Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

Вдруг у юноши неожиданно сильно закружилась голова. В ушах резко зазвенело, он почувствовал себя очень легким; казалось, что какая-то сила тянет его вверх.

Над головой что-то страшно загрохотало, обваливаясь, песок и камешки дождем посыпались на волосы, всё вокруг заполнила едкая пыль, от которой они расчихались — и не сразу поняли, что в абсолютной темноте возник свет: желто-зеленое сияние сочилось в щели между рассевшимися железобетонными плитами. Его слабый отблеск упал на лицо Бхуты — и в этом неестественном свете Яваун вновь увидел, что глаза у друга совершенно дикие.

Они съежились, не в силах пошевелиться. Свечение извивавшимися струями ползло по потолку, скапливаясь под ним, словно дым. Сверху слышался тяжелый, равномерный гул, похожий на гул влекущего камни потока. Он быстро усиливался и в подвале становилось всё светлее. Волосы у Явауна поднялись, он каждой клеточкой тела ощущал, что через развалины дома перекатывается что-то огромное. У него заныли зубы, в ушах звенело всё сильнее; не оставалось никаких сомнений, что при первом же прикосновении этой светящейся дряни он умрет.

Вдруг Бхута больно ткнул его в бок и протянул руку; проследив за ней взглядом, юноша увидел в бетонном полу квадратный стальной люк. Он вел, скорее всего, в сточный коллектор, но выбирать не приходилось: на четвереньках (мускулы ног свело так, что не удавалось подняться) они поползли к нему. Над их головами грохотали жернова и с потолка всё гуще сыпались камешки; но они, к его удивлению, не падали вниз, а застревали в зыбком слое свечения и плавали в нем, словно в воде.

Люк оказался очень тяжелым — но, к их радости, вел в квадратный бетонный колодец с ржавой лестницей, впрочем, совершенно темный. В первые мгновения Яваун не поверил своим глазам — неожиданно найденный путь к спасению представлялся ему галлюцинацией — но, ни на миг не задумываясь над этим, он нырнул в затхлый лаз, сырой, душный и тесный. Тут было трудно дышать, но, когда Бхута опустил крышку, звон в ушах и остальное хотя бы отчасти отпустили его. О своем положении он старался не думать: он чувствовал себя, словно в аду, ни секунды не сомневаясь, что очень скоро они упрутся в тупик, где это ирреальное свечение непременно настигнет их. Слыша над собой шорох и частое дыхание Бхуты он бессознательно старался спускаться быстрее.

Увидев свои пальцы Яваун повернул голову, заметив мерцающий вдали оранжевый свет. Выглядел он странновато, но выбора у него не было: он пошел вперед по низкой галерее, пока не уперся в тяжелую ржавую решетку. С трудом открыв её, он выбрался в чуть более просторный туннель с двойной цепью тусклых неоновых ламп — оранжевый свет в них неритмично пульсировал и бетонные панели стен казались освещенными факелами. Далеко справа и слева виднелись другие низкие зарешеченные арки.

Вслед за ним в туннель вышел Бхута. Тревожно прислушавшись — юноше тоже померещился скрип петель люка — он захлопнул решетку, сосредоточенно засопел, стараясь сдвинуть заржавленную щеколду, — и, наконец, удовлетворенно вздохнув, повернулся к нему.

Они посмотрели друг на друга — почти голые, покрытые белесой пылью, с грязными разводами на руках и ногах. В волосах Бхуты застряли кусочки штукатурки, на груди болталось прозрачное сердечко. Поймав взгляд друга, он поднес его к губам и поцеловал — в этот раз им, определенно, сопутствовала удача. Яваун засмеялся — он понимал, что у него начинается истерика, но поделать ничего не мог. Бхута, удивленно посмотрев на него, вдруг рассмеялся тоже. Они оба ржали, словно безумные, сев прямо на пол и утирая слезы. Наконец, Яваун успокоился и, вновь встав, начал осматриваться.

Туннель был низкий — он едва не касался макушкой потолка — и неширокий: раскинув руки, он без труда коснулся бы его стен. Он тянулся вправо и влево, насколько хватал глаз и голова у него стала кружиться — он словно смотрел в дуло ружья.

Здесь было тепло — во всяком случае, определенно выше нуля — и он с удовольствием почувствовал, как дрожь постепенно оставляет его. Единственное, что его беспокоило — глухой, неритмичный звук, казалось, проникавший сверху. Он то затихал, то становился громче и юноше казалось, что его уши забиты ватой.

Они никак не могли решить, в какую сторону пойти и, как обычно бывает в таких случаях, судьба сделала выбор за них: в покинутом ими ходе раздалось резкое шипение и на решетку накатила волна желто-зеленой светящейся мглы. Наткнувшись на металл, она вспыхнула сеткой электрических разрядов. Раздался оглушительный треск, брызнувшие на пол раскаленные искры попали на босые ноги Бхуты и тот с воплем отскочил. Резко запахло паленым железом, озоном и ещё чем-то невыразимо мерзким — похожим на горелое дерьмо. Это свечение — чем бы оно ни было — оказалось материальным и живым: наткнувшись на преграду, оно вначале отпрянуло, а потом с удвоенной яростью обрушилось на неё. Вновь дождем посыпались искры, решетка затряслась и стало ясно, что она вот-вот вылетит.

Не рассуждая, Яваун бросился бежать — налево, потому что справа сыпались искры. Оглянувшись на бегу, он увидел, как решетка буквально взорвалась — её прутья влетели в коридор, выбив осколки из бетонной стены. Вслед за ними в туннель выплеснулась желто-зеленая мгла. Мгновенно перекрыв весь его проем, она быстро потекла за ними. Как быстро — юноша не представлял; он смотрел сейчас только вперед, изо всех сил стараясь не споткнуться. Почти сразу он заметил впереди серебристо-зеркальную дверь, которой кончался туннель — и его сердце ёкнуло, когда он увидел, что на ней нет ни ручки, ни замка. Тем не менее, он продолжал бежать к ней, отчаянно надеясь на чудо.

Вблизи зеркальная поверхность двери казалась жидкой, словно покрытая ртутью. Она не поддалась, когда он с разбега толкнул её — но его ладони прилипли к блестящей поверхности, и, когда ему удалось оторвать их, дверь уже распахнулась. Он пулей влетел в круглую комнату, обложенную светлыми изразцами, Бхута секундой позднее — и дверь захлопнулась за ним.

Они удивленно осмотрелись. Под украшенным лепниной куполом комнаты сиял матово-белый кольцевидный плафон, обрамляя огромную розетку в виде фантастического цветка. Пол здесь был мраморный, а в его центре зияла шахта ведущей вниз винтовой лестницы, вся сверкающая крохотными кристалликами — словно кварцевый иней пророс вдруг на цементе стен. Оттуда поднимался глухой гул и слабый, но явственно ощутимый поток теплого влажного воздуха и пол под их ногами вибрировал.

Яваун шагнул к лестнице и тут же испуганно оглянулся на зеркальную дверь. С этой стороны в толстенной стене зиял узкий проем с круглой аркой, — и оттуда донеслось слабое, ядовитое шипение. Дверь вдруг прохлопнулась внутрь — на миллиметр, быть может — с мягким, но сильным звуком, однако ничего больше не случилось.