Оксана Панкеева - Пересекая границы (Судьба короля - 1)

- Можно, - кивнул Кантор. - Ладно, пойдем назад. Я уже в порядке. Еще водки выпью, и все будет прекрасно.

- Да нет же водки, - напомнила Саэта.

- А мы заглянем в трактир, тут на первом этаже есть трактир, и купим.

- В таком виде?

- Подумаешь, в снегу! Не в дерьме же. Он сейчас растает.

Купив все-таки водки и сменив мокрую от снега одежду, Кантор первым делом выпил, затем, как обычно, улегся на живот поперек кровати, поставил перед собой на стул бутылку и стакан и закурил. Он почти полностью пришел в себя, и только по тому, как он часто и нервно затягивается, можно было догадаться об этом "почти".

- Ну, рассказывай, - сказала Саэта, налила себе тоже и присела к столу. - Что случилось? И как это случилось?

- Я понял, как она это делает, - сказал Кантор. - Я даже видел эту золотую паутину, чтоб она провалилась. Она просто смотрит. Так действует ее взгляд. К ней надо подходить сзади и... не знаю... глаза завязывать, что ли... Чтобы не смотрела. И руки связывать обязательно, мало ли как она еще колдовать умеет. Ну, и само собой, ошейник.

- А как ты увидел паутину? Ты умеешь видеть?

- Иногда, - уклончиво ответил он. - Сегодня я ее видел очень четко. Как она возникает и летит.

- Если ты ее видел, как же ты в нее влез? Чего тебе на месте не стоялось? Она бы пролетела мимо.

- И накрыла бы Симеона.

- И что? Тебе так необходимо было его общество, что ты закрыл его собой? Как ты додумался? Ты же мог загубить всю операцию, о чем ты думал, когда это сотворил? Ты же профессионал!

- Может быть. - Кантор тяжело вздохнул и опустил глаза. - Но еще я человек. Ни о чем я не думал. Не было времени у меня, чтобы думать. Может, я хреновый профессионал, может, я нарушил какие-нибудь траханые инструкции, но не мог я стоять, когда у меня на глазах убивают моего друга, пусть даже я его не видел шесть лет.

- Так это... - догадалась Саэта. - Это о тебе он все время говорил? Это тебя он так старательно ищет? И он тебя не узнал? Ты что, так изменился?

- Я так изменился, что меня родная мать не узнала бы, если бы увидела. А он тем более. Ты ведь тоже не узнала, хотя видела не раз. А я его сразу узнал. Мы были очень близкими друзьями. Я обязан ему жизнью. Мы клялись в вечной дружбе и смешивали свою кровь по местному обычаю. Не мог я стоять и смотреть, как его убивают, пусть даже десять операций из-за этого провалится. Можешь доложить полковнику, если вернемся, пусть пожалуется Амарго, пусть меня отстранят от работы и переведут в полевой отряд, это не столь важно.

- Очень мне надо кому-то что-то докладывать! - проворчала Саэта. - Это твои личные проблемы, сам и докладывай, если считаешь нужным. Все равно Амарго тебя в полевой отряд не отправит, разве что сам попросишься. В охрану переведет или еще куда, но не в полевой отряд. Ты же у него любимчик.

- Как и ты у Гаэтано, - не остался в долгу Кантор.

- Гаэтано меня так оберегает из-за того, что я ему вроде как вместо той дочери, что погибла на вилле Сальваторе. Из-за этого он так меня любит. Я его могу понять. Ты, наверное, тоже.

- Могу, - согласился Кантор. - Хотя у меня никогда не было детей, теоретически могу. Но и Амарго тоже можно понять.

- У него тоже есть причина?

- Есть. В той группе, с которой я должен был уйти, была его семья. Это я узнал уже потом, совсем из других источников. Если бы я раскололся, их бы схватили. А я не сказал ничего, и все смогли уйти и благополучно переправиться через границу. Амарго чувствует себя в долгу, потому он и носится со мной, как квочка с яйцом. Он вытащил меня из застенков, он сам таскал меня по врачам и прочим целителям, очень не хотел брать в боевики, но когда я настоял, он сам меня учил. И если я с этой операции не вернусь, он точно Тортилье что-нибудь сделает.

- А припадки у тебя тоже с тех пор? - со вздохом спросила Саэта.

Кантор улыбнулся.

- А припадки - это мой коронный номер для создания суеты и суматохи. Что я, по-твоему, должен был стоять и дальше ловить эту паутину? Надо было как-то эту стерву спугнуть, вот я и устроил весь этот цирк. Заодно и Симеона убрал из зала. Никого другого ты не могла попросить о помощи, он один там понимал по-мистралийски.

- Ну, ты артист... Да тебе никакого Огня не надо с таким талантом.

- Для этого особого таланта не требуется. - Кантор залпом выпил еще полстакана и нервно затянулся. - Гораздо страшнее было лежать и не двигаться, пока вы везли меня домой и укладывали в кровать. Я ведь действительно чуть не сошел с ума за это время. Ох и сука, трахни ее дракон... Кстати, ты ее так и не узнала?

- Нет, - покачала головой Саэта. - А кто это?

- Помнишь Патрицию? Прекрасную Патрицию, которая чуть не окрутила самого Эль Драко? И окрутила бы, если бы его не посадили.

- Мать твою! - охнула Саэта. - Точно! И где же это она такую Силу отхватила?

- Где-где... Была у нее Сила. Просто она ее целенаправленно развивала, занималась, опыта набиралась, вот и набралась. Она и раньше это делала, просто она была намного слабее. Как ты думаешь, почему известный на весь мир бабник Эль Драко, который чуть ли не каждую неделю женщин менял, так к ней прилип? По этой самой причине. Привораживала она его.

- Но, Кантор, у него же все было в порядке. Он просто любил ее, но не сходил с ума, не делал всяких безумных вещей... Он даже не взял ее в свою труппу, сказал, что она актриса плохая.

- Я же сказал - она была намного слабее. Да и он, наверное, был устойчивее, чем другие. А актриса она и правда была хреновая.

- А ты думаешь, к этому можно иметь какую-то устойчивость?

- Почему нет? Я попал в золотую паутину, но смог устоять. С большим трудом и с посторонней помощью, но смог. Другие и этого не могли. Я не попал в зависимость, не сошел с ума, даже просто не влюбился, только перепугался насмерть. А вот у короля Шеллара абсолютный иммунитет к золотой паутине. Ты когда-нибудь о таком слышала?

- Чтобы у кого-то был абсолютный иммунитет? Не слышала. Уникальный случай. Что, так-таки абсолютный?

- Он мне сам так сказал. Представляешь, как напрягалась бедная Патриция и с каким треском рухнула ее мечта пробиться в королевы? Так мало того, Шеллар застукал ее за привораживанием его кузена и потом гонялся за ней по улицам с пистолетом.

- Плохо гонялся, - заметила Саэта.

- И хорошо, что плохо. Вот если бы он гонялся хорошо, было бы плохо. Как бы мы тогда с нее два миллиона стребовали, если бы он ее пристрелил?

- А как мы это сделаем вообще? Она же их не возит с собой наличными?

- Наверное, сделаем так. Устроим засаду у нее в номере, схватим, упакуем по полной программе и отвезем в наш домик за городом. Там прижмем как следует и заставим выписать чек на нужную сумму. Я думаю, ее банковский счет это позволяет, если учесть, сколько она богатых мужиков выпотрошила. И что она все никак не остановится, интересно? Жадная такая, что ли?.. А потом я этот чек снесу в банк, предъявлю и попрошу перевести все на мой счет. Потом вернемся в Ортан, там есть наши люди, я опять выпишу чек и отдам им, а они уже разберутся. Нам с тобой, насколько я помню, номера партийных счетов не давали.