Оксана Панкеева - Пересекая границы (Судьба короля - 1)

Кантор падал в Лабиринт. Он падал туда не в первый раз и точно знал это ощущение невыносимого головокружения, означавшее переход в иную реальность, промежуточную между жизнью и смертью. Здесь все было не так, как в жизни, и, вероятно, не так как в смерти, но этого точно не знал никто. Это был действительно лабиринт, и его конфигурация была каждый раз другой. Из него было два выхода - ступени наверх и тоннель вниз. По ступеням Кантор уже взбирался. Тоннель видел издали. Некоторые места Лабиринта он даже знал и узнавал их в любом виде. Но всякий раз, как он сюда попадал, найти выход было крайне сложно. Как и должно быть в любом лабиринте.

Он оказался в незнакомом месте. Этот сад с обилием благоухающих цветов он еще никогда здесь не встречал. Хотя, возможно, это место он уже видел, просто оно выглядело по-другому. Возможно, в прошлый раз эти пышные жасминовые кусты были разноцветными кубиками в человеческий рост, а мраморные статуи - мертвыми воинами, и эта шелковая трава - синей прозрачной водой...

- Иди со мной, - раздалось у него за спиной. Он обернулся. На белой ажурной скамейке сидела Патриция и с улыбкой протягивала к нему руки. Она была в одном корсете, нежно-кремовом, как рояль в отеле Лютеции, и изящных туфельках на босу ногу. Ее глаза звали, губы манили, открытое тело вызывало неудержимое желание. Она всегда была такая, подумал Кантор. У нее всегда была эта Сила. По ней все сходили с ума, правда, поначалу в переносном смысле. Не из-за ее красоты, а из-за того, что она вызывала желание. У любого мужчины. Даже сейчас, когда я стою перед ней, зная о ней все, я не могу удержаться. Или все-таки могу? А надо ли? Как сказала Азиль? "Если вы вместе упадете в Лабиринт, там ты будешь сильнее." А как я должен воспользоваться этим? Убить ее? Или наоборот? Это же Лабиринт, здесь все иначе... Если бы она просто нападала, было бы понятно, а так... что я должен делать?

Она поднялась и подошла к нему, обняла и прижалась к нему всем телом. Он содрогнулся, чувствуя, что одежда на нем куда-то исчезла, что в глазах у него темнеет, и что бороться с древнейшим инстинктом не остается сил. Он сжал ее в объятиях и впился в ее губы, рывком сдирая с нее кремовый корсет...

Саэта видела, как они медленно шли навстречу друг другу, шаг за шагом, по пути срывая с себя одежду и не отрывая друг от друга неподвижного взгляда. Они шли долго и медленно, словно преодолевая какое-то невидимое препятствие. Они сошлись у стола и слились в долгом поцелуе, жадно лаская друг друга, как изголодавшиеся любовники после долгой разлуки, а Саэта смотрела на них с отвращением, оцепенев настолько, что даже позабыла закрыть глаза.

Кантор схватил ведьму и посадил на стол.

- Патриция, - глухо проговорил он, одной рукой продолжая ласкать ее, а другой расстегивая штаны. - За что же ты меня так, любимая?

- Ты был мне не нужен, - ответила Патриция, выгибаясь в его объятиях. - Ты был бесполезен. От тебя не было никакого толку, но могли быть неприятности.

- Ты меня не любила. - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он, останавливаясь и глядя ей в глаза. Она испуганно вздрогнула и тоже остановилась. - Ты не можешь лгать в Лабиринте, - пояснил он. - Особенно мне. Сука ты, Патриция. И никудышняя актриса.

И тут же вокруг послышались аплодисменты. Мраморные статуи сада спрыгивали с постаментов и превращались в живых женщин, и все радостно аплодировали и выкрикивали: "Так ее, так ее, стерву! Из-за нее ты возненавидел нас всех, а мы ведь ничего плохого тебе не сделали, мы ведь любили тебя!"

Он оттолкнул ее от себя и крикнул:

- Уходи! Я тебя не люблю! Я тебя не хочу! Девочки, идите ко мне все, я помню вас и вы мне нужны!

Она упала на траву и вдруг с пронзительным криком вспыхнула и превратилась в золотую пыль, усыпавшую землю.

Саэта видела, как они занимаются любовью на деревянном столе и слышала, как Кантор что-то шепчет, наклоняясь к ушку своей страшной партнерши. А потом он, не отрываясь от своего занятия, вдруг скользнул рукой за голенище, выхватил нож и одним коротким движением вонзил ей в живот. Ведьма закричала, выгибаясь в предсмертной судороге и обвисла в его руках. Кантор вырвал нож, бросил его на пол и с новой силой набросился на уже мертвую женщину, вскрикивая и содрогаясь в любовном экстазе.

Женщины окружили его, радостно крича и пытаясь обнять все одновременно, отчего он в конце концов не устоял на ногах и получилась куча мала. Он узнал некоторых из них - это действительно были женщины, которых он когда-то знал и любил. И они все стремительно раздевались. "Ну и подвиг мне предстоит! - подумал он, хватая первую попавшуюся и падая с ней в высокую мягкую траву, пахнущую летом. - Может, в Лабиринте это все иначе?"

Он любил их всех, по очереди, до полного изнеможения, пока не наступил момент, когда он просто упал и не мог даже шевельнуться. Тогда они все засмеялись и вернулись на свои постаменты, снова превратившись в мраморные статуи.

Саэта с ужасом смотрела, как обезумевший Кантор таскает по столу истекающий кровью труп, переворачивая по-всякому и меняя позы после каждого раза, размазывая кровь по своему телу и заливая стол и коврик на полу.

Ей казалось, это продолжалось целую вечность и будет продолжаться бесконечно. Времени действительно прошло уже много - сквозь открытую до сих пор дверь было видно, как садится солнце, и очень хорошо ощущалось, как крепчает к ночи мороз. Она уже подумывала о том, что хуже - замерзнуть здесь за ночь, или все-таки попробовать добраться до ножа, рискуя привлечь к себе внимание сумасшедшего, когда Кантор, наконец, выбился из сил и оторвался от своей мертвой партнерши. Он с трудом сделал несколько шагов, буквально выпал в открытую дверь и скатился с крыльца.

Кошмар закончился.

Саэта несколько раз глубоко вдохнула, приходя в себя и унимая нервную дрожь, и попыталась привстать вместе со стулом и передвинуть его в сторону стола. Передвигаться вместе с тяжелым стулом было занятие не из легких, но вполне выполнимое. Гораздо труднее было дотянуться до ножа руками - для этого пришлось опрокинуться вместе со стулом на бок, больно ударившись головой и чуть не сломав себе плечо. Закоченевшие пальцы не слушались, нож то и дело выскальзывал и его приходилось нащупывать заново, но в конце концов ей удалось освободиться от веревок, хотя это и заняло немало времени.

Саэта размяла и растерла онемевшие руки, подобрала с пола одежду ведьмы и нашла в ее кармане свой пистолет.

Взвела курок и осторожно вышла на улицу. Кантор по-прежнему лежал там же, у крыльца, и не подавал признаков жизни.

- Кантор... - всхлипнула Саэта и подняла пистолет. - Прости.

Она целилась долго, хотя промахнуться было практически невозможно. Долго стояла с пистолетом в руках, уговаривая себя стрелять, вспоминая инструкции, напоминая себе, что он сам ее об этом просил, объясняя себе, что он действительно сошел с ума и никаких сомнений в этом быть не может... А в голове билась одна-единственная мысль: "А если нет? А если он опять очнется, умоется снегом и, как ни в чем не бывало, попросит водки?"