Константин Бояндин - Последний час надежды

Признаюсь — то был момент, когда мне очень хотелось дать её пощёчину. Или молча поставить чашку и выйти вон. Но… София охнула, вновь прижала ладони к вискам, покачнулась. Я едва успел подхватить её, уложить на кровать. Оглянулся — где у неё вода?

— Брюс?! — она уселась на кровати, огляделась, на лице — возмущение и изумление. — Почему ты здесь?! Я…

— Ухожу, — мне надоело это представление. Если София хотела всё испортить, окончательно, что было между нами, она преуспела. — Спасибо за кофе. — Я встал и направился к двери.

— Нет, — она прикрыла лицо ладонями. — Господи… я не знаю, что со мной. Мы говорили… да, точно, мы говорили! И мы были в кафе сегодня! Скажи, что были, что мне это не приснилось!

— Были, — я вернулся, присел перед ней на корточки. — Это было, Софи.

— Я вижу… — она смотрела сквозь меня. — Мы сидели в кафе, ты обнял меня, я дала тебе пощёчину и ушла. Господи, что со мной? Что с нами, Брюс?

— С нами?

— Я замечала. Ты иногда выключался, а потом говорил так, словно только что оказался здесь.

Она протянула мне руку.

— Ты пойдёшь, да? Всё равно пойдёшь?

— Пойду, Софи. Мне уйти, и никогда к тебе не подходить, так?

— Глупый, — она сползла с кровати, села на пол, обняла меня. — Господи, какой глупый.

Она плакала, а я не знал, что мне делать. И я начал бояться того, что придёт воскресенье.

Брюс, парк «Иероглиф», озеро, 24 октября 2009 года, 5:40

Они приходили. Я укрылся в кустах, как бы смешно это ни звучало — и видел. Их уже было десять человек, когда я почти добрался до озера. Невзирая на темень, я узнал Жана и Поля, многих других парней, с экономического и с других. Они стояли, как роботы — или манекены — молча, не говорили, вообще не замечали друг друга.

Ники появилась без одной минуты шесть, была всё в той же спортивной одежде. Появилась словно бы случайно. И тотчас статуи стали людьми, роботы ожили, и казалось, что собрались здесь на пикник. Если не обращать внимания на время суток.

Я тоже вышел. Со мной поздоровались, кто голосом, кто рукопожатием. И никого не удивляло, сколько здесь людей и зачем они здесь. И слова Софии перестали казаться нелепицей, попыткой поссорить меня с Ники.

Она подошла к берегу, сняла со среднего пальца левой руки серебряное колечко, подняла его над головой — все затихли — и, размахнувшись, бросила его в озеро.

И люди, собравшиеся на пикник, превратились в стадо диких, разъярённых псов.

На месте остались трое — двое смутно знакомых парней с философского — и я.

Я не знаю, почему остались они. Я — потому что не умел плавать. И потому, что не хотел уподобляться всей остальной стае.

Ники посмотрела мне в глаза.

— Я не умею плавать, — сообщил я. Она знает это. Всегда знала. Ники смотрела на меня и на глазах становилась чужой, непроницаемой и холодной.

Я отвернулся и пошёл прочь. Минут через пять я услышал за спиной вопли — кого-то шумно поздравляли. Но меня это не касалось.

Волна накатила, когда я ещё не добрался до общежития. На этот раз я не пытался искать платок, мне было всё равно. Мир кружился и кружился, и в конце концов пришло беспамятство.

Когда я пришёл в себя, то лежал, в мокром и грязном костюме, на полу, а рядом сидела София — поджав колени, уткнувшись в них лицом — и плакала.

Брюс, общежитие, 1 ноября 2009 года, 6:00

Я теперь просыпался всё раньше и раньше. Обычно я вставал в семь, можно было часы сверять. После того воскресенья я всякий раз просыпался чуть раньше. Интересно, так и будет продолжаться, пока я вовсе не смогу заснуть?

Весь мир изменился. А я не мог в это поверить.

…Тогда София не пожелала ничего говорить. Помогла мне подняться на ноги и едва слышно попросила уйти. Я не помню, как добрался до своего блока. Там было полно народу. Поль сиял — словно отмечали его день рождения, или что-то ещё.

— Брюс: — он первым подошёл ко мне. — Куда ты подевался? Мы уж подумали, что утонул.

— Утонул? — только сейчас я осознал, что меня знобит.

— Ну да. Ты ж в воду полез прямо в костюме!

Я в замешательстве отступил на шаг.

— Тебе бы переодеться да отогреться, — на лице Поля появилось беспокойство. — Справишься?

— Нет, позвони моей маме. Подожду, пока приедет.

Он расхохотался, хлопнул меня по плечу и вернулся к компании. А я минут через пять стоял почти под кипятком и пытался понять, что произошло. Почему я оказался у Софии? Почему Поль утверждает, что я прыгнул в воду прямо в одежде? Чтобы утопиться?

— …Брюс?

Голос Софии. Я оглянулся — стою у окна, в коридоре. Можно пойти на лоджию, но там сейчас Поль с компанией — всю ночь не спали. А мне уже не хочется в их компанию.

— Не спится, Софи?

— Брюс, зачем ты пошёл?

Она встала рядом. Глаза красные, лицо заострившееся.

— Я должен был.

Она кивнула несколько раз.

— Все вы должны были. Она что-то сделала с вами. С каждым. Господи, я послушала, о чём там парни говорят, мне жутко. Вы никогда такими не были.

— Знаешь, — я повернул голову. — Поль теперь её любимчик. Может, так и лучше.

— Ты так быстро отказался от неё?

Теперь и она смотрела мне в лицо.

— О чём ты, Софи?

— Я вижу, как она смотрит на тебя. Она ждёт от тебя чего-то, а ты ничего не делаешь.

Ждёт, ага. В упор не видит. Я замечал, она часто появлялась поблизости — но не одна, с Полем. И впервые, на моей памяти, начала пользоваться косметикой. Лучше бы не пользовалась, это выглядело вульгарно!

— Молчишь, — София прижала ладони к лицу. — Со мной что-то не так. Я помню, чего не было. И всё это началось в то же воскресенье. Ты…

Она осеклась. Посмотрела на что-то за моей спиной. Развернулась и убежала.

Я оглянулся. Жан и Ники. Оба явно навеселе, на лице Ники я прочёл презрение. Жан подошёл ко мне быстрым шагом, указал в сторону лестницы.

— Два слова, Брюс.

Мы отошли шагов на десять.

— Брюс, старик, сделай одолжение. Не подходи к ней больше. Хорошо?

— Почему это вдруг?

— Брюс, — он поправил мою куртку, смахнул несуществующие пылинки. — Я же не лез в твою жизнь, правда? Сейчас всё немного изменилось. Или ты не заметил?

Тут до меня дошло. Вот, значит, как.

— Хорошо, Жан.

Он хлопнул меня по плечу.

— Рад, что ты понял. Только не падай духом.

Будь я не так ошарашен, я бы точно послал его подальше.

С этого дня я не смог говорить с Софией. Точнее, она порывалась, и не раз мы с ней могли перекинуться несколькими словами, но почти всегда, как по волшебству, появлялся Жан. На том всё и заканчивалось.

Брюс, спорткомплекс, 1 ноября 2009 года, 15:00

— Мсье Деверо? — мэтр поднялся из-за стола. — Признаться, я удивился, отчего вы не вступили в на клуб. Я читал о вас отзывы. Присаживайтесь.

Не вступал?!