Айзек Азимов - Установление и Империя

неровной цепью громоздились горы. По мере сокращения расстояния море начало морщиниться, и

когда оно, уже в конце, уползло за горизонт, мельком показались приткнувшиеся к берегу ледяные

поля.

Торан прохрипел под бешеным натиском торможения:

– Твой костюм застегнут?

Пухленькое лицо Бейты в обрамлении облегающего костюма из вспененной губки, со

внутренним подогревом, было круглым и разрумянившимся.

Корабль с шумом и хрустом опустился на открытом поле, рядом со вздыбившимся плато.

Они выбрались наружу, в непроглядную тьму внегалактической ночи, и Бейта поперхнулась

от внезапного укуса холода. По пустоши метался слабый ветерок. Торан схватил ее за локоть и

несколько неуклюже потащил бегом за собой по гладкой, утоптанной земле к мерцающим в

отдалении огонькам.

Приближавшаяся охрана встретила их на полпути и, после обмена несколькими словами

шепотом, провела их дальше. Ветер и холод исчезли, когда каменные ворота открылись и сомкнулись

за ними. Внутри помещение оказалось заполнено теплом, ярким светом стенных ламп и неожиданной

жужжащей суетой. Сидевшие за столами смотрели на них, и Торан достал документы.

После быстрого просмотра жестом их пригласили идти дальше, и Торан шепнул жене:

– Папа, должно быть, устроил все заранее. Обычно здесь застревают часов на пять.

Они выбрались на открытое пространство, и Бейта вдруг выговорила:

– Ух ты…

Пещерный город был залит дневным светом – белым сиянием молодого солнца. Конечно,

никакого солнца здесь не было. То, что должно было быть небом, терялось в размытом, но слепяще-

ярком свечении. А теплый воздух был достаточно плотен и насыщен ароматами растений.

– Послушай, Торан, а здесь очень красиво, – сказала Бейта.

Торан просиял, испытывая неподдельный восторг.

– Что ж, Бейта, это, конечно, не сравнить с Установлением, но это самый большой город на

Хэйвене II – двадцать тысяч человек, понимаешь, – и тебе придется к нему привыкнуть.

Увеселительных дворцов, боюсь, тут нет – но и тайной полиции тоже.

– О, Тори, этот город совсем как игрушечный. Он весь такой белый и розовый – и такой

чистый.

– Может быть… – Торан попробовал взглянуть на город ее глазами.

Дома большей частью были двухэтажными, из гладкого, покрытого прожилками местного

камня. Место шпилей Установления и колоссальных общественных зданий Старых Королевств

занимали здесь скромность и неповторимость – остаток частной инициативы в галактике массовости.

Торан вдруг дернул ее за руку, привлекая внимание.

– Бейта!.. Там папа! Вон там, куда я показываю, глупая. Разве ты его не видишь?

Она его видела. Крупный, рослый человек отчаянно махал им, растопырив пальцы, словно

что-то ощупывая в воздухе. Донесся глухой раскатистый окрик. Бейта едва поспевала за своим

мужем, помчавшимся вниз, к гладко подстриженной лужайке. Она успела разглядеть еще одного

человека, поменьше ростом, с седыми волосами, почти терявшегося за здоровенным Одноруким,

который продолжал кричать и размахивать рукой.

Торан бросил через плечо:

– Это сводный брат моего отца. Тот, что бывал на Установлении. Ну, ты знаешь.

Они встретились в зарослях, хохоча и что-то бессвязно выкрикивая, и отец Торана напоследок

для пущего веселья испустил еще один призывный клич. Затем он одернул короткую куртку и

поправил инкрустированный металлом пояс – единственное свое украшение.

Глаза его перебегали с сына на невестку, и, наконец, он произнес слегка запыхавшимся

голосом:

– Ну и денек ты выбрал для возвращения домой, мой мальчик!

– Какой? Ах да, сегодня же день рождения Селдона!

– Вот именно! Чтобы добраться сюда, мне пришлось взять машину напрокат и запрячь Ранду,

чтобы он ею управлял. Экипажа общего пользования не достать и под угрозой бластера.

Теперь его взгляд неотрывно притягивала Бейта. С нею он заговорил более мягко:

– У меня есть здесь твой кристалл – и неплохой, но теперь я вижу, что парень, сделавший его,

был всего лишь любителем.

Он достал из кармана куртки прозрачный кубик, и на свету в нем проявилось – живо и

полноцветно – смеющееся личико Бейты в миниатюре.

– Ах, этот! – сказала Бейта. – Не пойму, зачем Торан прислал эту карикатуру. Я удивляюсь, что

после этого вы вообще позволили мне приблизиться к вам, сударь.

– А разве ты уже приблизилась? Зови меня Фран. Я – человек без причуд. Так что можешь

взять меня за руку, и мы пойдем к машине. Я-то думал, что мой мальчик понимает, с кем именно он

задумал связать жизнь. Теперь, сдается, я поменяю это мнение. Думаю, что мне просто придется

поменять это мнение.

Торан тихо спросил у своего сводного дяди:

– Как живется старику? Он все еще гоняется за женщинами?

Ранду улыбнулся, и его лицо сплошь покрылось морщинами.

– Когда он может, Торан, когда может. Временами он вспоминает, что следующий его день

рождения будет шестидесятым – и приходит от этого в уныние. Но потом он отметает злые мысли и

снова становится самим собой. Он – Купец старого закала. А ты, Торан? Где ты нашел такую

хорошенькую жену?

Молодой человек улыбнулся и скрестил руки.

– Эта история длилась три года. И тебе, дядя, так просто не ее не расскажешь.

Дома, в небольшой жилой комнате, Бейта выбралась из походного плаща и капюшона и

распустила волосы. Она уселась, скрестив ноги, и посмотрела на уважительно взиравшего на нее

крупного, краснолицего человека. Молодая женщина сказала:

– Я знаю, что именно вас интересует и сама помогу вам: возраст – двадцать четыре, рост – метр

шестьдесят два, вес – пятьдесят, специальность по образованию – историк.

Она обратила внимание, что Фран все время поворачивается к ней боком, очевидно, чтобы

скрыть отсутствие одной руки. Но тут он наклонился ближе и заметил:

– Раз уж ты упомянула об этом: вес – пятьдесят один.

Бейта вспыхнула, а он громко расхохотался и добавил, обращаясь ко всей компании:

– Всегда можно угадать вес женщины по ее руке – при соответствующем опыте, конечно.

Хочешь выпить, Бейта?

– Не только выпить, но и кое-что еще, – сказала она, и они ушли вместе, пока Торан был занят

книжными полками, изучая новые приобретения.

Фран вернулся один и сказал:

– Она придет позже.

Он тяжело опустился в большое кресло, стоявшее в углу и положил свою плохо гнувшуюся

ногу на табуретку. Смеющееся выражение сошло с его красного лица. Торан обернулся к отцу. Фран

сказал:

– Ну, вот ты и дома, мальчик, и я рад этому. Мне понравилась твоя женщина. Она не из

хнычущих дурех.

– Я женился на ней, – просто сказал Торан.