Николай Чадович - Поселок на краю Галактики

— Эх ты, — сказал Иван. — А еще семьдесят три класса кончил.

— Давайте я покараулю, — предложил свои услуги свирепый библиотекарь с планеты Шиддам. — Он у меня и шага в сторону не сделает.

— Иди, — разрешил Иван. — Потише, граждане… Я не кончил. Чтобы найти способ, как нам выбраться отсюда, надо знать, как мы сюда попали. Вряд ли каждому из нас для этой цели выделяли персональный звездолет. К примеру, как ты сюда попал? — вопрос относился к караульному пню.

— Меня оглушил шальной метеорит, — проорал тот.

— А потом? Только потише.

— Очнулся уже здесь.

— А я, как обычно, залег в спячку, — сказал кенгуру. — Проснулся на Марсе, упакованный в мешок.

— Меня публично уморили голодом за неуплату подоходного налога, — сказал шар, состоящий из костяных шестиугольников. При этом два верхних сегмента приподнялись, обнажив речевой аппарат, похожий на сложенные в кукиш пальцы.

— А я подавился костью лесного скрипуна. Вот такой! — сказал стегозавр, приподняв первую и третью левые конечности.

— Меня, очевидно, задушила ночью жена, — задумчиво сказал долговязый денебец.

— Я утонул в метановом озере…

— Я провалился в ледниковую трещину…

— Меня отравили в собственной норе…

— Стоп! — остановил галдеж Иван. — Это не митинг, орать не надо. Короче — как я понимаю, каждый из нас был доставлен сюда в неживом, так сказать, виде. Поэтому подробностей путешествия никто не помнит. Есть тут кто-нибудь, кто попал на Марс при других обстоятельствах?

— Вот кого надо спросить, — сказал кенгуру, указывая на мирно похрапывавшего под нарами медведя. — Его разум не кроется в его мозгу, как у всех нас, а находится с ним в симбиозе. Возможно, этот разум помнит, что было с телом после смерти.

— Возможно, — сказал Иван. — Но только как заставить его говорить?

— Поместить в теплое место, и все.

— Легко сказать. Костер здесь гореть не будет… А впрочем… Есть идея!

Из складского подвала приволокли огромный бронзовый котел без крышки и подвесили его в проходе между нарами. У архенарца, дышавшего ацетиленом, временно одолжили запасной баллон. Под котлом навалили груду булыжников и направили на них газовую струю. Ацетилен Иван поджег трофейным плазмометом. На дно котла из предосторожности насыпали толстый слой песка. Труднее всего было засунуть в котел медведя, но с этим справились сообща. Затем котел накрыли одеялами и стали ждать.

— Не сварить бы его, — беспокоился Иван.

Через некоторое время булыжники раскалились, и воздух над ними задрожал от жары. Из котла послышалось глухое рычание, потом невнятное бормотание, в котором постепенно, все чаще стали прорываться отдельные слова:

— Что?.. Где?.. А?.. Кто это?.. Где я?.. — голова медведя появилась над краем котла.

— Ты находишься на планете Марс в Солнечной системе, — сказал Иван, исчерпав тем самым почти все свои познания в астрономии.

— Почему здесь так холодно? — промычал медведь.

— Потому что климат такой, — развел руками Иван. — Как ты попал сюда?

— Куда — сюда?

— Тебе же объяснили. На планету Марс. Прибавьте-ка жару, ребята!

— Координаты! Укажите галактические координаты!

— Откуда я знаю, — пожал плечами Иван.

Тут вперед выступил черный карлик и, держа на отлете перевязанную руку, застрекотал, как дятел на сосне. Длиннющие цифры и непонятные символы сыпались минут пять. Когда он кончил, медведь застонал.

— О, Вечный Мрак, какая глушь!

Голова его исчезла, и некоторое время из котла слышались только сдавленные всхлипывания.

— Что это с ним? — удивился Иван. — Эй! — он постучал по краю котла. — У нас к вам есть несколько вопросов.

— Простите за минутную слабость, — голова медведя снова появилась над краем котла. — По каким конкретно вопросам вы бы хотели получить информацию?

— Каким способом вы попали сюда?

— Использование квазитуннельных флуктуаций анизотропных фрагментов общей сингулярности позволяет веществу или излучению связать две любые точки пространства функцией, которая в глобальной инерционной системе отсчета может принять следующую форму…

— Кто-нибудь понял? — обратился Иван к товарищам по несчастью. — Нет?.. Перестарались! Убавьте пламя!

Однако приблизиться к котлу было уже невозможно. Какая-то невидимая сила останавливала всякого, кто предпринимал подобную попытку. Пламя, вырвавшееся из баллона, стало регулироваться само собой, а камни расположились более пологим конусом. Медведь между тем продолжал вещать как поп с амвона.

Схватив ружье, Иван выскочил наружу и побежал туда, где под бдительным присмотром клювастого библиотекаря трудился разжалованный сержант.

— Послушай, — обратился к нему Иван, останавливаясь на расстоянии, недосягаемом для ломика. — Здесь должно существовать какое-то устройство для поддержания контактов с другими планетами. Не сомневаюсь, что ты знаешь о нем.

Сержант молча продолжал орудовать ломиком. На его лицо страшно было взглянуть.

— Видишь эту штуку? — Иван поладил ружье. — Сейчас мы повторим все сначала.

— Слышал я раньше про телепатические ружья, — сказал сержант. — Только не верилось, что хоть одно из них уцелело. Проморгал.

— Ты мне зубы не заговаривай. Считаю до трех.

— Ладно, — сказал сержант, со стоном выпрямляясь. — Но при одном условии. Меня вы тоже отправите на Землю. Надоело все к черту!

— Вообще-то, условия диктуешь не ты. Но я согласен. Сейчас покажешь или еще поработаешь немного?

— Лучше сейчас.

— Что это ты задумал? — спросило ружье, когда весь отряд гурьбой спустился в катакомбы Марса.

— Хочу ознакомиться с обстановкой, — ответил Иван. Снабженное импровизированным ремнем ружье он нес за спиной и старался пореже к нему прикасаться.

— Сколько времени прошло, а я только три раза выстрелила!

— Завтра выстрелишь триста раз.

— Чудесно! Как я счастлива, что мы с тобой встретились! — воскликнуло ружье. Как всякое влюбленное существо, оно верило теперь каждому слову своего кумира.

Туннель был узок, извилист и темен, как кишечник диплодока. Если бы не бледное фосфоресцирующее сияние, вспыхнувшее сразу же, как только шедший первым сержант вступил в лабиринт, — отряд, наверное, никогда бы не достиг цели.

Место, куда они в конце концов попали, внешне ничем не напоминало пункт управления космической связью, а походило скорее на какую-то полость в недрах живого, а может быть, и умирающего существа. Прямые углы, гладкие стены и какие-либо признаки симметрии отсутствовали. Своды то уходили в неимоверную высоту, то, опускаясь, почти смыкались с полом. Под ногами хлюпала густая черная жидкость. В разных местах быстро и равномерно трепетали огромные, многоцветные мембраны. И все это было слеплено из разнообразнейших, перемешанных структур — то твердых и холодных, как мрамор, то податливых и теплых, как воск. В глаза везде бросались следы разгрома и запустения — пробоины с оплавленными или закопченными краями, какие-то безобразно свисающие обрывки, лохмотья бледной плесени, полусгнившие горы военных трофеев.