Константин Бояндин - Последний час надежды

А в прошлой жизни я так и не узнал, куда делся отец — знаю только, что мама считает его мёртвым. Она ни разу ни словом не обмолвилась, что с ним стало. Пока Доминик не «разоблачила» отца и меня…

Я потряс головой.

— Приехали, мсье Деверо, — повторил шофёр, ослепительно улыбнулся. Только теперь я разглядел его. Чернокожий, откуда-то с севера Африки, короткие усики почти незаметны. Я даже вспомнил, когда и где я его нанял — когда-то он работал в Ле-Тесс таксистом.

— Как семья, мсье Канье? — прошлое приходило с такой скоростью, что кружилась голова.

Он улыбнулся шире.

— Завтра день рождения у дочурки, — он подмигнул. — Вы обещали мне…

— Конечно, мсье Канье. Завтра и послезавтра у вас выходной.

Я пожал ему руку (мама очень этого не любит… но меня это больше не волнует) и направился ко входу. Только теперь я заметил охранников — почти все они родом из Сант-Туаре. Сам не знаю, как так получилось.

Я дошёл до лифта и… память кончилась. Что теперь? Что дальше? Вроде бы мне на восемнадцатый этаж, и далее направо… В лифте я был один. Я всегда езжу в лифте один? Не помню.

Точно, направо. Я остановился перед нужной дверью (моторная память, голова не помнила, но помнило тело) и повернул ручку.

— Мсье Деверо, — госпожа Шварц оказалась совсем молодой девушкой, а по голосу я представлял её внушительной, крупной дамой. — Вас ждут, — она улыбнулась и проводила меня к левой двери — зал заседаний.

Внутри был человек. Хоть убейте, я не знаю его имени, и кто он такой. Он тут же встал и улыбнулся. Сухо, надо заметить. Без чрезмерной радости.

Так. Я полез в карман. Я вроде записывал, с кем я должен сегодня увидеться, может, там…

Первой мне попалась записка Ники. Не знаю, зачем я развернул её. Но развернул — и оторопел. Там была совсем другая надпись:

«Это мсье Джузеппе Батистини, ты собираешься назначить его директором предприятия, которое покупаешь сегодня у Фрейена».

Я чуть на пол не упал. Сжал записку в кулаке, началась дрожь, не мог её унять. Мсье Батистини… сеньор Батистини изменился лицом, приостановился на пути ко мне.

— Всё хорошо, сеньор Батистини, — я указал ему на соседнее кресло. Он — с явным облегчением — вздохнул и уселся. — Привыкаю к родному климату, — на Кубе я провёл почти три недели. — Рад видеть вас в добром здравии.

Он энергично пожал руку. Теперь я внимательно рассмотрел его — широкоплечий, загорелый, с совершенно квадратным лицом, лоб прорезан десятками морщин. Но не старик. Старомодный костюм, чёрный в красный горошек галстук. Знаю, что он всегда экстравагантно одевается.

Что-то нашло на меня — я снова развернул записку. Там вновь была иная надпись:

«Расспроси его о сделке, пусть выскажет своё мнение».

Так я и сделал. И перестал бояться. Память, ложная ли, подлинная, возвращалась, и пусть я пока крайне мало знал, как управлять такой компанией, у меня были люди которые могли дать нужный совет. Пока что мне очень нужны советы.

Рабочий день начался. Я частенько заглядывал в карман — после каждого очередного головокружения. Но постепенно головокружения становились всё менее сильными — привыкаю? А под конец дня я и вовсе перестал смотреть в записку. Точнее так: я сначала сам принимал решение, что делать и у кого узнавать, а потом уже заглядывал. Наверное, в каждой четверти случаев Ники со мной не соглашалась, но всегда приписывала «делай, как считаешь нужным». Чёрт, но как же она это делает?! Как??

…В девятнадцать часов я очнулся и понял — пора домой. То есть, в отель. У меня есть здесь дом, я знаю, но — не сегодня.

Сегодня я совершил очень ценное приобретение. И назначил лучшего из тех, кого мог — Батистини. Мама настаивала на другой кандидатуре, теперь я знал — то был её знакомый. Нет уж, я теперь решаю, кто и где у меня работает. Я сам. Я ещё посмотрю, кого она мне «посоветовала» нанять — у меня не очень хорошие предчувствия на этот счёт.

Брюс, отель «Мажестик», апартаменты «Жасмин», 24 июня 2010 года, 19:40

— Как прошёл день? — Ники возникла рядом с моим столиком. Я зверски проголодался, и было отчего — голова гудела. Мне очень понравилось, как прошёл день. Возникла куча вопросов, не со всеми делами я справлялся с ходу, но я ощущал, что справлюсь. Не очень понимаю, как, но справлюсь, и без магических записок в кармане.

И я перестал бояться, что вот-вот позвонит мама. То есть ещё немножко боялся, но уже не до дрожи. Ну позвонит и позвонит, скажу, что занят и повешу трубку. А судя по выражению глаз Ники, я сегодня вечером буду очень, очень занят…

— Замечательно, — я улыбнулся ей. Она наклонилась и поцеловала меня. Не в лоб. Терпеть не могу, когда целуют в лоб, это мамина привычка. Я оглянулся — все вокруг смотрели на нас, улыбаясь. Мужчина за соседним столиком (адвокат, отчего-то подумал я, он здесь проездом — но откуда мне знать?) поднял бокал с вином.

— За вас, мсье!

Я поддержал его тост, Ники — тоже (откуда она взяла бокал с вином?).

Не задавай вопросы, Брюс. Теперь я могу представить, откуда. Просто официант, сам не зная, почему, подошёл к моему столику и налил ещё один бокал, ровно за минуту до того, как появилась Ники.

— Я очень рада, — прошептала она. — Я тебе чем-то помогла?

— Очень помогла, Ники.

Она уселась рядом. Официант возник рядом, словно джинн из бутылки. Ники что-то шепнула в его сторону, запрокинув голову на секунду, и официанта словно ветром сдуло.

— Я не очень разбираюсь в твоём бизнесе, Брюс. Но вроде бы я ни разу серьёзно не ошиблась. Скажи, твои головокружения…

— Они почти прошли, Ники. Уже не так противно.

Она хлопнула в ладоши.

— Ты так быстро учишься, Брюс! Мне даже немножко страшно.

— Как у тебя дела, Ники?

— Я нашла их, — она смотрела мне в глаза. — Я нашла почти всех террористов. Остальных возьмут завтра или послезавтра.

Она опустила взгляд.

Я понимал — она как-то связана со всем этим, наверное, сумела что-то узнать, понять — хотя как она смогла остановить их там, на поляне, своим свистом? Как там могло быть сразу три тени? Или это моё новое «зрение» шутило такие шутки?

— Ничего, — она положила ладонь поверх моей. — Я справлюсь. Спасибо Брюс. Идём наверх?

— Можно, я сначала поужинаю?

— Можно поужинать там, — она встала, наклонилась и обняла меня за шею. — Хватит сил подняться?

Я засиделся за компьютером. Общая картина постепенно прорисовывалась, но кроме мелких текущих вопросов я почти ничего не знал о своих стратегических планах. А надо их создавать, если не вспомню.

Ники постучалась — тихо-тихо.

— Входи, — позвал я. Сидел в том самом халате. И она была в том самом.

— Работаешь?

— Уже нет, — я закрыл компьютер, отодвинул его подальше. — Пора отдыхать. Что будет завтра, Ники?