Ольга Кузнецова - Медленный солнечный ветер

Они снова были напарниками. Дарко просто не умел долго злиться, а Димитрия этим пользовалась.

Тайком размотав импровизированный бинт, Димитрия разочарованно вздохнула. Теперь, когда тусклые лучи солнца лениво пробивались сквозь решетчатое окошко наверху, девушка могла разглядеть свою рану и оценить масштабы катастрофы. А это была действительно катастрофа.

Кровь на месте укуса запеклась черными сгустками, отдаленно напоминающими гной. При малейшем движении рука болела, но что было самое страшное, от раны вдоль всего предплечья расползалась черная хитросплетенная паутинка. Заражение крови.

— Дарко. — Димитрия пыталась говорить так, чтобы голос ее не дрожал, но в такой ситуации трудно было оставаться спокойной. — Боюсь, тебе придется отрезать мне руку, — произнесла она на одном дыхании.

Солдат моментально оказался подле девушки, принявшись изучать место укуса. Он сразу понял, что Димитрия была права, хотя это была та мера, которую они позволить себе не могли. В конце концов, новая инфекция проникнет в новую рану, которая еще потом долго будет заживать. Но это была все теория — обыкновенно Дарко не практиковал отрезание рук. После такого Димитрия могла вообще не выжить.

— Откровенно говоря, — сказал Дарко, помедлив, — это не самая хорошая идея.

— У тебя есть получше?

— Ты снова начинаешь?

— Что? — не поняла Димитрия.

— Становишься девчонкой-подростком, готовой вечно со мной спорить?

— Я была еще хуже, если это тебя интересует. Местное отделение правопорядка души во мне не чаяло — я была у них частой гостьей.

— Димитрия.

— Ну что еще?

— Ты можешь помолчать хотя бы секундочку?

В какой-то момент Дарко показалось, что Димитрия снова открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем передумала. Дарко не кричал на нее, не ставил ультиматум и не грозился заклеить ей рот изолентой, как это часто делала мать, и, тем не менее, Димитрия подчинилась. Это удивило даже ее саму.

Пока Дарко продолжал рассматривать ранение, проснулась и Хранимира. По сравнению с тем состоянием, в котором они привели ее сюда десять часов назад, сейчас она выглядела просто превосходно.

Беженцы быстро регенерируют, вспомнила Димитрия. Безусловно, она знала об этом и прежде, но Хранимира была чуть ли не при смерти, и казалось, что она не протянет и нескольких дней, а теперь ее черные глаза озадаченно блестели. Она уже успела заметить, что произошло с Димитрией.

Полусогнувшись, рывками монашка преодолела расстояние между ней и Дарко с Димитрией. Передвигалась она скорее как обезьяна, и ее темные как две бусины глаза горели животным огнем. Димитрия еще раз напомнила себе, что Хранимира не была человеком.

— Так-с… — пробормотала беженка, причмокивая языком. — Мы знаем этих тварей. Они больно кусают. Очень больно кусают…

Она торопливо провела по месту укуса кончиками пальцев, и Димитрия вздрогнула от холода, излучавшегося от кожи монашки, и от неожиданности прикосновения. Но Хранимира, казалось, не заметила неловкости девушки. Она продолжала бормотать себе под нос:

— Гадкие твари. Дьявольское отродье. Господь проклял их, вселил в чужие тела демонские души… Это плохо. Очень плохо.

По-видимому, в адских кошках Хранимира разбиралась гораздо лучше Дарко, поэтому он и спросил:

— Что нам с этим делать?

Беженка обеспокоенно вскинула голову, как будто солдат бросил ей вызов. Ее губы произнесли ответ беззвучно, сами собой.

"Смерть".

— Отлично, — буркнула Димитрия. — Чего я еще могла ожидать?

Хранимира смерила ее недовольным взглядом.

— Смерть — для тех, кто не знает. Для глупцов, которым не помогает Господь. — От напряжения ее глаза чуть было не выскакивали из орбит; желтые острые зубы показались на свет. — Ты должна укусить эту тварь в ответ, — обратилась монашка к Димитрии.

Девушка ожидала чего угодно, но только не этого.

— Может, лучше отрежем руку? — Она умоляюще взглянула на Дарко в поисках поддержки, но тот шутку не оценил. Он не узнавал эту девушку, не узнавал ту Димитрию, которая дрожала от страха и ужаса, сидя на подоконнике в своей квартирке в Сараево. Это были словно два совершенно разных человека.

Хранимира прижала свой драгоценный молитвенник к голой груди и принялась что-то еле слышно причитать. Наверное, отгоняла от Димитрии злых духов, но это ей уже, к сожалению, не поможет.

Будучи ребенком, Димка мечтала о конце света. Не о таком, конечно, когда все взрывается в один день, а мир улетает к чертовой бабушке, а о том моменте, когда мир внезапно замрет. Люди останутся на своих рабочих местах — даже не выключат лампочку или не закончат телефонный разговор. У кого-то слезы навсегда прилипнут к щекам, а кто-то так и останется заливисто смеяться. Остановится все. Просто так, потому что пришло время.

Это было бы лучше, чем смерть, потому что маленькая Димка умирать совсем не хотела. Но сейчас Димитрия просто старалась не думать о том, что ждало ее впереди. Она думала, что это Хранимира умирает, а на самом деле все в один момент вывернулось наизнанку. Умирала она сама.

А ведь она еще столько всего не попробовала, не узнала в этой жизни.

Что за пессимистичные настроения, одернула себя Димитрия. Она никогда не распускала нюни — вот чего терпеть не могли ни Димка, ни Димитрия. Они обе воспринимали жизнь как забавное приключение, так пусть она будет такой до конца.

И словно поддерживая ее, толстый кот на трубе пронзительно мяукнул. Может, это был тот самый кот, а может, просто похожий. В любом случае, Димитрия сама полезла — ее никто не просил.

Спустя еще несколько минут Хранимира наконец закончила свои колдовские обряды (ха, спросите священников в церкви, считают ли они свои обряды колдовскими) и отползла в сторону.

Только сейчас Димитрия заметила, что беженка уже успела снять с головы повязку, и теперь на том месте, где у нормального человека должно было располагаться ухо, у монашки белела свежесросшаяся кожа. На поврежденной половине головы снова начали расти волосы. Вирус, сидящий внутри беженки, не мог допустить, чтобы организм-хозяин пострадал.

— Сколько у нас еще времени до слета? — Димитрия поднялась с пола, стараясь не шевелить поврежденной рукой и уж тем более не смотреть на нее. Чем чаще она будет признавать, что ей больно, тем больше разозлиться Дарко, а это Димитрии было совсем не нужно.

— Неделя, — сухо ответил мужчина. — Но что тебе это дает?

— Мы успеем вовремя.

— Хотел бы я быть так уверен, — хмыкнул Дарко.

Димитрия обеспокоенно оглянулась вокруг себя. Неподалеку Хранимира сосредоточенно что-то грызла (уж не свою ли кисть?!) и приглушенным голосом что-то приговаривала, не обращая внимания ни на девушки, ни на ее спутника. В свете дня особенно хорошо было видно разнервничавшихся — из-за присутствия посторонних — котов. Они были гораздо крупнее, чем обычные домашние кошки, которых помнила Димитрия, но в остальном внешне не сильно отличались от своих вымерших собратьев: они раздраженно выгибали спины, шипели, но не решались приблизиться к незнакомцам.