Жаклин Лихтенберг - Дом Зеора

— Вы хотите сказать, что это моя вина?

— Нет, Хью. Виноват только тот, кто использовал нож.

Валлерой сделал глоток чая. Саймы любят этот горячий вкусный напиток, но он действует и на желудок дженов.

— Знаете, как Фелехо назвал меня… еще перед тем, как я узнал его имя и дело?

— Нет. Я пришел… слишком поздно.

— Назтер. Он назвал меня «назтер». Понимаете, что я почувствовал?

— Что?

— Как будто я в долгу перед ним. Может, я обязан отомстить. Он умер, потому что нашел для меня Эйшу. Он умер потому, что я сказал что—то такое, что мог услышать Хрель. Зеор потерял и Хреля и Фелехо и больше не нуждается во мне… лишнем джене.

— Джены не бывают лишними. Придут другие саймы, и у нас восстановится равновесие.

Валлерой вздохнул.

— Так что вы сделаете с Хрелем? Если он узнает, что вы его раскрыли, то может стать опасным.

— Не опасным, нет. Меня больше тревожит, что он сам окажется в опасности, если станет известно, что он сделал.

— Вас тревожит, что могут с ним сделать! Клид, если с ним сделают то же, что он сделал Фелехо, это будет справедливо!

Клид мрачно взглянул на Валлероя.

— Иногда мне кажется, что Эндл прав. Джены бывают отвратительно жестоки.

Валлерой в гневе вскочил.

— А убивать по джену в месяц — это не жестокость?

Клид хохотнул — коротким звуком, почти лаем.

— Да, с вашей точки зрения, возможно.

— С нашей точки зрения? Если Хрель убийца, а Зеор против убийств, тогда Хрель чужак. Почему вас заботит, что с ним случится?

Клид откинулся на спинку стула и посмотрел Валлерою в глаза.

— Он прошел разъединение, Хью. Он наш. Обычно мы обнаруживаем шпионов до того, как они зайдут так далеко. На этот раз не обнаружили, и возникает серьезная проблема. Если мы изгоним Хреля, он снова будет убивать ваших людей. Если мы оставим его, возможно, этот опыт побудит его перейти на нашу сторону, и тогда в этом раунде мы победим Эндла!

— Неужели это стоит такого риска?

— Не знаю. Просто не знаю. — Отставив чашку с чаем, Клид сменил тему. — Что у вас в папке?

— О, я почти забыл. Как раз шел к вам, чтобы показать, когда постучал Фелехо. Как вам нравится?

Валлерой достал рисунок из папки. Глаза проводника восхищенно раскрылись.

— Он… прекрасен!

— Думаете, ткачи сумеет передать этот глубокий эффект?

— Возможно. Решив, что дело того стоит, они проявляют большую изобретательность. Прекрасный рисунок для конкурса. — Прозвучало как подтверждение факта, не нуждающегося в подтверждении.

— Благодарю, вас, сектуиб.

Клид застыл, не закончив поворота, и оценивающе взглянул на Валлероя.

— Я действительно ваш сектуиб?

— Что это значит?

— Вы станете моим донором?

Клид говорил спокойно, но взгляд у него был напряженный. Валлерой опустился на стул.

— Не знаю. Когда сайм в последний раз прикоснулся ко мне… так… это было ужасно. Если бы я и смог довериться сайму, то вряд ли этому.

— Хотите стать донором Зеора с помощью кого—нибудь из других проводников?

Валлерой посмотрел Клиду в глаза, стараясь не замечать его беспокойно движущихся щупальцев.

— Я хотел бы, но не знаю, смогу ли себя заставить. Одна только мысль об этом вызывает у меня дрожь.

— А вы представляете себе, какая дрожь охватывает сайма при разъединении?

— Да. Видел несколько раз. Хуже, чем наркотическая ломка.

— Гораздо хуже. Если они готовы пройти через это, чтобы не убивать ваших людей, на что способны вы, чтобы сделать их жертву не напрасной?

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Я не должен делать меньше, верно?

— Многие делают.

— Но они живут там. — Валлерой показал в сторону территории дженов. — И они даже не знают о разъединении.

— Разве знание этого так важно?

— Да, сектуиб, я думаю, важно.

— А знаете ли вы, что сделают со мной, если узнают, что это я причинил вам вред?

— Казнят?

— Да, и казнь будет такой, что по сравнению с ней смерть Фелехо покажется легкой и приятной.

— Я думал, хуже ничего не бывает.

— Смерть от истощения… гораздо хуже. Вы и представить себе не можете.

— И пытаться не буду. — Истощение, подумал Валлерой, это очень медленная смерть по мере того, как организм сайма теряет запасы селина. Валлерой вздрогнул, его едва не вырвало.

— Совершенно верно, — сказал Клид. — Обычно первый дар, первую передачу берет глава общины. Как правило, такой глава — самый опытный и искусный проводник в общине, способный преодолеть воздействие страхов джена. Как объяснить, что вы боитесь меня больше любого другого проводника?

— Понятно. Но ведь решение не нужно принимать немедленно?

— Нет, нужно, и оно должно быть искренним. Вот это, — он грациозным движением щупальца указал на папку, — подсказало мне мысль.

— Какую?

— Не получится, если вы меня не примете. Но это должно быть искреннее принятие… такое, которое не откажет под напряжением.

— Я пока еще не выдал себя.

— Нет, выдали — во время праздника в честь Хреля. Вы забыли, саймы воспринимают эмоции так же легко, как слова.

Валлерой задумался над его словами. Он рассердился, а ведь его легенда позволяла что угодно, но только не гнев.

— Что за принятие?

— Вы должны считать себя членом моей общины. Верный донор готов на что угодно… вообще на все… чтобы я никогда не испытывал потребность.

— Это очень серьезное требование.

— И очень личное, но не такое уж странное, если вы вспомните, что только проводник стоит между вами и смертью. Поставьте себя на место нашего обычного новичка джена… вы недели, может, месяцы, провели в загонах… а загоны еще ужасней, чем слухи о них… и вот однажды надсмотрщик выхватывает вас из толпы. Вы впервые за много недель моетесь под душем, вам впервые за год дают чистую одежду, но вы не можете радоваться всему этому. Еще час — и вы погибнете. Однако условия в загонах таковы, что их обитатели почти приветствуют смерть.

А теперь подумайте, что вы почувствуете, если обнаружите, что вам предстоит стать моим донором, моей собственностью. Хоть я и проводник, грязный извращенец, я тем не менее имею право на одного джена из загонов. И забираю дженов, если в Зеоре есть место. Но очень многие умирают ежегодно потому, что не я забираю их. Какие чувства вы испытывали бы ко мне, если бы были отобраны?

— Как бы испуган я ни был, — задумчиво ответил Валлерой, — вы все равно не причинили бы мне вреда?

— Я никогда никому случайно не причинял вред. И могу гарантировать, что больше не причиню вреда и вам.

Валлерой задумался.

— Двести саймов Зеора ежегодно не убивают больше двух тысяч моих людей. Думаю, я в долгу перед Зеором… и должен расплатиться, когда наступит время.

— Если вы отправитесь со мной, как мой товарищ, мы сможем поехать на аукцион. И, может, найдем там Эйшу. Тогда я куплю ее, и дело будет сделано.