Джон Норман - Вождь (Телнарианская история - 1)

Они шли уже несколько дней.

Гунлаки обычно ехал справа от колонны, иногда обгонял ее, или отставал.

На взгляд Гунлаки, повозки, пешие воины и пленники двигались слишком медленно.

Гунлаки огляделся. Птицы терпеливо следовали за колонной, и в последние дни им всегда находилось, чем поживиться. Многие из них так раздулись от пищи, что не могли взлететь. Иногда их ловили собаки. На обочинах дороги белели кости. Самым красивым из пленниц позволили обернуть ноги тряпьем, чтобы они не отморозили себе пальцы - такой недостаток, каким бы незначительным он ни казался, сильно понижал цену рабынь.

На обочине собаки дрались у трупа. Гунлаки часто наблюдал подобные сцены.

Две ночи подряд Гунлаки провел без сна, пожевывая сухой творог; по утрам ему приходилось привязывать себя к седлу.

Несколько раз по ночам, когда колонна останавливалась и разжигала костры, Гунлаки навещал пленниц, прикованных под отведенными для этой цели повозками. Как всякому воину, ему принадлежало несколько пленников, отмеченных клеймом Гунлаки. Пешие воины владели рабами похуже. Когда воину хотелось навестить какую-нибудь пленницу, он еще заранее, днем, вешал ей на шею диск со своим знаком. Иногда Гунлаки имел пленниц так, как женщин своего народа, но чаще, поскольку они были из народа врагов, брал их по-свинячьи, сзади - даже самых привлекательных, которых он высматривал и вешал на шею диски, приберегая себе на ночь. Так Гунаки давал женщинам понять, что они принадлежат герулам и что им теперь предстоит целыми днями ухаживать за скотом, а по вечерам удовлетворять своего господина на ложе из шкур. Конечно, некоторых женщин можно было продать в Вениции - солдатам или увезти на дальние невольничьи рынки. Воины из Вениции имели огненные копья, способные поразить человека с расстояния тысячи ярдов. Герулы не пытались проникнуть за странные, хлипкие на вид ограды вокруг города - они часто видели висящих на ограде мертвых животных.

Гунлаки вспомнил воинов, с которыми сражался весной и в начале лета. Это была настоящая война. Народ, который только что уничтожили близ Лотара, на краю леса, считался родственным тем воинам. Однако эти два народа сильно отличались друг от друга.

Гунлаки огляделся. Неподалеку кружили птицы. Они следовали за воинами до самых вершин Баррионуэво, на север, на равнины, где герулы встречались с воинами народа, родственного жителям земель близ Лотара.

Повсюду виднелись птицы, сидящие на земле и жадно пожирающие падаль. Иногда они сидели совсем рядом с колонной. Гунлаки было неприятно видеть птиц.

Внезапно Гунлаки пришпорил коня, сердито крикнул и двинулся в сторону стаи птиц, собравшейся возле трупа. Птицы хрипло заорали, разлетаясь кто куда, и Гунлаки повернул коня, возвращаясь к колонне. Оглянувшись, он увидел, что две самые наглые птицы вновь подлетают к трупу.

Подобно большинству воинов, Гунлаки терпеть не мог птиц, выжидающих чьей-нибудь смерти.

Колонна приближалась к подножию гор Баррионуэво. Справа, в нескольких ярдах от колонны, Гунлаки заметил женщину. Должно быть, она принадлежала к народу, жившему близ Лотара, ибо герулы не брали в походы своих женщин. Когда они отправлялись в длительные поездки, то брали с собой женщин и детей в фургонах, но в походе все было по-другому. Иногда приходилось перебираться на новые, богатые травой пастбища Баррионуэво. Женщины все время проводили в фургонах. По ночам или перед сражением фургоны ставили кольцом, внутрь которого заводили скот, там же оставляли женщин и домашний скарб. Нет, конечно, эта женщина не принадлежала к народу герулов. Гунлаки тронул поводья, объезжая женщину так, чтобы она оказалась между ним и колонной. Конь шел шагом, и спустя несколько минут Гунлаки заметил, что шея женщины несколько раз обмотана веревкой. Она собирала хинен, вероятно, в пищу погонщику повозки, к которой ее обычно привязывали. Хинен был довольно распространен в этих местах - красивое, яркое растеньице. Оно цвело и давало семена в холодное время года. Зимой лошади охотно искали его, для чего им иногда приходилось разрывать копытами снег. Дикие звери приходили издалека, чтобы найти хинен. Его семена разносились по всей округе, особенно на копытах животных. Герулы и народы, живущие у Лотара, добавляли это растение в пищу. Женщина подняла подол юбки, превратив ее в корзину и складывая туда хинен. Разноцветные растения красиво смотрелись на ткани, их уже было собрано достаточно много. Тогда чего же женщина медлила? Она и так ушла слишком далеко от колонны. Неужели она замыслила побег? Ее икры были весьма аппетитными. Женщина побледнела, заметив Гунлаки. Он уже вытаскивал хлыст из седельной сумки.

Женщина быстро опустилась на колени в холодную траву.

Склонив голову, она освободила конец веревки, обмотанной вокруг шеи, которым ее привязывали к повозке. Не поднимая головы, она протянула веревку Гунлаки. Этим выразительным жестом она предлагала привязать ее к стремени. Гунлаки взглянул на женщину с высоты седла. Ветер теребил ее волосы, хинен рассыпался, и подол юбки опустел.

- Подними голову, - приказал Гунлаки.

Она повиновалась, дрожа и не опуская протянутую руку.

- Ты ушла слишком далеко.

До колонны было не менее пятидесяти ярдов.

- Я собирала хинен, - прошептала женщина.

Гунлаки сжал в кулаке рукоятку хлыста.

- Ты ушла далеко, - повторил он.

- Да, господин.

- Ты хочешь, чтобы я отвел тебя обратно на веревке? - спросил Гунлаки.

- Нет, господин.

- Ты уже научилась называть герулов "господами", - заметил он.

- И всех свободных людей тоже, господин, - добавила она.

- Опусти руку.

Женщина повиновалась.

- Замотай веревку вокруг шеи, как раньше, - приказал Гунлаки. - И собери хинен.

Она наклонилась и быстро подобрала цветы в подол юбки, все еще стоя на коленях. Гунлаки разглядывал ее ноги.

- Вставай и возвращайся к повозке.

- Да, господин.

Отвернувшись от Гунлаки, она заспешила к колонне. Он ехал следом, слева от нее.

Несомненно, она чувствовала, что Гунлаки наблюдает за ней.

- Ты хотела бежать, - сказал Гунлаки.

- Простите, господин.

- Тебе некуда бежать.

- Я не хочу носить клеймо, - потупилась женщина.

- В землях герулов это не обязательно. Думаешь, мы не знаем, кто раб, а кто нет?

Она вздохнула.

- Тебе некуда бежать, - продолжал Гунлаки, - так же, как и женщинам в ошейниках с других планет.

Подойдя к колонне, она остановилась и робко взглянула на Гунлаки.

- Не пытайся бежать, - еще раз напомнил он. - По твоему следу пустят собак.

- Мне страшно...

- Правильно - рабы должны бояться.

Она подняла глаза.

- Ты знаешь, чего надо бояться больше всего? - спросил Гунлаки.

- Нет, господин.