Максим Волосатый - Аватарка Дикобраза

– Ну и не передавай, – сакс по-прежнему не удостаивал Донката даже взгляда. – Чего приперся? Кто тебя сюда звал?

– Ах ты, зараза, – обозлился Степа. – А не на меня ты все дела сбросил?

Декстер, наконец, соизволил поднять голову.

– Я оставил на тебя все дела там, – он посмотрел на Степу через груду ящиков. – А здесь тебе делать нечего.

– Ну уж нет, – Донкат подбоченился. – Пока ты не соизволишь объяснить, что за хрень тут происходит, я отсюда не сдвинусь. И тебя одного никуда не отпущу.

Он выпрямился, насколько это было возможно в тесноте грузового модуля, и застыл на месте.

Шойс посмотрел на него долгим взглядом. Зачем-то проверил время на наручных часах, а потом скользнул к нему, неуловимыми движениями никак не вяжущимися с его огромной фигурой лавируя в узких проходах между невысокими штабелями. Миг, и он уже возвышается над Донкатом, заполняя все оставшееся свободное пространство.

Степа и сам маленьким не был, но огромная фигура Декстера, заполнившая почти весь проход, несколько … подавляла.

А вот ни фига. Донкат демонстративно выпрямился еще.

Но его бравада пропала втуне. Сакс долгим печальным взглядом посмотрел ему в глаза и вздохнул.

– Степа, – негромко и даже как-то устало произнес он. – Твой прилет сюда означает, ты сейчас тащишь за собой всю Соловьевскую орду, которая будет пытаться нас перехватить и установить за мной некое подобие наблюдения. Ничего страшного не произойдет, мы ничего плохого пока не совершали, но все мои планы полетят к чертям. А я себе этого позволить не могу.

Он жестом остановил открывшего, было, рот Донката.

– Поэтому у тебя есть всего три минуты, за которые ты должен решить: остаешься ты здесь, или отправляешься со мной. Никаких комментариев я тебе сейчас дать просто не смогу – нет времени. Но предупреждаю сразу: уйдя со мной, ты ввяжешься в такую ж…у, что даже я с трудом представляю, как ее расхлебывать потом. И, самое главное, – он усмехнулся, глядя Степе в глаза. – При всей моей к тебе любви, ты мне здесь не нужен совершенно. Мало того, ты мне только будешь мешать.

Степа вспомнил послание на ком-центре в доме Шойса.

– То есть ты непонятно ради каких своих друзей ты бросаешь все, чем дорожишь, включая Элечку, – сакс ощутимо вздрогнул при этих словах и отвел глаза, – и собираешься сваливать, может быть навсегда?

Донкат говорил и сам изумлялся все больше и больше с каждым словом.

– Тебе плевать на бар, на любимую женщину, на весь свой мир, на меня, в конце концов…. Мало того, я, оказывается, тебе еще и мешаю!

– Ты чему больше возмущаешься? – невесело улыбнулся Шойс. – Потерянному мной миру, или тому, что я без тебя отправляюсь?

– Пошел к черту, – раздельно произнес Донкат. – Если ты думаешь, что взвалив на себя эту, как ты говоришь, огромную ж…у, и потом еще, не дай КосмоБог, не справившись с ней, ты облегчишь нам всем жизнь, то ты глубоко ошибаешься.

– Степа, – сделал последнюю попытку Декстер, мазнув взглядом по циферблату часов. – Там двоим делать нечего. Поверь мне. А оставлять без тебя еще и Селену….

– Что-то ты не очень думал об этом, когда картины без моего ведома покупал….

Вот что-что, а вести переговоры в стиле «сам дурак, за собой посмотри» Степа умел очень хорошо. Наследие торгового прошлого. Там таких переговоров по десятку на дню.

– … и в итоге нам с тобой на Технократию лететь пришлось, – ядовито напомнил он Декстеру. – Так что придумай что-нибудь еще.

– Что ты хочешь в итоге? – сакс потяжелел взглядом.

– Я отправляюсь с тобой, или остаюсь здесь, но тоже только с тобой, – припечатал Степа. В глубине его сознания вдруг мелькнула мысль: «а, может, Шойс прав? Может, он делает глупость?» Но Степа обвел взглядом заполненный оружием склад (так вот что это за ящики, вспомнил он, наконец) и пинками выгнал эту мысль из головы.

– Последний раз прошу: услышь меня, – теперь Декстер решил пойти по пути уговоров. – Я тебе говорю: тебе там нечего делать. Это не твоя война. Сам подумай, ну чем ты сможешь мне помочь, если даже я…?

Вот последняя фраза была лишней. Совсем.

Степа честно задал себе этот вопрос, и ответ пришел сам собой. Донкат сделал шаг вперед, протискиваясь мимо Декстера, и похлопал рукой по ближайшему ящику.

– Это оружие, Шойс. На этом складе половина ящиков – оружие или обеспечение к нему. И только не говори, что ты не собираешься стрелять.

– Это один из возможных вариантов, – пробурчал сакс. – Наименее вероятный.

– Шойс, – фыркнул Степа. – Не мне тебе рассказывать, что заложенный в прогнозы наименее вероятный вариант со стрельбой обычно оказывается единственным. Тем более, что ты и сам не знаешь, чем все это закончится.

Декстер промолчал.

– Кто тебе спину прикроет? – теперь пришла очередь Донката вздыхать. Твою в душу ни маму, ну это же надо, а? Только сегодня утром он еще был нормальным человеком. И на тебе…. – Или тебе напарник в двойку не нужен?

Он собрался, глядя на нависающего над ним сакса.

– Короче так, Шойс, я еду с тобой. Вопрос закрыт. В том числе и для того, чтобы ты в следующий раз знал, что, суя голову в петлю, ты подставляешь всех нас. Всё. Решили. А о баре девочки сами позаботятся. Равазов, если что поможет, я его предупредил.

– Я тоже, – на автомате кивнул Декстер и закрыл глаза. Мгновение молчания и Шойс провел рукой по лицу, как бы стирая не характерную для него неуверенность. Р-раз, и на Степу смотрит прежний Шойс: уверенный в себе, готовый к любым неожиданностям, встречающий любые проблемы своей фирменной белоснежной улыбкой.

– Хорошо, решили, – отсек вновь наполнил густой рык. – И теперь слушай три правила на ближайшее время. Он поднял ладонь и начал в саксовской манере разгибать толстые пальцы.

– Первое, – разогнулся первый палец. – Ты – идиот.

Степа терпеливо кивнул. Пусть пошутит, ему сейчас полезно.

– И не только потому, что вписался непонятно во что, против всех предупреждений, а еще и потому, что это не ругательство – это система координат.

А-а, так бы сразу и говорил….

– Второе правило, логично проистекающее из первого, – сакс продемонстрировал Степе второй палец и потряс его другой рукой. – Я – командир. И мои приказы выполняются беспрекословно. Не согласен – марш домой прямо сейчас, иначе точно сдохнем оба. Селена меня потом с того света достанет, она же ведьма. А когда я ей на том свете расскажу, почему все случилось (а я расскажу, имей в виду, держать в себе не буду), она тебя сама за… мучает, в общем. А еще и Элечке пожалуется….

Степа молча выпрямился и отдал честь на саксовский манер без всякого намека на иронию. Угроза была нешуточная.

– И третье, – к двум пальцам прибавился еще один. – Ты с полнейшим уважением отнесешься к моей мотивации, из-за которой я все это начал.