Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда

Горбоносый прищурил глаза, посмотрел на Виктора и, опустив голову, смущенно помотал головой.

- А вот так? - спросил Храмов и закатал рукав, показывая вытатуированных на предплечье двух змей.

- Так это, - запнулся горбоносый, - Храмов? Ты?!

Они обнялись. Даже не как друзья, а как истинные родные, на их лицах было написано, что они безумно рады встрече, и все вокруг, сочувствуя им, заулыбались.

- А я-то думаю, фамилия знакомая, так ты же... ты это, в смысле, того... Ты же погиб?

- Живой я, - ответил Храмов, расплываясь в счастливой улыбке.

Пока Рита разбиралась с нюансами и вникала в суть дела, Виктор со своим бывшим командиром Маратом вышли во двор, где продолжал лениво дремать пес.

- И давно ты в этой конторе? - спросил Храмов.

- Лет пятнадцать уже, с тех пор как уволился, да чего там я, ты-то как, дружище? Рассказывай! Что с лицом, я ведь даже не подумал, что это можешь быть ты.

- Лицо... лицо собрали по кускам, спасибо матери, деньги тогда нашла на операции, а в части меня послали подальше. Был там тогда капитан один, юрист что ли, короче, помощник какой-то. Так вот он и послал, популярно так, чтобы не возвращался.

- Так ты бы это, кого из наших нашел! - возмутился Марат, -меня-то не было уже, наверное, я ж уехал тогда сразу на учебу, а потом с семьей нелады... в общем, уволился.

- Да, не нашел я никого из наших. В штабе только пехота одна шарахалась, боевые получали, да братки с цепями на шеях их поджидали там же, представляешь? И всем по барабану, как будто все так и должно быть. Наверное, отстегивали кому-то из начальства или запугали. Пасли в коридоре - от строевой до кассы, а потом обували по полной программе.

- Да... - опустив голову, сказал Марат, мне рассказывали, дерьмо, одним словом.

- Слушай, а что это у вас за организация? Ну, которая Рите помогала, от которой тот парень, Давид, и... ты, насколько я понял, тоже? - поинтересовался Виктор.

- Организация? - удивился Марат.

- Ну, да, или как это назвать?

- Зачем тебе? - Марат, улыбнулся и, прищурившись, посмотрел на Виктора, - «Татар», название древнее, как и организация, но это не важно, просто ребята свои, правильные. Лет, наверное, десять назад, в восьмом или в десятом, что ли, году, пришел я как-то, это, к приятелю, а там у него человек сидит, слово за слово, ну и, это, познакомились. Он говорит: «там у вас парень, мол, хороший работает, присмотри». Ну, я и присмотрел. Потом некоторые пакости, которые служба контроля творила, направлял в нужное русло. Многое мне тот человек подсказывал, так и пошло. А теперь я уже многих знаю, на каждого положиться можно, как на себя, не за выгоду ратуют, а за правду. Я тебе больше скажу, если бы не «Гатар», мы бы давно страны лишились, причем, это, совсем. Если возьмем к себе, не пропадешь. Если не забоишься, не сделаешь шаг в сторону в момент, когда будешь нужен. Вот такие, брат, пироги. Ну а ты что? Где все это время обитал, что делал? Рассказывай, братишка.

Виктор вкратце поведал Марату свою невеселую судьбу, и спросил насчет Соловья, не слышал ли он чего-нибудь, раз уж он был причастен к конторе Горского.

- А как же, знаю, - ответил Марат, - в Равске они, насколько я припоминаю, сбежали. Но служба контроля больше ими не занимается. Слушай, так ведь он же, это, с тобой вместе в школе учился, так?

Виктор кивнул головой.

- Видишь, я про тебя все знаю, а что это именно ты, тот самый Храмов, и не догадывался. Да и как тут догадаешься, лицо совсем другое. Так, ладно, - вернулся к теме Марат, - Соловей... Знаешь, найти его будет не так просто. Там сейчас коалиция. Но я попытаюсь.

Храмов кивнул и улыбнулся командиру. Он был поистине счастлив, что встретил его, через столько лет, и Марат был одним из немногих, кому можно было и стоило доверять. Никакие правила и условия жизни не могут провести таких твёрдых связей между людьми, как на войне.

- Вас мама зовет, - сказала выглянувшая из-за дверей Ольга, с хитроватым выражением на румяном лице, - всех.

Суровая, по южным меркам, зима всерьез начала отступать, солдаты на постах блаженно щурились на солнце, разогревающем воздух уже до плюсовой температуры. Непривычная для них грязь, накопившаяся за зиму, и упорно смываемая с газонов на асфальт, по неясной причине расположенный ниже газонов, возбудила у солдат коалиции моду ходить в резиновых чулках от защитных комплектов. Широко расставляя ноги, они вышагивали по городу, напоминая инопланетян из американского кинофильма. Добрая половина жителей покинула свои дома еще в первые дни оккупации, оставшиеся же по большей части сидели по домам, выживая кто как мог.

На улицах давно исчезли пробки, лишь автомобили «бизнесменов», которым казалось, было все равно при какой власти торговать, сновали туда-сюда, подвозя товар. Работала и администрация города, в лице оставшихся добровольцев, возглавляемых одним их замов главы Равска, выполняя пока что указания коалиционной комендатуры. В городе тут и там звучали слова «менеджеры», «супервайзеры хаускипинга», «гаднеры», «мерчендайзеры», «промоутеры» и другие «коекакеры». Расплодившиеся стараниями власти бизнесмены стремились не отстать от Запада.

Наслаждаясь изумительно вкусными консервами, Соловей со Светланой сидели на кухне так удачно подвернувшегося им брошенного дома. Кладовые, которые не успели опустошить солдаты коалиции, ломились от продуктов. Дом находился почти напротив Храмовского, в котором у них остались все вещи, и приблизиться к которому они осмелились лишь спустя несколько дней. Оставив Свету в одном из переулков Ясного, Роман пробрался к «объекту» и стал наблюдать. Дом казался необитаемым, если внутри и находился враг, то он ничем себя не выдавал. Через некоторое время Соловей с изумлением обнаружил, что за домом наблюдает не он один; жующий жвачку паренек вел себя так же, как и Соловей, но с другой стороны магазинчика. Может быть, Роману так только казалось но, вспомнив, как их со Светланой пытали, Соловей решил ретироваться, от греха подальше. Опасаясь быть замеченным, он полез напрямик, через изгородь, и совершенно случайно наткнулся на чудесный брошенный дом.

- Пошли, - радостно сказал он Светлане, вернувшись из разведки, - к Витьке не попасть, но мы немного поживем в доме напротив, там они нас искать вряд ли догадаются. Света, там продуктов полно, представляешь? Тушенка!

Последние двое суток они вообще ничего не ели, скрываясь и шарахаясь, как от оккупантов, так и от любых подозрительных людей. В городе их не пустили ни в один дом, даже поесть никто не дал, люди как будто озверели. На выезде из Равска они набрели на небольшую брошенную гостиницу, стеклянные стены неотапливаемых номеров выходили во двор, но на небольшой кухне стояла маленькая дровяная печь, а в отключенном холодильнике еще оставались кое-какие продукты, но были непоправимо испорчены. Вода из крана шла ржавая и такая жесткая, что помытые волосы так и оставались торчать, будто вымазанные в солидоле.