Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

И тогда Силрессан понял, что не следовало ему поддаваться грусти и появляться здесь, потому что теперь его светлые воспоминания будут навеки перечеркнуты увиденной сегодня мертвой Аджистаной.

Пришло в голову, что замечательные ленивые знакомые его, обитавшие здесь еще могли пожалеть его и не так сразу вот все взять и исчезнуть. Должны были остаться какие-нибудь энтузиасты грядок, или алкоголики, или молодые романтики. Надо только поискать.

Силрессан покинул свой заброшенный сад, прошел по каменистой дороге, под смыкающимися над головой ветвями и вышел на берег озера. Он помнил, как на этом обрывистом возвышении, с которого можно было охватить взглядом почти все водное зеркало по вечерам горел костер и сидел он сам в окружении тех, с кем чувствовал себя свободно и спокойно. Тогда, как водится, это не ценилось. Ценилось сейчас, по исчезновении.

Место от костра еще не заросло, и старые угли кое-где чернели и поблескивали сквозь траву. Все вокруг казалось знакомым, но чужим и мертвым, словно пародия на то, прежнее, словно грубая подделка под милые образы прошлого.

Силясь хоть отчасти разбить это тягостное впечатление, Силрессан разжег костер и долго сидел возле, вызывая поблекшие воспоминания и пытаясь выбраться из охватившей его печали. Он наблюдал закат и дрожащие блики на воде, неподвижный тростник, об который еле слышно плескалась вода, обломки рыбацкого мостика и размытые детали другого берега, на котором никогда не был.

Через какое-то время воспоминания вернулись, но теперь они стали в тягость. Костер ярко горел, привлекая мотыльков, которые не долетали до него, а на подлете уносились вверх струей нагретого воздуха. Завороженный их эволюциями он не сразу заметил, как свет костра все же привлек кого-то крупнее.

- Привет, - сказал из-за спины полузнакомый пришелец. - Можно?

Силрессан кивнул, пришелец прошел мимо него, сел и протянул руки к огню. Они долго молчали - Силрессан не знал, что сказать, а отогревавшегося гостя тишина не тяготила. Он посмотрел на Силрессана и улыбнулся.

- Помнишь, - сказал он наконец, - как ты спускался в воду по вон тому гадкому бревну, а водоросли цеплялись за ноги и ты долго возмущался на тему того, что им не место на суше, раз они водоросли?

- Помню, - улыбнулся Силрессан. - Я тогда доказал всем, что бревно это суша. А ты откуда знаешь?

- А помнишь, как ты ловил мальков на мелководье, убеждая себя, что это рыбы, хоть маленькие и совсем не похожи.

- А они расплывались... А еще мы ходили ночью на болото ловить ведьму...

- ...а это оказалась выпь. А помнишь, как я... то есть ты решил ночью надрать хризантем у каких-то жлобов, наступил в ведро и...

- ...а там еще вода была тухлая..

...Силрессан ехал в город по ночной трассе, жалея, что колесами нельзя пинать жестянки, а из окон не достать с обочины цветов. Он чувствовал себя умиротворенным и счастливым. Впрочем, так повелось - когда бы он не ездил в места, где прошло детство, всегда происходило что-нибудь интересное и приятное. Сегодня вот, они так замечательно поговорили, и Силрессан ощутил, что душа этого места живет не только в его памяти. Она существовала и для этого милого человека, забравшего его тоску...

А Алик еще долго смотрел невидящими глазами в умирающий костер, опустив руки к подернутым пеплом углям, и больше не сдерживал слез.

9. Асет.

- Несс, тебе как? Мне лично страшно, - сказала Кэсси, некстати зевнув. Две бессонные ночи чересчур бояться не позволяли.

- Неужели? - ехидно спросил Нестор, рассматривая ткань, накрывающую стол, за которым они сидели. - А ехать сюда ты не боялась.

- У меня наверное, что-то с головой случилось, - задумчиво сказала она, - я ведь попала к тебе после того, как удирала от мафии и прыгала через вашу пропасть.

- Какая женщина... - Нестор поднял на нее комично - обеспокоенный взгляд. - Ничего, что я сижу?

Кэсси улыбнулась. Что он там пытается увидеть, темно ведь.

- Несс, а у тебя какие-нибудь друзья есть? Или родственники?

- Здесь нет.

Прозвучало с оттенком какого-то неприятного и непонятного торжества.

- Странно, ты такой общительный...

Нестор поднялся из-за стола. Похоже, она допустила явную бестактность, но ведь и он не все сказал. Она и сама не знала, почему доводила его сегодня все утро.

- С тех пор как те мои друзья меня предали... - сказал Несс, и, многозначительно помолчав, добавил: - А здесь у меня была девушка, но она умерла.

Кэсси поняла, что зашла слишком далеко.

- Прости...

Нестор одарил ее долгим и угрюмым взглядом.

- Ее убили, - вежливо объяснил он.

Кэсси отвернулась, дабы по ее лицу не было заметно отразившегося там подозрения, что ей довелось иметь дело с психом. Друг у него умер, который чай любил, девушка тоже. И так об этом говорить... Может с ним уже чего-то сделалось?

- Даже если б у меня и были друзья, - неспешно продолжал меж тем Нестор, отводя занавеску и глядя в окно, - они не успели бы нам помочь.

- Он приехал?

- Ну...

По спине пробежал холодок.

- Он может узнать мой голос, - вспомнила Кэсси.

- Тогда молчи.

И Кэсси на всякий случай заранее замолчала.

Шагнувший из полумрака Асет не казался таким уж старым, как ей раньше представлялось. Ему было не больше пятидесяти, однако абсолютно седые волосы, заплетенные, как и всех монахов в плоские косы, старили его лет на десять. Глаза, необычно светлые, подвижные, напоминали о бутафорской имитации блуждающих огней (только, если додумывать до деталей, вовсе не в болотах, а где-нибудь в проводах).

- Познакомили бы меня с вашей девушкой, Нестор.

Трескучий голос, тихий и, может, отчасти поэтому, бесцветное впечатление. Как сказала бы Оська, внешность примечательно непримечательная. Лицо не грубое и не тонкое, правильное, не испорченное, но и не облагороженное возрастом. Если присмотреться, можно увидеть пару характерных черт. А еще если кто не знает как выглядит проницательность, это к нему. Она изо всего проглядывает. Вобщем, принимая Асета за человека, имеем вместо Нестора хмурую галку. Галка промолчала.

- Она, уж наверное, ждет не дождется когда мы с вами до чего-нибудь договоримся, - выразительно продолжил Асет. Какой-то актерский у него был тон - почудились декорации, благо занавесов в этой пыльной комнате понавешано в избытке.

Нестор посмотрел в окно, затем потрогал тяжелую плюшевую штору, провел пальцем по лежащей на этажерке запыленной книжке, оставив длинный след, словно иллюстрацию пути из пыли в пыль (то есть из праха в прах) затем вытер руку о штору и, наконец повернулся к Асету.

- У меня дома, - сказал он.

- Девушка нас подождет?

Последняя, которая не понимала что Несс задумал, постаралась удержать нарастающий изнутри холод. Никто еще не доказал ей, что хотя бы один из них нормален.