Максим Волосатый - Переговорный процесс

– У тебя такая же история? – неожиданно встретил его вопросом сакс.

– Если ты имеешь в виду то, что я не могу выставить назначение, то да.

– Аналогично, – отозвался Декстер. – И вправду непростое место.

– Если вы хотите настроить навигацию, – неожиданно в их разговор вступил профессор, который до этого скромно отмалчивался, удовлетворившись до времени ролью «объекта», – то вынужден вас огорчить. Не получится. И не получалось ни у кого на трех мирах до этого. Эти места не взаимодействуют с сигналами, которые посылает активный навигатор.

– А пассивный? – заинтересовался Степа.

– Оно тебе надо? – не очень понятно перебил его Декстер.

За их спинами полыхнуло несколько вспышек, Степа скосил глаза на экран. Точки на забрале начали двоиться. Что зеленые, что красные. Красных, понятно, было больше, и они потихоньку начинали окружать противников.

– Нам главное попасть туда, куда просят, а не выяснять, какое оборудование лучше подходит для использования в местных условиях.

– Я потом при желании могу рассказать, – доверительно сообщил профессор и, обращаясь уже к обоим, пояснил: – Лучше всего выставить точку назначения за полкилометра от мутной зоны. Если поставите на край, она может начать мигрировать по окружности. Выйдем непонятно где.

– Замечательно, – восхитился сакс. – Еще и это. Ну, что же. Придется делать так, как вы говорите. Степа, слышал?

– Слышал, – Донкат прицелился к экрану.

Этот бег в темноте ничем особенным не отличался, разве что стало легче в плане восприятия окружающего мира. Теперь не надо было ежесекундно оглядываться по сторонам, деля сознание между электронной реальностью и жизненной темнотой ночи. Сейчас для Степы существовали только желтая точка на забрале шлема и убээс, предохраняющий его от различных твердых предметов, то и дело попадающихся на пути. Камни, ветки, глубокие и не очень ямы. Причем попадающиеся все чаще и в самое неудобное время. Ну скажите, откуда на пути Степы взялась эта ветка, когда секунду назад тут только что пробивался Декстер? Или как держится на поверхности этой жидкой грязи та россыпь острых камней, на которых он чуть не навернулся? Складывалось впечатление, что путников как будто предупреждали: не ходите сюда. Ага, счас, ухмыльнулся про себя Степа. Что есть предупреждения неких потусторонних сил супротив боевого приказа? Угробит их это неизвестное место или нет, это еще неизвестно, а вот что с ними будет за неисполнение приказа, тут даже гадать не приходится. «Вот Соловей сюда доберется, его попробуйте убедить», – с кривой улыбкой адресовался Донкат неведомым силам. Силы немедленно ответили чередой ям, заполненных черной, абсолютно невидимой в темноте водой. Степа поскользнулся, с трудом удержался на ногах, перепачкав липкой грязью правую перчатку, которой теперь хвататься за «Дырку». А, ладно.

«Не-а, – с той же кривой улыбкой Донкат начал на ходу оттирать перчатку, мысленно всматриваясь в белую мутную даль, к которой они так стремились. – Соловей все равно страшнее».

И в темноте ночи ему показалось, что кто-то вдалеке обиделся.

– Да ладно, я же без зла, – извинился Степа. – Я просто в гости иду.

– Чего? – тут же отозвался Декстер.

– Ничего. Это я так, сам с собой, – Степа прикусил язык. Еще не хватало объяснять Шойсу и остальным, что он разговаривает с белым «нечто».

– Аа-а, – как будто он понял, о чем речь, протянул сакс и замолчал.

Степа чуть напрягся. Он что, тоже с ними чувствует? Но переспрашивать не стал. Тем более что до места таким ходом остается не более двадцати минут.

А классная штука – убээс. Оказывается, «маршевый режим» – это запрограммированный набор действий, который сам скафандр выполняет при ровном беге на длинных дистанциях. Включил, и все, что остается, просто двигать ногами, задавая импульсы направления. Остальное за тебя доделают «мышцы» убээса. Красота. Конечно, в таком режиме любой может стать космоштурмом. Но тут Степа вспомнил, что бег – это далеко не все, и устыдился. Забрало шлема исправно показывало красно-зеленый калейдоскоп, кружащийся в смертельном танце. Зеленых сдвоенных точек стало меньше. Не ощутимо, но меньше. Степа осознал это, и на душе стало погано. Это не точки, это двойки космоштурма, гибнущие там каждую минуту. А он бежит тут, радуясь, что не приходится утруждаться.

Долго еще? Сквозь нерадостные мысли Степа глянул на неутомимо двигающуюся вперед спину сакса. Шойс пробивал дорогу, как настоящий кабан. Ветки, камни, лужи – это все отлетало либо вбок, либо доставалось в обнаруженном и сильно усеченном виде Степе, идущему вторым. На долю третьей, Селены, к счастью, не оставалось ничего. А единственной головной болью замыкающего короткую процессию Петрухина было только не отстать. Последнему в таких пробежках всегда идти тяжело.

В темноте что-то метнулось наискосок, и Декстер на бегу подхватил импульсник. Степа для равновесия схватился за плазменник. Что? Нет, ничего. Тишина и темнота. Только выныривают из темноты ветки, бросаются под ноги камни и кто-то смотрит тяжелым взглядом внутрь черепа. Бр-р. Степа поежился. Неприятное ощущение.

Декстер вдруг остановился. Не стал как вкопанный, обнаружив что-то неизвестное и непонятное, а просто остановился. Выпрямился, опустил оружие. Степа последовал его примеру. Пришли? Он осмотрелся вокруг и вдруг понял, что рисунок на забрале шлема как-то поблек, смазался. Что такое? Донкат моргнул и вдруг удивился. Как это он так не заметил? Все пространство перед ними было залито жемчужным светом. Причем его не только что включили. Он был здесь все это время. А они как-то подошли и не заметили. Чудеса. Степа присмотрелся внимательнее. Ой, мама. Этого же только что не было.

Они стояли на краю тумана. Того самого. Молочного. Как в Степином сне. Вот сейчас из него появится кто-то. Степа замер в ожидании… Предвкушении… Ну же. Ну!

Никого. Тишина, молчание. Перекрученные ветви деревьев, тянущиеся в туман. Трава на изболоченных кочках, над которой стелется белая пелена. Неподвижные камни, окутанные плотной ватой струящихся спиралей молока. И четыре фигуры, замершие на краю белой стены.

– Пришли, – профессор завороженно вышел из-за спины Степы и подошел к стене.

Протянул руку. Стена отпрянула. Донкат замер, профессор повернулся к стоящему рядом Декстеру и улыбнулся.

– Оно. Все, как в прошлые разы. Не хочет со мной знаться.

Он еще раз протянул руку, и опять в молочной стене появилась выемка. Петрухин шагнул вперед. В стене образовалась ниша. Он сделал еще один шаг и… пропал.

– Профессор! – Декстер бросился вперед и отпрянул.

С ним туман тоже не желал иметь ничего общего. Перед саксом образовалась такая же ниша, только размером раза в два побольше.