Юрий Нестеренко - Приговор

мечи нам обоим. Но главное — это слишком большое и тяжелое для тебя

оружие.

— Я сильная! — она даже согнула руку, словно предлагая мне пощупать

бицепс.

— Не сомневаюсь, что ты сильнее большинства девочек твоего возраста

и сословия. Но ведь не взрослого же солдата.

Но она уже взяла меч и вытащила его из ножен, а затем подняла

острием вверх, восхищенно любуясь игрой бившего в окно утреннего солнца

на лезвии. Хотя любоваться было, на самом деле, нечем. Клинок был даже

не средней паршивости, а самый дешевый, какой отыскался в придорожной

кузне. Впрочем, зарубить человека им было все же возможно.

— И вовсе не такой тяжелый, — заметила Эвьет.

— Разумеется — пока ты его просто держишь. Но в бою необходимо

наносить резкие удары, и отражать удары чужого меча, и все это — без

возможности отдохнуть. Ну-ка дай сюда, — я взял у нее меч и

продемонстрировал несколько быстрых рубящих ударов под разными углами,

на ходу меняя направление движения. Клинок с гудением рассекал воздух. -

На, повтори, только держи крепче. Нет-нет, повернись туда. Я не хочу,

чтобы он полетел в меня, если все-таки вырвется.

Она начала столь же решительно и быстро, стараясь точно копировать

мои движения — из нее и впрямь вышла бы хорошая ученица. Однако рукоять

была слишком велика для ее руки, и я видел, как вес меча, умножающийся в

конце каждого взмаха, норовит вывернуть ее кисть в сторону. Она все же

сумела его удержать и не опустила оружие, пока не повторила всю серию до

конца, но, конечно, сохранить начальный темп уже не смогла.

— Ну, убедилась? Знаю, что ты сейчас чувствуешь: ноющую усталость в

кисти и предплечье. А ведь твой меч даже ни разу не встретил

сопротивления ничего тверже воздуха…

— Рубятся же взрослые двуручниками! — не хотела сдаваться Эвьет.

— Ты не сможешь использовать обычный меч как двуручник или

полуторник. Слишком короткая и толстая для тебя рукоятка. К тому же то,

что мечник с тяжелым мечом проигрывает в скорости и маневренности, он

наверстывает за счет длины клинка и силы удара, а у тебя этих

преимуществ не будет. Нет, баронесса, с мечом у вас ничего не выйдет.

Надо отдать ей должное — понимая, что я прав, она не пыталась

капризничать и настаивать на своем. Просто молча вложила клинок обратно

в ножны и протянула мне. Но тут же требовательно спросила:

— А с чем выйдет?

Много с чем может выйти. С ядами, о коих я уже думал. Или с удавкой

— струна прикрепляется двумя концами к палке, набрасывается сзади на

шею, и палка резким движением перекручивается. После этого остается лишь

повернуть ее еще несколько раз — хватит силы и у ребенка. Или с любым

острым предметом, от вязальной спицы до заточенного грифеля, втыкаемым в

глаз и дальше прямиком в мозг. При достаточной резкости удара это можно

сделать даже пальцем. И от этого не защитит никакой доспех, даже в шлеме

с опущенным забралом есть отверстия для глаз — а как же иначе? Есть и

еще один способ, самый неожиданный и беспроигрышный, который знаю только

я…

Но я не собирался и в самом деле учить ее убийствам. Я уже понял,

что мне с ней делать. Я, правда, не большой знаток феодального права — у

моего учителя были другие интересы, и у меня тоже. Но сеньор обязан

заботиться о своих вассалах, не так ли? Вот пусть граф Рануар и

обеспечивает опеку для последней представительницы рода

Хогерт-Кайдерштайн. Придется отвезти ее к нему — ну да мне, в общем-то,

все равно, куда ехать…

— Ключ к успеху в любом деле — это хорошо знать и понимать, что

именно ты делаешь, что можно сделать еще и почему оно работает так, а не

иначе, — сказал я вслух. — Поэтому я расскажу тебе о ранах и вообще об

устройстве человеческого тела, о его сильных и слабых местах. Тем более

что ты уже кое-что смыслишь в анатомии — правда, заячьей…

— Я убивала и зверей покрупнее!

— Да, конечно. Ты удивишься, насколько их устройство похоже на

человеческое, хотя люди и любят противопоставлять себя животным. Свои

худшие деяния они, впрочем, предпочитают именовать "зверством", хотя

звери себе ничего подобного не позволяют. Ни одно живое существо на

свете не пытает себе подобных — за исключением человека. По

справедливости, бессмысленную жестокость и насилие следовало бы называть

не "зверством", а "человечностью"…

— Надеюсь, — нахмурилась Эвьет, — ты не считаешь мое желание

отплатить Лангедаргу бессмысленным?

— На сей счет есть разные точки зрения, — медленно произнес я. -

Мой учитель считал именно так. Дескать, смерть убийцы не вернет к жизни

его жертву. Правда, она может спасти других потенциальных жертв — с этим

и он был согласен. Но месть саму по себе он считал делом бессмысленным и

неразумным. Может быть, он и прав. Хотя мне кажется, что по счетам

следует платить. Иногда даже с процентами.

— С процентами! — кровожадно подхватила Эвьет. — Тем более что

Лангедарг задолжал не мне одной. Я бы не хотела, чтобы он умер быстро и

легко. Ты расскажешь мне, какие раны наиболее мучительны?

— Расскажу, что знаю. И о том, как лечить, тоже. Мир состоит не из

одних врагов, не так ли?

— Хотелось бы надеяться, что так. К тому же такие знания могут

понадобиться самой.

— А еще медицинская помощь иногда неплохо оплачивается.

— Так ты этим зарабатываешь во время своих путешествий?

— Не только. Я разбираюсь в механике, математике, химии. Могу, к

примеру, отличить чистое золото от сплава и хорошую сталь от плохой и

изготовить кое-какие полезные вещи, вроде того же мыла… Да, в конце

концов, и самая обыкновенная грамотность тоже может быть прибыльной. И

из дворян-то далеко не все умеют читать и писать, а среди простолюдинов

и подавно. Так что писание писем на заказ — это тоже хлеб. Случалось их

не только писать, но и доставлять — дороги теперь ненадежны, письма идут

месяцами, если вообще доходят…

— А ты, значит, не боишься.

— Я способен за себя постоять. И за своего спутника тоже, -

улыбнулся я, хотя прежде всегда путешествовал один. — Кстати говоря, нам

нужно собираться в дорогу. А учить тебя тому, что знаю, я смогу и в

пути.

— В дорогу? Куда?

— Ну, прежде всего необходимо раздобыть тебе нормальную одежду. Это

мы сделаем в ближайшем городе. Где он тут, кстати?

— Пье. Миль тридцать к северо-западу.

— А дальше, я полагаю, нам стоит навестить этого твоего графа

Рануара. Он твой сеньор, и ты вправе рассчитывать на его помощь.

— Хм… — она закусила нижнюю губу, задумываясь. — Пожалуй, ты

прав, помощь мне не помешает. Нужны средства на ремонт замка, лучше