Конни Уиллис - Вихри Мраморной арки

Натали с шумом захлопнула за собой дверь. Кусок стекла со звоном упал на пол.

Преподобный Хойт пошел в денверскую библиотеку, где набрал книг по человекообразным обезьянам и языку глухонемых, и заперся у себя кабинете до позднего вечера. Затем он пошел за Исавом. Защитная сетка затягивала окно; за цветными стеклами сгущалась темнота. В церковном зале стояла неубранная лестница.

Исав неподвижно сидел на заднем ряду: короткие ноги нелепо торчали на бархатных подушках, руки опущены вдоль тела ладонями вверх. Лицо Исава не выражало ничего, кроме усталости. Рядом с ним лежала ветошь. Преподобного поразила печаль в его глазах.

Орангутан с готовностью поднялся ему навстречу. Дома у Хойта Исав тут же отправился на поиски кота.

На следующий день с утра пораньше микроавтобус из Шайенн-Маунтин припарковался на стоянке. Натали привела Исава. Молодой человек из института открыл дверцу и что-то сказал Натали. Она застенчиво улыбнулась. Исав сел на заднее сиденье, Натали обняла его на прощание и автобус тронулся. В окне мелькнуло безучастное лицо Исава. Уходя со стоянки, Натали даже не поглядела в сторону окон Хойта.

На следующий день около полудня Хойт увидел знакомый микроавтобус — Исава привезли назад. Вскоре в кабинет преподобного пришла Натали в сопровождении давешнего молодого человека. Натали была во всем белом — наверное, Пятидесятница кончилась, и наступила Троица. В белом стихаре, пышном, как детское платьице, Натали напоминала ангела из школьного рождественского спектакля. Она держалась довольно сдержанно — очевидно, пыталась скрыть неловкость из-за того, что друзья за нее заступаются. Хойт подумал, что этот молодой человек, должно быть, не первый раз приезжает за Исавом.

— Вас наверняка интересует, как обстоят дела с нашим подопечным, — заговорил молодой человек. — Медицинский осмотр Исав прошел удовлетворительно. У него, правда, обнаружен небольшой астигматизм, так что, возможно, ему понадобятся очки. За исключением этого, для самца его возраста состояние здоровья у него превосходное. За последние два месяца изменилось к лучшему и его отношение к программе размножения. Бывает, что самцы-орангутаны с возрастом становятся подвержены неврозам и депрессиям, избегают общества сородичей. До недавнего времени Исав вообще не хотел иметь дела с самками, а теперь он принимает регулярное участие в программе. От него даже забеременела одна самка. Я, собственно, пришел сказать, сэр, как хорошо влияют на Исава работа и друзья здесь, в церкви. Сейчас он гораздо счастливей, лучше приспособлен к жизни. Вас можно поздравить — этого нелегко достичь. Обидно было бы нарушить достигнутую эмоциональную гармонию.

«Замечательный аргумент», — подумал Хойт. — Самый веский. Счастливая обезьяна охотно совокупляется. Крещеная обезьяна — счастливая обезьяна. Следовательно…»

— Понимаю, — сказал он вслух. — Я читал об орангутанах, и у меня возникли некоторые вопросы. Не могли бы вы уделить мне немного времени сегодня после обеда?

Молодой человек взглянул на часы. Натали занервничала.

— Может быть, после пресс-конференции? Она продлится до… До четырех? — Молодой человек вопросительно повернулся к Натали.

Натали слабо улыбнулась.

— Да, до четырех. Нам уже пора. Преподобный Хойт, может быть, вы примете участие?

— Нет, спасибо, ко мне вот-вот придет епископ. Молодой человек взял Натали за руку.

Хойт продолжил:

— После пресс-конференции, пожалуйста, скажите Исаву, чтобы убрал лестницу. Она ему не нужна.

— Но…

— Спасибо, преподобная Эбрю.

Натали с молодым человеком ушли на пресс-конференцию. Хойт привел в порядок библиотечные книги, сложил их на краю стола, опустил голову на руки и погрузился в раздумья.

— Где Исав? — спросила Мойра.

— Наверное, в зале. Он вешает защитную сетку на окно изнутри.

— Я его не видела.

— Может быть, Натали взяла его на свою пресс-конференцию.

— Ну, что вы решили?

— Не знаю. Вчера я убедил себя, что он всего лишь животное. В три часа ночи я проснулся: мне приснилось, что Исава сделали святым. Я нисколько не приблизился к ответу на проклятый вопрос «Что делать?».

— Мой архиепископ, который не может забыть своего баптистского прошлого, любит вопрошать: «А что сделал бы Господь на моем месте?» А вы себе этого вопроса не задавали?

— Вы имеете в виду притчу о добром самаритянине из Евангелия от Луки? «А кто мой ближний? На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам…» Знаете, а ведь Исав это тоже вспомнил. Я его спросил, знает ли он, что Бог его любит, а он проговорил «самаритянин» по буквам.

— Интересно, — задумчиво сказала Мойра, — он имел в виду доброго самаритянина или…

— «Как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки?»

— Что?

— Евангелие от Иоанна, четвертая глава. Так сказала Иисусу самаритянка у колодца. Знаете, Мойра, один детеныш орангутана, самочка, жил с приемными родителями-людьми. Ее часто просили выполнить тестовое задание — разложить по разным кучкам картинки людей и обезьян. Так вот, она никогда не делала ошибок. Кроме одной — себя она всегда относила к людям. — Преподобный расхаживал по кабинету. — Я сначала думал, что он хочет креститься потому, что не знает, что он не человек. Но он знает. Он знает.

— Да, — сказала она. — Кажется, знает. Они направились в церковный зал.

— Я сегодня не поехала на велосипеде. Репортеры узнают его издалека. Что это за звук?

Исав сидел на полу, привалившись к церковной скамье. Из груди его вырывался сиплый свист.

— Уилл, — сказала Мойра, — лестница внизу! Он, наверное, упал!

Лестница лежала в центральном проходе. Пластиковая сетка, как рыболовная снасть, покрывала первый ряд скамей. Хойт бросился к Исаву.

— Что с тобой, Исав? — Преподобный забыл, что надо жестикулировать.

Исав поднял на него затуманенные глаза. На носу и подбородке у него пузырились слюна и кровь.

— Сходите за Натали, — попросил Хойт.

Натали появилась в дверях. При виде Исава ее лицо побелело, как ее стихарь. «Приведите доктора», — шепнула она молодому человеку из Шайенн-Маунтин и бросилась на колени рядом с орангутаном.

— Исав, что с тобой, Исав! Он что, заболел? Хойт не знал, как сказать ей.

— Он упал, Натали.

— С лестницы, — тут же сказала она. — Он упал с лестницы.

— Давайте положим его на спину и приподнимем ноги? — предложила Мойра. — Он, наверное, в шоке.

Преподобный Хойт слегка оттянул губу Исава. Десны были синевато-пепельные. Исав тихонько кашлянул, и изо рта на грудь выплеснулась кровь.

Натали зарыдала и прижала пальцы к губам.

— Ему легче дышать в этом положении, — сказал Хойт. Мойра откуда-то принесла одеяло, и Хойт укутал им орангутана. Натали вытерла Исаву лицо краем своей робы. Ждали врача.