Игорь Минаков - Операция «Вирус»

— Тонко подмечено! — съязвил комиссар. — И это после всех моих заверений!

«Не хрен было давать дурацкие обещания», — подумал Влад.

— Все дела побоку, заниматься только этим долбанным хрономаньяком. Людей в помощь подберешь сам — лучших людей, стократно проверенных. Никаких утечек информации, доклады лично мне на стол!

Чем аудиенция и завершилась.

Вопрос:Как вы прокомментируете деятельность террористической организации «Прошлое — предкам!»?

Ответ:Вопрос не ко мне. Скажу только, что пока существование самой организации является гипотетическим.

Вопрос:Как вы расцениваете возможность масштабного изменения прошлого силами подобных организаций?

Ответ:Это совершенно исключено. Как ученый скажу: прошлое чрезвычайно стабильно. Это фантастам вольно было рассуждать о раздавленных в прошлом бабочках и глобальных последствиях таких действий. Чтобы существенно изменить актуальное настоящее, нужно воздействие такого масштаба, что подготовка такового, безусловно, не может остаться незамеченной нашими спецслужбами. Также не следует забывать, что из-за принципа неопределенности пространственно-временного базиса путешествия в ближайшее прошлое принципиально невозможны вплоть до порога Крашенинникова — сто двадцать восемь лет — и крайне затруднительны вплоть до двухсот пятидесяти лет. А чем дальше в прошлом будет осуществляться попытка такого воздействия, тем более экспоненциально нарастает событийная энтропия хронополя.

Было от чего прийти в отчаяние. Вся его деятельность оборачивалась выгодой для «Хроноса». За последние две недели он совершил три теракта. Никакая собака не смогла пронюхать, каким образом он подключается к хронополю и входит в систему Универсэ. Он стартовал с трех разных станций, из разных точек земного шара. Он распустил в сети слухи о террористической организации — могучей и беспощадной. И что же? Понаплаки хлынули в прошлое потоком. Адреналину у них в крови, видите ли, не хватает, острых ощущений, будь они неладны. Он вспомнил искалеченные тела. И ведь ничего паршивцев не останавливает!

И что начали творить! Тащат из прошлого что ни попадя. Ученому, чтобы вывезти один экспонат, нужно десять разрешений, и то, бывает, не помогает. А тут — дал взятку смотрителю станции, и тащи хоть живого динозавра. И ведь всё знают, паскуды, все эти Эшли Барреты, Сарди Ошваты, все эти ублюдочные Службы и Наблюдения. Знают, что вытворяют туристы в прошлом: убивают людей, пытают, насилуют… Недавно целую деревню в Африке вырезали. Ничего, спишем на португальских колонизаторов. Деньги рекой текут к «Хроносу», никаких существенных изменений в актуальном настоящем, и всех все устраивает! Ну что ж… Значит, надо по-другому. Если гора не идет к Магомету, значит, сходим на поклон к горе. Говорите, зона нестабильности — двести пятьдесят лет? Посмотрим.

За окном гостиницы шумела-гудела Москва двадцать первого века. Он стоял на лоджии, курил и думал о том, какого ценного ученого лишилась Универсэ в его лице. Способ точной локализации в нестабильной зоне до гениального прост. Но открыл его не какой-нибудь профессор Хирохеру, а он. И кто из них гений? Он посмотрел на часы: пора. Он оборвет все это, раз и навсегда.

В подъезде отчетливо воняло кошками, блевотиной и табачным перегаром. Обшарпанная дверь, болтающийся на проводе звонок. Вперед!

— Витя, ты? — донеслось из-за дверей.

— Я! — коротко ответил он.

Дверь распахнулась. Не давая опомниться хозяину, он влетел внутрь и что есть силы ударил того под дых, а когда тот согнулся — врезал ладонями по ушам. Запер двери, схватил хозяина за шиворот, заволок в комнату и уронил на пол.

Пару минут он сидел в кресле и любовался зрелищем — жалкий, хлипкий юноша лет двадцати натужно ворочался, стонал и всхлипывал.

— Ну что, сволочь? — негромко обратился он к жертве. — Поговорим напоследок?

— Кто вы? — всхлипнул тот. — Что вам надо? Денег?

— Денег? — он рассмеялся. Все шло по сценарию. Жертва произносила намеченные заранее реплики. — Нет, дурак. Ты хоть знаешь, что ты сделаешь через, — он посмотрел на часы, — двадцать три года, семь месяцев и шестнадцать дней?

Юноша молчал, глядел взглядом затравленного хомячка.

— Ты, размазня, изобретешь машину времени! Думаешь, я псих? Думай на здоровье. Говори последнее слово! — Он вытащил из кармана свое изобретение — миниатюрный узконаправленный парализатор.

Глаза юноши побелели от ужаса.

— Это… какая-то ошибка. Я ничего не собираюсь изобретать… такого. Моя тема — диффузионная… диффузионная устойчивость динамических сред…

Он усмехнулся. Все по сценарию — разумеется, жалкий лепет. Итак, миг истины!

Юноша умолк на полуслове — схватился за грудную клетку. Лицо его посинело, он икнул, еще икнул, медленно, словно укладываясь на доски с гвоздями, растянулся на полу и замер.

Он удобно откинулся в кресле. Вот и все. Спрятал парализатор и вынул другое свое изобретение — маленький дистанционный пульт. Последняя проверка: сейчас он нажмет кнопку, но зеленое, напоминающее колыхающийся огонек свечение блуждающего портала не возникнет в этой комнате. Гении рождаются раз в сто лет. Этот слизняк, правда, не похож на великого ученого. И тем не менее. Понадобился без малого век, чтобы его теория единого информационного поля, допускающая возможность хроноинверсий, нашла практическое применение. Теперь же все кончено.

Он злорадно усмехнулся. Он все еще не нажал на кнопку, он, как истинный гурман, смаковал момент подачи блюда и не спешил его пробовать. Они думали, что зона нестабильности — слишком хорошая защита для этой твари. Ну что ж. Что ж.

Он нажал на кнопку, и в углу комнаты заклубилось зеленоватое марево временного портала. Несколько мгновений он созерцал, затем поднялся и шагнул в свое настоящее.

Пройдя сквозь голубоватую завесу, отделяющую вход в станцию от окружающего мира, он огляделся: куда занесло? Похоже, что в Латинскую Америку. Что ж, за точность перемещения во времени иногда стоит заплатить пространственным сдвигом. Лишь бы не в безвоздушное пространство…

В вышине над крышами полыхали трехмерные буквы:

Он заскрежетал зубами. Дело оборачивалось даже хуже, чем он предполагал.

Ксан Обри и Влад Реюн ужинали в кафе. Болтали о пустяках — погоде, футболе, женщинах… О чем еще могут болтать два старых друга за бутылочкой доброго шабли? Наконец, когда были съедены последние блюда, распита уже вторая бутылка шабли и пришел черед кофе, Реюн перешел к тому, собственно, ради чего он и назначил эту встречу: