Лоис Буджолд - Границы бесконечности

И вот он уже на земле, и кровь, удивительная кровь, билась обратно в его оголодавший по кислороду мозг. Было больно: хорошо, горячо и пульсирующе. Он полежал немного, не беспокоясь более ни о чем. Было бы так здорово, если бы не нужно было снова подниматься…

Проклятый купол, холодный, белый и бесформенный, оскорбительно приветствовал его возвращающееся зрение. Майлз рывком встал на колени, дико озираясь. Беатрис, несколько патрульных и кое-кто из десантников-приятелей Оливера преследовали через лагерь неудавшихся убийц Майлза. Майлз, вероятно, потерял сознание всего на несколько секунд. Сьюгар лежал на земле в паре метров от него.

Майлз подполз к Сьюгару. Худое тело свернулось калачиком, лицо было бледно-зеленым и влажным, он трясся в неконтролируемых конвульсиях. Плохо дело. Шоковое состояние. Держать пациента в тепле и вколоть синергин. Синергина нет. Майлз неуклюже стянул с себя рубаху и накрыл ею Сьюгара.

— Сьюгар? Как ты? Беатрис прогнала варваров…

Сьюгар поднял глаза и улыбнулся было, но накатившая боль почти мгновенно поглотила улыбку.

Наконец вернулась Беатрис: растрепанная и тяжело дышащая.

— Вы, психи, — приветствовала она их без всякого выражения. — Вам нужен не телохранитель, а чертов санитар.

Она шлепнулась на колени рядом с Майлзом и уставилась на Сьюгара. Ее губы сжались в белую полоску. Она посмотрела на Майлза, и ее глаза потемнели, а морщинки между бровями углубились.

«Я передумал, — мысленно произнес Майлз. — Не начинай обо мне заботиться, Беатрис, ни о ком не начинай заботиться. Тебе будет только больно. Снова, и снова, и снова…»

— Вам лучше вернуться к моей группе, — сказала Беатрис.

— Не думаю, что Сьюгар может идти.

Беатрис собрала подмогу, и худого заключенного перекатили на спальный матрас и понесли слишком, на вкус Майлза, похоже на то, как несли труп полковника Тремонта, обратно к ставшему привычным спальному месту.

— Найдите для него доктора, — потребовал Майлз.

Беатрис вернулась, таща за собой рассерженную пожилую женщину.

— У него, вероятно, отбиты внутренности, — рыкнула врач. — Если бы у меня был диагностический сканер, я бы сказала вам, что именно у него отбито. Есть у вас диагностический сканер? Ему нужен синергин и плазма. Есть они у вас? Я могла бы разрезать его и склеить обратно, и ускорить выздоровление электростимулятором, если бы у меня была операционная. Поставила бы его на ноги за три дня и без особого труда. Есть у вас операционная? Я так и думала, что нет. И не смотрите на меня так. Раньше я думала, что это я лечу людей. Нужно было попасть сюда, чтобы осознать, что я была не более, чем посредником между технологией и пациентом. И вот технологии нет, и я ничто.

— Но что можно сделать? — спросил Майлз.

— Укройте его. Через несколько дней он либо начнет поправляться, либо умрет, в зависимости от того, что ему отбили. Это все, — она замолчала, стоя со скрещенными руками и глядя на Сьюгара с враждебностью, как будто его рана была ей личным оскорблением. И так оно и было, для нее: еще один груз горя и поражения, в пыль перемалывающих дорого доставшуюся гордость врача. — Думаю, он умрет, — добавила она.

— Я тоже так думаю, — сказал Майлз.

— Тогда зачем вы меня звали? — она зашагала прочь.

Позже она вернулась со спальным матрасом и еще парой тряпок и помогла обернуть их вокруг Сьюгара для дополнительного тепла, затем снова ушла.

Трис сообщила Майлзу:

— Мы собрали тех ребят, что пытались тебя убить. Что ты хочешь, чтоб с ними сделали?

— Отпустите их, — устало ответил Майлз. — Они не враги.

— Черта с два не враги!

— По крайней мере, не мои враги. Просто меня приняли за другого. Я просто несчастный путник, проходящий мимо.

— Очнись, человечек! Я не поверила в твое «чудо», как Оливер. Ты не проходишь мимо. Это последняя остановка.

Майлз вздохнул:

— Я начинаю думать, что ты права, — он бросил взгляд на неглубоко и слишком часто дышащего Сьюгара, за которым он сел присматривать. — Ты почти наверняка права, на этот раз. И все же — отпусти их.

— Почему?! — взвыла она рассерженно.

— Потому что я так сказал. Потому что я так прошу. Должен ли я умолять за них?

— Р-р! Нет. Ладно! — Она быстро пошла прочь, запуская руки в остриженные волосы и ворча в полголоса.

Неизвестно, сколько прошло времени. Сьюгар лежал на боку и не разговаривал, хотя раз или два его глаза распахивались и смотрели не видя. Майлз время от времени увлажнял его губы водой. Очередная обеденная раздача прошла без инцидентов и участия Майлза: проходившая мимо Беатрис бросила рядом с ними два пайка, пристально посмотрела на них с тщательно насупленным видом общего неодобрения и зашагала прочь.

Майлз баюкал раненую руку и сидел скрестив ноги, мысленно просматривая список ошибок, приведших его к такому положению. Он поразмышлял над, похоже, имевшимся у него талантом приводить своих друзей к гибели. У него было болезненное предчувствие, что смерть Сьюгара будет почти столь же большим ударом, как смерть сержанта Ботари, шесть лет назад, а ведь он знал Сьюгара всего несколько недель, а не лет. Повторение боли, как он имел основания полагать, заставляет бояться ее больше, а не меньше — растущий, выворачивающий наизнанку ужас. Только не опять, нет, никогда больше…

Он лег на спину и уставился на купол: белый, немигающий глаз мертвого бога. И сколько друзей, о ком он еще не знает, уже было убито этой маниакальной по своим масштабам затеей? Это было бы очень по-цетагандийски: оставить его здесь в неведении, и позволить растущему сомнению и страху постепенно свести его с ума.

Нет, быстро свести его с ума — глаз бога моргнул.

Майлз непроизвольно моргнул в ответ, потом широко распахнул глаза и вперился в купол, будто его взгляд мог проникнуть сквозь него. Он и правда моргнул? Или мигание было галлюцинацией? У него крыша поехала?

Купол мигнул снова. Майлз взлетел на ноги, вдыхая, вдыхая, вдыхая.

Купол погас. На короткое мгновение внутрь ворвалась планетарная ночь, туман, сырость и поцелуй холодного влажного ветра. Нефильтрованный воздух этой планеты вонял протухшими яйцами. Непривычная темнота ослепляла.

— О-Б-Е-Д! — завопил Майлз во всю силу легких.

Затем чистилище превратилось в хаос в сверкнувшей на фоне группы строений вспышке самонаводящейся бомбы. Подножие гигантской клубящейся тучи рвущихся вверх обломков подсветилось красным. Грохочущая цепочка похожих ударов окружила лагерь, отогнула край ночи, оглушила беззащитных. Майлз, все еще кричащий, не слышал собственного голоса. Ответный огонь с земли процарапал облака линиями цветных огней.

Трис с ошеломленным взглядом пронеслась мимо него. Майлз схватил ее за руку здоровой кистью, уперся коленями, чтобы остановить, и, дернув вниз, прокричал ей в ухо: