Анна Бильченко - Полет над грозой

— Неужели эта выходка могла его так напугать?

— Не знаю, что его напугало больше: выходка или сам Эшли. Вокруг нашего общего друга уже тогда возник зловещий ореол.

— Я одного не пойму: как у Стила получалось быть снайпером с его-то вспыльчивостью?

— Я тоже задумывался об этом — и, честно сказать, так ни к чему и не пришел. Да, с ним было невозможно сладить, но что случалось, когда дело доходило до стрельбы, — этого я не могу объяснить. Если бы я подкрался к нему и плюнул в лицо, он бы даже не заметил. А если бы я решился на такое в мирное время, то… сами понимаете.

— Это правда, что он спас вам жизнь? — осторожно спросил Майкл.

— Святая правда, — ответил Майне, подтвердив свои слова тяжелым вздохом. — А от кого вы это слышали?

— От Хьюза, а что?

— Эту историю уже давно переврали до неузнаваемости. Если хотите, я расскажу вам, как все было, иначе когда-нибудь вы услышите ее в таком виде, что окончательно запишете меня в сумасшедшие.

— Я никогда не считал вас сумасшедшим. Ни вас, ни Хьюза.

— Ну, насчет Хьюза я мог бы поспорить, — отшутился генерал. — А история такова. Когда-то, очень много лет назад, я был молодым парнем, у которого совсем не ладилась жизнь. Школу я окончил, денег на колледж не было, жить с родителями становилось невыносимо… и я сбежал. Бросил все. Записался в добровольцы. Был у нас в семье один непогрешимый идеал — мой старший брат… Родители вечно ставили его в пример: он был блестящим учеником, поступил в престижный колледж, даже хотел стать астрофизиком… Мой братец погиб через месяц после того, как добровольно отправился на фронт. Я не мог поверить в то, что он умер, мистер Совершенство, тот, кого ждало блестящее будущее, успешная карьера, прекрасная семья… Но он был мертв — а я остался, никому не нужный человек… В тот день я вызвался добровольцем на опасную разведоперацию. Даже самые отчаянные парни, которым только дай винтовку и укажи, в кого стрелять, почуяли, чем грозит эта затея, и ни один из них не согласился идти по собственной воле. Конечно же, там был Стил — не отличиться перед остальными он просто не мог…

Мы благополучно добрались до места назначения, но оказалось, что нас давно обнаружили и заманивали как можно дальше от своих. Сам бой я так и не увидел: первая же очередь подарила мне вот этот шрам. Когда я снова пришел в сознание, от нашего отряда остались только двое: я и Стил. Я смутно осознавал, что меня ранили и что кто-то тащит меня на спине. Помню омерзительное чувство, когда по щеке текла густая кровь, а я даже не мог вытереть лицо, рука не двигалась… Было чертовски жарко, воздух был влажным и тяжелым. Мне казалось, что мы попали в ад.

У нас оставался единственный шанс: запутать преследователей и вернуться обходным путем — по крайней мере, Стил уж точно смог бы такое провернуть. И тут нам перегородили дорогу. Видел я плохо, все плыло перед глазами, но этого солдата я хорошо запомнил — низкорослый, нервный, с пистолетом в руке. Наверное, он надеялся взять нас живьем. Те несколько секунд тишины едва не свели меня с ума: мне было больно двигаться, больно думать, весь мир превратился в отвратительное пятно перед глазами… Но то, что случилось дальше, я не забуду никогда.

Стил медленно спустил меня на землю и шагнул вперед. Солдат что-то выкрикнул. Стил сделал еще один шаг. Я смутно видел, как рука солдата метнулась вверх. Еще один шаг — и в моих ушах прогремел выстрел. На спине Стила расплылось кровавое пятно. Меня охватил ужас. Смерть Стила означала и мою смерть… но я сильно поспешил с выводами. Руки Эшли сжались в кулаки. Он сделал еще один шаг. Снова прогремел выстрел, но Стил неумолимо шел вперед. Солдат выкрикнул что-то, с ненавистью и ужасом. Между ним и Стилом оставалось не больше двух метров. Третий и четвертый выстрелы были сделаны почти в упор. Стил замер на долю секунды — и наградил солдата таким ударом, что тот замертво повалился на землю. Второй раз я очнулся уже в госпитале, на чем и закончилась моя война. Вот и вся история, Майкл. К слову сказать, до сегодняшнего дня в нее не поверил ни один человек — а я ведь не из тех, у кого хватит фантазии придумать такое самому.

— Вам рассказали о том, как вас нашли? — спросил Майкл, едва не признавшись, что ему тоже сложно поверить его словам.

— Сказали, что Стил дотащил меня до наших позиций, и посоветовали быть ему благодарным.

— Вы говорили, что плохо видели из-за раны?

— Да, отвратительно.

— Может, тот солдат не попал? Пятна крови — это могла быть ваша кровь, да и Эшли вряд ли бы выжил после трех пуль в упор…

— Я и сам это прекрасно понимаю. Может, на память тех, кому прострелили голову, полагаться нельзя, но я точно помню звук четырех выстрелов. А промахнуться с нескольких метров — для этого нужно иметь талант.

— И как Стил все это объяснил?

— Да никак. Он не обязан был мне что-либо объяснять.

— Неужели на нем не было ни одной царапины?

— Те, кто видел его в тот день, говорили, что нет. Да, он был страшно уставшим, и будь я не таким худым и повыше ростом, он бы вряд ли донес меня, но никто не заметил на нем ни одного пулевого ранения. Правда, свою долю свинца он все же получил…

— Как это случилось?

— Мне дали отпуск по ранению и я худо-бедно доехал до дома. Вскоре прибыл Донован — мой боевой товарищ и сосед по городку. Он рассказал, что Эшли по чьей-то глупой ошибке попал под обстрел. По слухам, в него попало не меньше четырех пуль — снова эта проклятая цифра… Врач чуть было не отказался его оперировать — считал, что с такими ранами он не проживет и пару часов. После операции Эшли обрадовали тем, что он никогда не будет ходить: одна из пуль задела позвоночник. Но он, конечно, плевать хотел на их предсказания. Когда я еще чувствовал себя живым только наполовину, чертов Эшли уже бегал за девчонками… С тех пор я не припомню ни одного случая, чтобы с ним что-то случилось… разве что недавно, когда ему прострелили колено. Не завидую вам, Майкл. Эшли не забывает свои проигрыши.

— До этих пор он так и не затребовал реванш…

— Не обнадеживайтесь. Рано или поздно он сделает свой ход, и этот ход может стать таким неожиданным, что заставит вас задуматься: помог он вам или отомстил.

— Вы, я вижу, неплохо его знаете…

— Он ведь мне жизнь спас, — заметил Майне в той же шутливой манере. — Хотя быть ему навечно благодарным у меня не вышло.

— Мне кажется, вы не часто общаетесь с ним. Я прав?

— Мы вообще не общаемся.

— Почему?

— Моя история, Майкл, — ответил генерал, чей голос стал немного нервным, — звучит не так уж невероятно, если ее услышать полностью. Но я никогда и никому не рассказывал ее до конца. И никогда не расскажу.

Странное предчувствие заставило Майкла вымученно усмехнуться и произнести: