Оксана Панкеева - Пересекая границы (Судьба короля - 1)

- Если его арестовали, что вероятнее всего, - продолжал втолковывать Кантор, - то он либо умер, либо до сих пор сидит. А заключенные исправительных лагерей не имеют права переписки и любых других контактов с внешним миром, если они осуждены по политическим статьям.

- Он не умер, - уверенно возразил поморец. - Я знаю. Я... только между нами, хорошо?.. Я нанимал некроманта и специально узнавал. А как так может быть, чтобы человека лишили права контактов с внешним миром?

Саэта вздохнула, подивилась столь потрясающей непонятливости, снова оглядела зал и вдруг наткнулась взглядом на уже знакомую ей даму. Она стояла неподалеку, чуть улыбаясь, и смотрела на них. На Кантора и поморского князя, занятых своей беседой и не замечающих угрозы. Она переводила взгляд с одного на другого, словно выбирала платье в лавке модной одежды, прицениваясь - которого, того или этого?

Саэта незаметно дернула Кантора за полу камзола, чтобы обратить его внимание на происходящее. Уж лучше бы она этого не делала! Кантор быстро поднял глаза, увидел ведьму и вдруг стремительно шагнул вперед, загородив собой собеседника. Саэта с ужасом увидела, как неподвижный взгляд ведьмы уперся в Кантора, а тот, в свою очередь, впился глазами в нее. Их глаза встретились на несколько секунд. А потом Кантор вдруг коротко вскрикнул, рухнул на пол и забился в судорогах. Это было настолько нелепо и неожиданно, что Саэта так и застыла с раскрытым ртом, не в силах сообразить, что делать. К ним бросились люди, столпились вокруг, стали давать какие-то советы, понять которые она не могла. А ведьма мгновенно исчезла, растворившись в толпе гостей. Саэта протолкалась к Кантору и присела рядом. С другой стороны стоял на коленях его недавний собеседник и пытался его удержать, прижимая голову к полу. Надо было срочно что-то делать, и прежде всего сматываться отсюда.

- Сударь, - обратилась Саэта к молодому князю, поскольку никто в этом зале больше не смог бы ее понять. - Прошу вас, скажите всем, чтобы не пугались и не толпились. Мой муж болен, у него часто бывают такие припадки. Это не опасно, надо просто отвезти его назад в гостиницу и уложить в постель. У нас в номере есть лекарства. Вы мне поможете его довезти?

- Конечно, непременно, - согласился отзывчивый поморец. - Как только припадок закончится. В таком состоянии его нельзя никуда везти.

Кантор, как по заказу, мгновенно затих.

Оказавшись, наконец, в своем номере, Саэта поспешила спровадить князя и его слугу, рассыпаясь в благодарностях, извинениях за беспокойство и уверениях, что дальше она справится сама. Хотя насчет последнего она очень и очень сомневалась. Это было ненормально, нелепо и совершенно необъяснимо. Ни с одной жертвой, насколько известно, не случалось никаких припадков. Может, он действительно эпилептик или контуженый? Да не может быть, кто бы его тогда взял на такую работу? И что с ним теперь делать?

Заперев дверь за сочувствующими поморцами, Саэта подошла к кровати и осторожно позвала:

- Кантор!

Кантор открыл глаза и сел, словно только и ждал, когда его позовут. Его лицо сразу же ожило и сейчас выражало крайнюю степень паники.

- Саэта, - дрожащим голосом сказал он. - Дай мне твое лекарство, скорее. И еще водки, и побольше. Или я сейчас сойду с ума.

- Не надо! - испугалась Саэта и протянула ему флакон. - А водки у нас нет.

Он схватил флакон и сделал полновесный глоток. О каплях тут уже речи не было.

- Совсем нет?

- Совсем. Воды дать?

- Не надо... - он помотал головой и изо всех сил вцепился в край кровати. - Я падаю... Саэта, сделай что-нибудь... Я видел золотую паутину... Я не понимаю что со мной, мне страшно... Я падаю в Лабиринт... Саэта, сделай же хоть что-нибудь!

Саэта в растерянности смотрела, как он трясется, то беспомощно бегая глазами по комнате, то устремляя на него умоляющий отчаянный взгляд. Какая же Сила должна быть у этой проклятой ведьмы, чтобы за несколько секунд превратить сильного, отважного мужчину в дрожащую развалину, на которую смотреть противно?

- Ну, разве что, вот это, - сказала она и, приблизившись, с размаху ударила его по лицу с такой силой, что чуть сама себе запястье не вывихнула. И тут же еще раз, по другой щеке. Он встряхнулся, закрыл глаза и сказал:

- Еще.

Саэта обрадовано отвесила ему еще несколько увесистых затрещин от всей души, и продолжала старательно лупить его по щекам, пока он не сказал "хватит".

- Ну как? - спросила она, заглядывая ему в глаза. - Лучше?

- Ох, Саэта... - мотнул головой Кантор. - Спасибо. То, что надо. Давай выйдем на улицу на пару минут.

- Зачем? - подозрительно спросила Саэта. Не хватало только, чтобы он сейчас взял и сбежал, как часто делали не до конца заколдованные жертвы, на поиски этой сволочной ведьмы!

- Там холодно, - пояснил Кантор, поднимаясь. - Хочу постоять на морозе, подышать воздухом, в снегу поваляться... Чтобы прийти в себя. Только обязательно сходи вместе со мной. Я... - он замялся и растеряно посмотрел на нее. - Я боюсь оставаться один. Дай мне руку.

- Пойдем, горе ты мое... - вздохнула Саэта и взяла его за руку. Оденься хоть.

- Не надо, - возразил Кантор. - Так лучше. Чем холоднее, тем лучше.

Они спустились по деревянной лестнице на первый этаж и вышли на высокое крыльцо. Саэта немедленно окоченела - на улице действительно был мороз, и воздух был сухой и колючий, им даже трудно было дышать. Кантор этого даже не заметил. Он закрыл глаза и несколько раз вдохнул полной грудью этот воздух, зачерпнул пригоршню снега и погрузил в него лицо.

- Хорошо! - блаженно зажмурился он и стал расстегивать камзол.

- Ты что делаешь? - спохватилась Саэта. - Простудиться хочешь?

- Лучше уж простудиться, чем сойти с ума, - резонно заметил Кантор, сбросил камзол и, легко перепрыгнув через перила крыльца, нырнул в сугроб. Саэта подумала, что тут, пожалуй, налицо и то, и другое. Только простудится он завтра, а с ума уже сошел. Этот поморский снег в руках невозможно держать, пальцы отмерзают, а он в него весь окунулся... Это в своем уме надо быть, чтобы такие вещи делать? Она перегнулась через перила и крикнула:

- Вылезай! Сейчас же вылезай! Подхватишь лихорадку, сляжешь, как ты работать будешь? А пока будешь болеть, она опять убежит, и будем за ней гоняться, пока не состаримся.

Кантор выбрался из сугроба и поднялся на крыльцо, на ходу обтирая лицо снегом.

- Не бойся, - сказал он. - Не простужусь. Я даже в проруби купался когда-то, и ничего.

- Что такое прорубь? - вздохнула Саэта. - Какая-то местная речка?

Кантор улыбнулся и объяснил:

- Здесь зимой водоемы замерзают. Чтобы добраться до воды, во льду прорубают дырку. Это и есть прорубь. Ты что, даже не читала о таком никогда?

- Не попадалось, - пожала плечами Саэта. - А что, там действительно можно купаться? Холодно же.