Константин Бояндин - Последний час надежды

Я поднял голову к небесам. Может, я и ждал ответа, но его не последовало. Может, Ники сумела бы меня переспорить. Может, доказала бы, что любое такое вторжение — благо, ведь обычные люди, «тени», давно привыкли, что то, что случается — не могло не случиться.

Но сейчас я один, и делал, что хотел. Я чувствовал, что людям становится лучше.

У входа в «Мажестик» меня встретил комиссар Лакруа.

Брюс, отель «Мажестик», 1 июля 2010 года, 18:25

— Вы промокли насквозь! — удивился он. Я нёс зонтик, но не открывал его. Небольшая поправка… и вот уже я сухой, а зонтик мокрый. — Странно, — комиссар потёр лоб. — Мне показалось, что вы промокли. Любите ходить под дождём, мсье Деверо?

— Обожаю. Когда мама не видит.

Мы посмеялись с ним вместе.

— Выпьем чашечку кофе? — предложил он. — Полиция угощает!

Отчего бы и нет? Ники в отеле, я знал. И никуда не денется, это я тоже знал.

— Плохие новости, комиссар? — он помалкивал, я решил начать первым.

— Нет, — он снял шляпу и положил на столик, рядом с чашками. — Всё спокойно. Я бы даже сказал, всё отлично. По наводке мадемуазель Доминик мы взяли много… опасных людей. Мне светит повышение. Можем выпить за это.

— Разве вы не на службе?

Он махнул рукой. Коньяк, понял я. Я ненавижу коньяк, но всегда угощают именно им. Я чуть было не собрался «подправить», но передумал. Может, комиссар действительно любит коньяк, зачем его огорчать?

— У меня предчувствие, — комиссар поднял рюмочку, посмотрел мне в глаза — чокаться мы не стали, просто приподняли рюмки. — Знаете, старое доброе полицейское предчувствие. Недоброе, — поправился он. — Всё идёт настолько удачно, что жди подвоха.

— Я могу вам чем-то помочь?

Комиссар рассмеялся, пригладил пышные усы.

— Знаете, Брюс, нечасто услышишь такой вопрос от миллионера. Нет, мне просто захотелось поговорить. Вы не похожи на тех богатеев, которых я повидал. Вы, простите прямоту, простой человек. А мне такие нравятся.

— Проще не бывает, — пожал я плечами. — Учился и рос, как все.

Комиссар кивнул.

— Я хотел попросить вас, мсье. Я помню, в вашем досье была запись — у вашего отца судимость, верно?

Мне удалось не изменить выражение лица.

Он кивнул.

— Спасибо. Я знаю, это неприятно. Так я поискал недавно эту запись и не нашёл. Попросите мадемуазель так больше не делать.

Я вспотел. Комиссар — тоже из «видящих»? Из таких, как мы с Софией?!

— Нет, не беспокойтесь, — комиссар подозвал официанта, нам повторили коньяк. — Я знаю, что это она. У неё столько связей, что мне и не снилось. Но у вас досье и так чистое. Мало ли что бывает, мы же цивилизованные люди.

— Я передам ей, — пообещал я.

— Знаете, — доверительно сообщил комиссар. — Если бы не мадемуазель Доминик, я бы всё ещё перебирал бумажки в провинции. Но с ней так жарко бывает, что я иногда тоскую по бумажкам.

Я усмехнулся.

— Удачи! — комиссар залпом допил чашечку кофе. — Попробуйте уговорить её ещё раз. Министр пообещал вздёрнуть меня, если с её головы упадёт хоть волосок.

— И пробовать не стану, комиссар. У меня тоже есть голова.

Он снова рассмеялся, пожал мне руку и вышел на улицу. В самый дождь.

Неужели он тоже «один из нас»?

Я долго ещё сидел и думал. Пил кофе, и не мог собрать мысли в голове.

Брюс, отель «Мажестик», 1 июля 2010 года, 19:10

Ники молча бросилась ко мне, когда я вошёл. И сразу же расплакалась. Я снова стоял, как деревянный, не зная, что делать. Бросил зонтик, поднял Ники на руки (едва не уронил). Перенёс её в кабинет, положил на диван. Расстегнул пиджак и снял галстук, бросил за спину, присел перед диваном.

— Мне плохо, — Ники говорила едва слышно. — Я не жалуюсь, Брюс. У меня почти не осталось сил.

— Сколько ты не спала, Ники?

— Не знаю. Долго. Сто лет, или тысячу.

Я подложил ей под голову подушку, прикрыл её пледом.

— Она уехала? — голос Ники стал сонным, глаза затягивало туманом.

Я кивнул.

— Спи, Ники. Попробуй заснуть.

— Мне кажется, если я засну, то проснусь, и тебя уже не будет.

Я улыбнулся.

— Куда я денусь, Ники?

— Обещаешь, что не исчезнешь?

— Обещаю, — я постарался не улыбнуться. Ники улыбнулась — счастливо — и прикрыла глаза. Потянулась, как кошка.

В одежде не очень-то выспишься. Я раздел её — то, о чём тоже мечталось не раз. Но не в таких обстоятельствах. Она тёрлась о меня, о мои ладони, как кошка. Только что не мурлыкала. Я и не думал, что некоторые предметы женского белья так диковинно застёгиваются! В конце концов, я справился — заново прикрыл её пледом, поцеловал — в лоб — и погасил свет. Включил настольную лампу и повесил пиджак на стул, поднял галстук.

Ники спала. За окном шелестел дождь, спокойный и безмятежный. И не было у меня никаких предчувствий. Я сам должен был устать, мне казалось, что мы завтракали — все втроём — не сегодня, а неделю назад. Всё, что случилось, не вмещалось в один день, не могло вместиться. Но часы упрямо доказывали обратное.

Я не удивился, когда увидел, что компьютер, ноутбук, стоит в сумке под столом. Я его принёс, или «принёс», уже неважно. Ники спала. Я осторожно, стараясь не шуметь, достал компьютер, подключил его к сети и включил. Хорошо, что он такой бесшумный.

Ники спала. Я вышел из кабинета и решил заказать себе ужин. По-настоящему заказать. И ещё кофе. Хорошо иметь здоровое сердце! С той стороны не удивились, когда я почти в точности повторил «деревенское меню», то самое, что было утром. Я дождался официанта, вручил ему чаевые и прикатил столик в кабинет. Ники спала. Только чуть по-другому повернулась.

Я подключился ко Всемирной Сети и принялся искать. Пока не очень понимая, что. Постепенно понял, что не разбужу Ники, и пододвинул столик поближе.

Да простит меня София. Я не хотел подглядывать, куда она ходила, что читала. Но всё это сохранилось в памяти. И я решил пройти по её следам. Может быть, тогда мысли хоть немного улягутся.

…София смотрела расписания поездов, новости об Университете Сант-Альбан, и — всё, что смогла найти по Сант-Альбан вообще. Ещё она полистала несколько статей об амулетах и отправила два электронных письма, надо полагать, самой себе.

Копии не удалила. То есть удалила, но они остались, их можно восстановить. И вновь я удивился — утром мне ни с того ни с сего захотелось порыться в бумагах у Доминик, теперь вот это. Нет. Я очистил всё, что на компьютере считалось мусором и прикрыл крышку. Посмотрел на Ники — та отвернулась к стенке, сжалась в клубок. Не очень удобно спать на этом диване.

Её телефон лежал на полу — выпал, когда я пристраивал её одежду на спинке стула. Я взял телефон в руки… не заблокирован. И снова захотелось увидеть — например, кому она звонила последнему. Я вытер покрывшийся холодным потом лоб и положил телефон на стол, так, чтобы его было видно с дивана. Наваждение какое-то. Я закрыл компьютер и выкатил столик наружу. Пойти прогуляться?