Максим Трошин - Идеальный Плутоний

- У нас с Вами разные понятия о счастье. Люди должны...

- Вот! Наконец-то Вы поняли это.

Фрэнк был совсем сбит с толку такими крутыми виражами разговора.

- Но... помни, Фрэнк, у нас всегда найдется способ сдержать тебя и твой порыв справедливости. Помни - каждоё твоё слово, каждая интонация, каждое движение глаз фиксируется... И про Николь мы тоже знаем. Если с ней станет плохо, никто не заподозрит. Мы всё про тебя знаем.

Фрэнк сжал губы и с ненавистью смотрел на ухмыляющегося типа. Он не знал, куда потратить энергию злости, и потому, даже не попрощавшись, захлопнул дверь прямо перед носом у Джека.

Тот еще раз что-то пробурчал себе под нос и как бы для успокоения повторил:

- Я рад, что мы нашли общий язык. Мы всё знаем, Фрэнки. Всё про тебя знаем...

9.

Близился новый, 2048-й год. На поверхности день за днем набухали снежные сугробы. А в Городе царило вечное лето. Вентиляционная система работала безупречно. Духота, наполнявшая воздух вечером, незаметно исчезала к утру. Ветра в Плутонии не существовало. Порой Фрэнку не хватало свежести, он мечтал о стремительной буре с грозой - так, чтобы содрогнуться от грома до самого сердца и открыть свое тело проникающему холоду ветра.

Ему снилась буря. Она поглощала его словно мертвое распростертое тело, лежавшее на плоском камне посреди скалистого ущелья. На горизонте веером сверкали молнии, то расходились в разные стороны, то собирались вместе и накладывались друг на друга. Черная пучина властвовала сонным телом Фрэнка, подхватывала его, играла с ним. Темное облако то отпускало его на землю, то гневалось и уносило особенно высоко. Орлом взмывал он к грозовой черни. Один раз стихия совсем забыла о нем и бросила - тогда Фрэнк упал на острые камни на дне ущелья. Он был охвачен мерзким чувством, будто ему обрезали крылья, и он никогда не сможет больше взлететь. И вот, Дух неба, призрачное существо, воплощение легкости и ужаса, спустилось к нему с небес. Оно указывало путь из ущелья - путь к спасению. Но Фрэнку не хотелось покидать этот край - он желал воспарить еще раз, хотя бы один раз...

Сумрачное небо превратилось в выбеленный потолок, молчаливый Дух обратился в противно жужжащую муху, а ущелье просто испарилось.

Фрэнк по утрам, когда просыпался слишком рано, наблюдал за этой мухой. Ему лень было подняться и убить её. Но она - муха - казалась ему какой-то странноватой. На еду не реагировала, просто носилась туда-сюда и всё время норовила залезть в рот, когда он что-нибудь начинал говорить. И каждое утро встречала его легоньким, но раздражающим жужжанием, сидя на потолке.

Фрэнку сейчас было не до философии. Он прорабатывал детали своего плана. Плана по убеждению населения в том, что существует другая жизнь. Всякие там мухи не заслуживают большого внимания.

Своими главными соперниками Фрэнк считал Джека и Лео. В особенности Лео - ведь этому заносчивому, но неопытному типу даны неограниченные возможности...

Лео Бенэкер жил неподалеку от места работы - главного здания Городской Ратуши. Трудно сказать, что он чувствовал, когда с неохотою открывал глаза каждое утро и зарывался в одеяло. Это было и недовольство рутинной работой - все-таки, обязанности у его должности присутствовали. С другой стороны, это было и наслаждением - ведь, пользуясь практически неограниченной властью, ему данной, он сам мог бы отменить эти обязанности. Поначалу у него не возникало даже мысли о злоупотреблении полномочиями, но в последние дни он всё чаще предавался этим тревожным, преступным размышлениям. Единственное, что его сдерживало - это Джек, который, хоть и не признавал этого в открытую, являлся неоспоримым лидером Ордена. Когда-то, лет пять назад, Лео тоже был таким же старательным и работящим лакеем вроде Ганса, готовым подтереть нос хозяину, но теперь он многое понял. В дружбе неизменно один человек стоит выше другого. И Джек стоял выше их всех. И Лео придумывал объяснения своим будущим поступкам, и остановился на одном, показавшимся ему наиболее перспективным: он скажет Джеку, что делает всё это во имя улучшения Плутония. Ведь Джек, как и Руди, верит в Плутоний сильнее, чем во что-либо другое.

Лео стал чаще смотреться в зеркало, ибо ему казалось, что изнутри он просто выгорел, остался лишь пепел. Он хотел убедиться, что внешне этого незаметно. У него были все причины опасаться за свой рассудок. Паутина лжи, которую он сам же и рождает, как паук, вот уже два последних года, оплетает всех, с кем он общается, кроме членов Ордена. Даже его собственная жена не знает правды. Она так же, как и остальные, думает, что Город - это весь существующий мир, и что он в нём счастлива. Эх, да какая она ему жена? Джек поставил непременным условием проживания в Плутонии существование здоровой, крепкой семьи в виде мама, папа, ребенок. А Лео не был женат. Вот и соблазнил он одну красотку. Думал, что любовь потом придет, но не пришла. Да и сынишка его - тоже фикция. Просто спёр он какого-то мальчугана, потерявшего в магазине маму... Оказывается, ребенок с милой рожицей и красотка с прекрасным телом не есть формула успеха. Но что делать, если он, Лео, привык получать всё, чего хочет? Он сказал Джеку: "Может, сделаешь меня в Плутонии главным?" - и Джек сделал. Он, будучи еще семнадцати лет, говорил отцу: "Пап, купи мне авто, а?" - и отец купил. Всё, что он просил, требовал - всё делали. Кроме одного раза. И после этого раза Лео понял, что не всего можно добиться. Любви, например.

Нервный стресс накатывал на него волнами, одна за другой. И когда Лео по пути на работу увидел нечто, он не удивился, подумав, что это есть бредни.

Но это было наяву.

Час был не ранний. Люди, наводнявшие потихоньку Главную площадь, толпились у Доски объявлений, прямо у статуи мэра (тоже, кстати, изготовленной по его просьбе). В толпе царило молчание. Затишье перед бурей.

Спешившие на работу горожане видели неестественное скопление людей, и направлялись к стенду. И тоже - замирали. Лео подошел поближе. Ничего нельзя было увидеть. Он расталкивал толпившихся, пробираясь к предмету всеобщего интереса. И у тех, кого он, механически извиняясь, отодвигал, у тех глаза были полны слёз ужаса.

Лео наконец вплотную подобрался и увидел нечто.

На стенде, распятая кухонными ножами, висела голая, только лишь в нижнем белье женщина. Обезображенная, изуродованная женщина с остекленевшими глазами. С перерезанными венами. Лео боялся дотронуться до нее. Он боялся даже подумать, реально ли то, что он сейчас видит, ибо знал ответ. Самое главное - он боялся!

На теле жертвы кровью было выведено:

Я ОБЪЯВЛЯЮ СТРАХ

Лео не знал, что говорить. Он растерялся. Будь он в обычном обществе, он бы вызвал сейчас полицию. Но полиции в Плутонии не было! Лео не знал, как ответить на десятки обезумевших взглядов, обращенных к нему. Люди это поняли.