Константин Бояндин - Последний час надежды

Я до сих пор не уверен, что понял, кто именно не позволял нам вспомнить вовремя.

Трое, поместье «Жасмин», 27 июля 2010 года, 22:20

— Хорошо, — Ники кивнула. Последние два дня у неё был уставший вид — неулыбчивая, раздражительная, несводимые мешки под глазами. Это притом, что мы можем отсыпаться сколько угодно!

— Нужно, значит нужно. Где живёт Феррато?

— В Милане, — София протянула ей листок с адресом. — Я начну с тех, кто живёт рядом.

— Ты уверена, что хочешь запомнить этот момент? Может, лучше поговорить с ним и вернуться? У нас всего месяц до следующего полнолуния.

— Да, хочу, — София положила перед ней ещё несколько листков. — То есть я скажу, хочу или нет, когда поговорю с Феррато.

— Хорошо, — Ники улыбнулась, и стала выглядеть намного лучше. — А сейчас — отдыхаем.

— Дай мне попробовать, — попросила Софи, когда мы уже взялись за руки. — Хочу показать вам кое-что.

Трое, сон

Это был остров посреди океана. Я мог только гадать, где это — на небе смутно узнавался Южный Крест, а другие созвездия я просто не помнил. Хотя одной Софии известно, куда именно она нас привела.

Террасы возвышались одна над другой — на нижней кипело нескончаемое веселье — здесь, похоже, рай для туристов. На самой верхней оказался дворец. Давно заброшенный, но неплохо сохранившийся. Я мог только гадать, кто и когда его построил — дворец повторял очертания острова, я вспомнил слово — зиккурат, и на каждой его террасе был небольшой сад. Сад всё ещё жил — значит, кто-то за ним ухаживает.

— Сюда никто не поднимается, — показала София. — Вот, возьмите, — она вручила нам с Ники по массивному золочёному ключу. — Они открывают все двери. Если потеряетесь, прочтите то, что написано на ключе. Помахала нам рукой, рассмеялась и побежала по проходу — внутрь дворца, мимо статуй, изображающих людей с головой змеи.

Факелы. Ну разумеется, факелы. Настоящие — с чадом и копотью.

Мобильники здесь не работали. Ники посмотрела на ключ, улыбнулась и положила его в сумочку.

— Не позволяй ей убегать сюда, — она смотрела на величественные ступени террас внизу. — Она всё чаще бывает в снах, я начинаю беспокоиться.

— Тебе не нравится здесь?

— Мне нравится. Этого я боюсь — мне здесь очень нравится.

— Почему ты беспокоишься? У тебя всё под контролем, нам никто не мешает.

— Я не знаю, что меня беспокоит. Я не могу этого понять. Через четыре дня, когда мы закончим тренировки, и вы отдохнёте, я уйду в сон, Брюс. Поговорите с ней, — Ники прикоснулась кончиками пальцев к своему лбу.

— Почему именно четыре дня? Почему не сейчас?

— Полнолуние, Брюс. Все опасности, которые я могу представить, сильнее всего в полнолуние.

— Почему тогда не в новолуние, через две недели?

Она долго не отвечала.

— Я могу не выдержать эти две недели, — ответила она, наконец. — С ней что-то не так, но я не пойму, что. Я очень легко засыпаю, но всё труднее просыпаться, как будто меня не пускают назад.

— Здесь, сейчас, тебе хорошо?

— Да, — она взяла меня за руку. — Но как только Софи устанет, или сильно испугается, здесь будет небезопасно.

Трое, поместье «Жасмин», 28 июля 2010 года, 14:40

— На сегодня достаточно, — Ники кивнула, и мы отпустили руки друг друга. — Очень, очень неплохо!

«На сегодня». У нас с Софи было сорок три задания, в пяти из них мы работали вместе. Меня убили двадцать раз, Софи — одиннадцать. И когда я «воскресал», это было всё в том же месте, игровой реальности. Одно было приятно — видеть лица тех, кто меня убил и ужас, который их охватывал. Это позволяло немного притупить ощущение того ужаса, который преследовал меня самого. Я не знаю, что испытывала Софи, она так никогда и не рассказала. Мне казалось, что я всплываю из горячих, обжигающе горячи морских глубин к поверхности — и чем ближе, тем холоднее, и ледяная корка мешает выбраться, спастись. И каждый раз боялся, что не сумею проломить корку прежде, чем в лёгкие ворвётся морская вода.

Первые несколько раз мне даже казалось, что я насквозь мокрый.

Мы прослушали сводки новостей. Ники теперь всегда держала телевизор включённым, там, где политические и местные новости. Президент согласился вести переговоры с «Солдатами Хаоса» и те, в качестве демонстрации силы и очередного жеста доброй воли, частично сдали, но в основном перебили неуловимую «Бригаду 82», за которой весь мир безуспешно гонялся с 1982 года, когда в Галлии к власти пришла консервативная партия.

С Ники говорил лично министр внутренних дел и сказал, что президент подумывает о правительственной награде, за неофициальную помощь. Все были довольны — кроме Ники. По вечерам она старалась уединиться — по всем вечерам, по всем бесконечным вечерам конца июля. Когда просыпалась, напряжение и усталость не до конца покидали её взгляд.

Если и во сне ей нет отдыха, тогда понятно. Мы с Софией спали иногда по двадцать, по тридцать часов — редко, мы теперь почти не выматывались до такой степени.

И я, и Софи по-прежнему вели дневники. Теперь приключения в «игровых мирах» не были такими необычными — наверное, и к необычному можно привыкнуть. Но скучно там не было, и спокойно — тоже. Все опасности были подлинными, и надеяться можно было только на себя. Кроме тех случаев, когда мы с Софи были вместе.

— Вы сами заметили? — неожиданно спросила Ники. — Вы заметили, как вы стали преодолевать препятствия?

Софи покачала головой. Я тоже не сразу нашёл, что сказать — стало проще, я заметил, набрались самого разного опыта, который приходит обычно с возрастом. Но что принципиально нового?

— Вы стали меньше фиксировать, — сообщила Ники. — И здесь, и там, на заданиях. Вы теперь дальше видите, и не ставите точки каждые несколько минут.

— Каждые несколько минут? — поразилась Софи. — Я так не делала!

— Делала, делала, — улыбнулась Ники. — Я же вижу. Вы уже не боитесь, что всё это однажды кончится. Вы поверили, что это не сон, и не цепляетесь за реальность. Перестали смотреть только под ноги и смотрите вперёд. Это хорошо.

Мы с Софи переглянулись. Я ничего не заметил. И даже не думал, что настолько часто мог делать фиксацию. Рефлекторно?

— Когда соберётесь возвращаться из Милана, позвоните мне, — Ники подошла к нам, постояла, переводя взгляд с меня на Софи. — Удачной поездки!

Брюс и София, Милан, 28 июля 2010 года, 17:45

— София Лоренцо! — Дональд Феррато был приятно удивлён. — Здравствуйте, мсье Деверо, — более чем прохладный кивок в мою сторону. — Читал, читал вашу конкурсную работу, мадемуазель, и надеюсь, что вы не оставили математику. Прошу, прошу за мной.

В доме у известного математика царил рабочий беспорядок. У Софии в комнате все вещи лежали на строго определённых местах, над ней все смеялись из-за этого — не приведи господь поставить книгу на другое место на стеллаже. А здесь я чувствовал себя почти как дома — там тоже вечный беспорядок, не пойми где что лежит.