Юрий Самусь - Полынный мед (главы из романа)

— Рядом с ним сидит Велес — скотий бог… Я сказал скотий, а не скотский. Не путай.

— А я что, я ничего, — пробормотал Серега, про себя же подумав, что мыслишки свои надо попридерживать, видать богам этим они тайной не являются.

— А следом — Даждьбог восседает. Он солнцем заведует, чтобы, значица, ночь днем сменялась по расписанию. А вот тот, хмурый — это Перун — бог грозы и молнии. Не пугайся, он для чужих грозен, а для сво… — Ярило поперхнулся, напоровшись на Перунов взгляд, и нервно пробормотал, — да… И еще вот бог торговли и достатка… хм, хм… Возень.

Серега удивленно уставился на Ярилу. Последний бог явно был лишним, ибо перед ним восседало только шестеро боголиких старцев. Но тут сзади кто-то произнес:

— Совершенно верно. Я бог торговли всякой да мошны полной.

Бубенцов оглянулся и увидел, как мужичок значительно моложе остальных входит в комнату. Серега его тут же узнал. Это был тот самый ларечник с Шитокрытовской, который не советовал ходить в Дом литераторов.

— Удивлен? — спросил он. — А мы за тобой давно следим. Нужен ты нам, парень, ох, как нужен!

— И оттого вы на меня дракона напустили? — обиженно надул губы Бубенцов.

— Дракона? — удивился Возень. — Какого еще дракона? Уж не Змея ли Горыныча? Та-ак. Это в чью ж замечательную голову столь гениальная мыслишка пожаловала?

Из воздуха материализовалась Баба-Яга и, скороговоркой выпалив: "Это не я! Не я это", — вновь исчезла.

Возень расхохотался, затем, утерев слезу, вымолвил:

— Отныне, Сергей Данилович, вы ничегошеньки не бойтесь, разве что только чертей или самого Сатану. Но мы попытаемся их на время вашей работы нейтрализовать. Сам за этим прослежу, не будь я…

Кто-то завозился под кроватью и на свет выбрался давешний здоровенный котяра. Поправил пижонские свои очки, раздул усищи и шутовски поклонился.

— Ну вот, — вздохнул Возень, — Знакомься Сергей Данилович. Это Боюн. Будет он твоим помощником в делах житейских.

Кот изящно шаркнул задней лапкой, а переднюю нежно прижал к груди.

— Вырядился, — неодобрительно буркнул Перун. — А что толку? Недаром говорят: "Подстригся кот, посхимился кот, а все тот же кот". Тьфу!

— Это верно, — согласился Возень и, уже обращаясь к Сергею, сказал, С ним, вообще-то, построже надо. Натура у него известная — пусти на половичок, так потом с подушки не сгонишь…

В этот момент дверь в Серегину комнату с грохотом распахнулась. На пороге стояла разъяренная тетя Соня с торчавшими в разные стороны космами из-под корсарского платка. За ее спиной маячила строгая фигура в милицейской форме.

— Ага! — заорала скороговоркой тетя Соня, еще больше "акая", чем обычно. — Я так и знала, что это ты безабразничаешь. Милицию звал?! Признавайся! А это кто? Как прашли. Па пажарной лестнице? Пачему нарушаете? Я вас спрашиваю?

Не дождавшись ответа, она повернулась к представителю закона и возмущенно выдохнула:

— Я, таварищ Спотыкайло, с поста — ни-ни. Этих не было, точно знаю. Не прахадили они наверх.

— Так, — сказал милиционер с мятыми сержантскими погонами на плечах, — разберемся.

Он с трудом отодвинул тетю Соню из дверного проема и шагнул в комнату.

— Документы имеются?

Угрюмый Перун вздохнул и медленно начал подниматься. В комнате сразу запахло озоном, будто после летней грозы, и Сереге даже показалось, что между розеткой и выключателем проскочила тонкая серебристая змейка электрического разряда.

Возень ухватил Перуна за подол холщовой рубахи и тихо произнес:

— Сиди. Нельзя нам ввязываться, парень может пострадать.

Перун заскрипел зубами, но сел на прежнее место, продолжая метать молнии, правда, только глазами.

— Документов нет, — весело сказал Ярило. — Дома забыли.

— Так, — произнес лейтенант не менее радостно. — Нарушаете.

— А мы что, обязаны паспорта с собой таскать? — с вызовом спросил Даждьбог.

— Нет. Но вы незаконным путем проникли в общежитие. Вот гражданочка утверждает…

— Мало ли что она утверждает, — хмыкнул Ярило. — Вы на нас посмотрите. Могли ли мы по пожарной лестнице сюда взобраться?

Спотыкайло задумчиво сдвинул форменную фуражку на нос и почесал затылок. Затем, так и не решив столь сложную задачу, повернулся к тете Соне и сказал:

— А?

— Что, а? Что, а? Я с места не схадила, Христом бого…

— Не поминай окаянного! — разом гаркнули старцы.

— Та-ак, — протянул сержант. — В бога, значит, не верите. Понятненько. Небось еще в гражданскую храмы с землей ровняли? А может, и того хуже…

А потом, резко ткнув пальцем в плечо Даждьбогу, заорал:

— Сатанисты?! Из какой секты? Быстро! Отвечать! Не думать!

— Что ж ты, паря, резкий как понос, — покосился на него Даждьбог. Не надо. Не люблю я резких движений. Успокойся, сядь, поговорим по человечески, ежели надобно.

— Молчать! И отвечать на вопросы!

— Как же он будет молчать и отвечать, — попытался заступиться за бога Бубенцов.

— Не твоего ума дело, сопляк. Понял?

— Слушай, парень, я тебя предупреждаю, — скосоротился бог Солнца. Охолонь.

— Угрозы! Да?

— Какие ж тут угрозы? Предупреждение простое.

— А начхать мне на твои предупреждения!

— Игорь вот тоже чихал, да все войско у половцев и уложил.

Из под кровати послышался сдавленный смешок, весьма напоминающий мяуканье.

— Еще и кошку притащили, — мстительно пожаловалась тетя Соня.

Но сержанту было не до нее.

— Какой еще Игорь, кого уложил? — не понял он.

— Княже, какой еще? "Слово о полку Игореве" читать надобно, неуч. А я его, ой, как предупреждал. Затмение даже устроил. Да упрямым хоть оглоблю на башке обламывай — все едино на своем настоят. А потом плачутся, дескать, задним умом все мудрые. Вот если б на ушко шепнули да мордой ткнули как следует — тогда намек и уразуметь возможно. А то затмение какое-то — поди разберись.

— Что ты, дед, бормочешь там? Хватит горбатого лепить. Игорь, половцы… Лицом к стене, ноги на ширину плеч! Быстро! Я тебе устрою сейчас затмение! На задний свой ум сесть не сможешь.

— Он мне надоел, — сказал Радогость.

— И мне, — кивнул Велес.

— Давно пора, — начал приподниматься Перун.

Один только Род сидел идол идолом.

— Нет, он мой, — произнес Даждьбог.

— Эх, делайте, как знаете, — вздохнул Возень. — Только надолго, чтобы не путался под ногами да мальцу ничем навредить не мог.

— А кто спорит? — пожал плечами бог Солнца…

И в тот же миг, оттеснив окончательно тетю Соню от двери, в комнату ворвались два мужика в белых халатах. Рожи они имели совершенно зверские, а низкие лбы выдавали полную интеллектуальную независимость.

Ни слова не говоря, они деловито двинулись к Спотыкайло, разворачивая на ходу, как пожарники на учениях брандспойт, смирительную рубашку и взглядом примеряясь, получится ли стреножить сержанта сразу или же придется повозиться.