Роберт Хайнлайн - Звёздный зверь

— Чего? Сюда мы добрались за две ночи, и до шахты еще идти почти целую ночь. А ты говоришь, назад за одну ночь.

— А с какой скоростью он может двигаться, если постарается?

— Если Ламми пойдет галопом, никто на нем не усидит. Даже я.

— А никто и не собирается на нем сидеть. Я полечу сверху, буду задавать темп и показывать путь. Сколько потребуется, часа три? И еще час, чтобы прокрасться в теплицу.

— Ну… пожалуй, может, и получиться.

— Получится, раз нужно. А потом ты дашь им себя поймать.

— Это еще зачем? Почему мне просто не вернуться домой?

— Нет, их нужно сбить с толку. Они тебя ловят, и оказывается, что ты просто занимаешься любительскими поисками урана. Я прихвачу счетчик. Ты не знаешь, где Ламмокс; ты поцеловал его на прощанье и отпустил на волю, а потом отправился на эту шахту, чтобы отвлечься и забыть свои горести. Только постарайся, чтобы все звучало убедительно, и не в коем случае не соглашайся на измеритель истины.

— Да, но… Слушай, Молоток, а какой смысл? Не будет же Ламмокс сидеть в этой теплице до скончания века?

— Мы просто выигрываем время. Они готовы его убить, как только найдут, и они обязательно это сделают. Вот мы и спрячем его от греха подальше, пока не сможем изменить ситуацию.

— Нужно было продать его Музею, — с тоской произнес Джон Томас.

— Нет! Твой инстинкт, Джонни, сработал правильно, несмотря на то что в голове у тебя мозгов не больше, чем в перегоревшей лампочке. Ты помнишь денебианское решение?

— Решение, принятое судом Федерации на заседании в системе Денеба? У нас оно было в начальном курсе обычаев цивилизаций.

— Вот-вот. Можешь прочитать вслух?

— Ты что, контрольную мне устраиваешь? — Джон Томас нахмурился и покопался у себя в памяти. — Существа, обладающие речью и способностью к манипулированию, считаются разумными и имеющими все неотъемлимые права человека, если только не представлены достаточные доказательства обратного. — Джон Томас вскочил на ноги.

— Слушай! Они же не имеют права убивать Ламмокса — у него есть руки!

— Не спеши, не спеши, — Бетти остудила его пыл. — Знаешь историю, как адвокат уверяет клиента, что уж за это-то его никак не могут посадить?

— За что — «за это»?

— Неважно. А клиент отвечает: «Послушайте, адвокат, а откуда, по-вашему, я звоню?» Денебианское решение — очень, конечно, мило, но все это только теория; сейчас нам надо убрать Ламмокса с глаз долой, пока не удастся заставить суд пересмотреть свое решение.

— Понимаю. Пожалуй, ты права.

— Я всегда права, — скромно согласилась Бетти. — Джонни, мне смертельно хочется пить, это всегда так, когда много думаешь. Ты принес воды из ручья?

— Нет.

— А ведро у тебя есть?

— Где-то было. — Он пошарил по карманам, вытащил ведро и надул. — Сейчас принесу.

— Я сама. Хочется размять ноги.

— Следи за воздухом.

— Не учите свою бабушку. — Бетти взяла ведро и спустилась с холма, стараясь как можно дольше не выходить из-под деревьев на открытое место. Ее стройная фигурка мелькала в потоках света, льющегося между кронами. Какая она хорошенькая, думал Джонни. Голова варит ничуть не хуже, чем у любого мужчины… Конечно, любит командовать, но ведь это есть у всех женщин. А так — ну просто молодец.

Бетти вернулась от ручья, осторожно неся пластиковое ведро.

— Угощайтесь, — предложила она.

— Давай, пей сама.

— А я попила из ручья.

— Ну ладно. — Джонни долго не отрывался от ведра. — А знаешь, Бетти, не будь у тебя ноги кривые, ты была бы совсем ничего.

— Это у кого ноги кривые?

— Ну и еще лицо. Если бы не эти два недостатка, ты бы…

Он не закончил фразу. Бетти бросилась вперед и ударила Джонни в живот. Вода окатила его с ног до головы; впрочем, кое-что перепало и Бетти. Началась свалка, продолжавшаяся пока Джонни не завернул Бетти руку за спину.

— Скажи «дяденька, прости, пожалуйста».

— Ну, Джонни, я тебе еще покажу! Дяденька, прости!

— Прости, пожалуйста.

— Дяденька, прости, пожалуйста, я больше не буду. Отпусти меня.

— А никто тебя и не держит.

Джонни встал. Бетти перекатилась на бок, села, посмотрела на него и рассмеялась.

Оба они были грязные, перецарапанные, кое-где уже выступали синяки, но это не мешало им отлично себя чувствовать. Ламмокс наблюдал за схваткой с явным интересом, но без малейшей тревоги; Джонни и Бетти не могли по-взаправдашнему друг на друга сердиться.

— Джонни совсем промок, — прокомментировал происшедшее Ламмокс.

— Это точно, Ламми. Но одной воды из ведра не могло хватить на такое. Тут что-то еще. — Бетти осмотрела Джонни с головы до ног. — Жаль, не захватила с собой прищепки, а то повесила бы тебя на елку сушиться. За уши.

— Ничего, высохнем за пять минут, смотри, как тепло.

— Я-то не промокла, на мне летный комбинезон. А вот ты похож на мокрую курицу.

— Ну и пусть. — Он лег на землю, подобрал сосновую иголку и сунул ее в рот. — Мне здесь нравится, Молоток. Прямо не хочется и на шахту идти.

— А знаешь что, вот разберемся со всей этой ерундой, и если у нас останется время до начала занятий, вернемся сюда и поживем несколько дней. Ламмокса возьмем. Ты хочешь, Ламми?

— Конечно, — согласился Ламмокс. — Повеселимся. Будем ловить всяких там. Камни кидать.

— И чтобы весь город чесал про нас свои языки? — Джонни осуждающе посмотрел на Бетти. — Нет уж, спасибо.

— Вы только посмотрите, какие мы хорошие и порядочные. Сейчас-то мы здесь или где?

— Сейчас — это чрезвычайные обстоятельства.

— Репутацию свою, значит, бережешь!

— Кто-то ведь должен думать о таких вещах. Мама говорит, когда девочки перестают об этом беспокоиться, мальчикам самое время начать. Она говорит, что раньше все было совсем иначе.

— Конечно, было и опять будет. Это все по кругу крутится. — На лице Бетти появилась задумчивость. — Джонни, ты слишком много слушаешь свою мать.

— Наверное, да, — согласился он.

— Ты бы лучше бросил эту привычку. А то ни одна девушка не рискнет за тебя выйти.

— Это я так страхуюсь, — ухмыльнулся он.

Бетти покраснела и опустила глаза.

— Я не про себя говорю, мне-то ты и даром не нужен. Я с тобой няньчусь просто для тренировки.

Джонни решил бросить опасную тему.

— А правда, — сказал он, — если привыкнешь к чему-нибудь, очень трудно себя изменить. Вот у меня есть тетя — тетя Тесси, ты же ведь с ней знакома, — которая верит в астрологию.

— Не может быть!

— А вот и может. И разве она выглядит сумасшедшей? А она сумасшедшая, и с ней очень трудно общаться, ведь она начинает говорить про свою астрологию, а мама заставляет быть с ней вежливым. Если бы я мог просто сказать: тетя, у вас не все дома. Так нет! Мне приходится выслушивать весь этот бред и делать вид, что она — вполне здравомыслящий взрослый человек, отвечающий за себя. А ведь она и считать-то умеет только до десяти, а если дальше, то только на счетах.