Дэниел Худ - Драконья справедливость

Чем больше Лайам думал об этом, тем отчетливее рисовался в его воображении образ «нужного человека» — внушительного мужчины, внешне похожего на Куспиниана, но окруженного особенной аурой — от постоянного соприкосновения с силами, неподвластными рядовым обывателям. Такие люди запоминаются с первого взгляда, они выделяются из толпы.

Лайам поморщился, ибо лодка его размышлений тут же налетела на камень проблемы. Как же так — человек видный, а его никто не заметил? Он попытался устранить это противоречие, приписав незнакомцу чрезвычайную скрытность. Ведь мог же он проникнуть в Уоринсфорд незаметно? Мог бы, конечно, но… но тут в трапезную вошел Эласко. С облегчением отложив до времени скользкую тему, Лайам пожелал ему доброго утра.

— И вам доброго утра, квестор. Хорошо ли вы провели ночь? — Лицо Эласко вновь обрело привычную молочную бледность, а глаза горели от возбуждения, свойственного очень юным и очень жизнерадостным людям. На нем был серый бархатный плащ с тремя вышитыми красным лисицами, элегантные черные брюки и высокие кожаные сапоги, отполированные до блеска.

— Отлично, спасибо. Вижу, вы подготовились к заседанию.

На щеках юноши вспыхнул яркий румянец, и он, чтобы скрыть смущение, повернулся к буфету.

— Да, пришлось немного принарядиться. Это все матушка. Зная, что там будет присутствовать и отец, она специально пошила мне новое платье. Чтобы оно добавило мне веса в его глазах. Но, — продолжил он, возвращаясь к столу с полной тарелкой, — скажите же наконец, чем вы собираетесь заняться сегодня?

— Прежде всего я хочу навестить бывший дом Хандуитов, — сказал Лайам и пояснил, что надеется найти там текст заклинания. Эласко его пояснение явно не впечатлило, но он все же согласно кивнул.

— А потом?

— Потом?.. Потом я полагаю вернуться сюда, чтобы переодеться и подготовить отчет. — У Лайама при себе имелись всего два приличных костюма, так что с утра он оделся в тот, в котором ходил и вчера, сменив лишь нательное белье и сорочку. Камзол, правда, давненько не чищен, однако свинарником от него пока не несет, да и заметных пятен на нем не наблюдается тоже.

— Хм, — Эласко некоторое время сосредоточенно занимался едой. — Заседание в полдень, конечно же, не начнется. И мне кажется, квестор…

— Лайам.

Молодой человек опять покраснел.

— Да, Лайам. Я подумал, не заняться ли нам еще и Пассендусом? Утро большое, и времени должно бы хватить.

Лайам погрозил ему пальцем.

— О нет, милый друг. Я понимаю, куда вы клоните, но не сбивайте меня. Госпожа председательница велела нам это дело оставить. А ведь командует тут все же она.

— Да, но и вам ведь это распоряжение пришлось не по вкусу?

— Нет. Но тон задавать тут не нам. Мы возразили, но наши возражения не были приняты. — Вспомнив, о чем он сам только что размышлял, Лайам подивился своему двоедушию.

— Но это же полная чушь! — взорвался Эласко. — Человека убили, а мы должны сидеть сложа руки лишь потому, что в дело замешана какая-то там палата? Вы же сами не раз говорили — закон есть закон!

— Да, это так, — согласился Лайам. Ему нравилась юношеская горячность Эласко, и в то же время он испытывал странное удовольствие от собственного занудства. Юнец стремится к заоблачным идеалам, его надо ткнуть носом в реальное положение дел. — Но закон должен соблюдаться во всем. В частности, он говорит, что нам с вами следует подчиняться госпоже председательнице ареопага.

Эласко торжествующе вскинул палец.

— А вот и нет! Уж вы простите меня, квестор, но… вы заблуждаетесь. Ни в каких кодексах не сказано, что дознаватели должны кому-то там подчиняться. Ареопаг создан герцогом с целью рассмотрения дел, которые предоставляют ему местные власти. Да, мы оба и я, и эдил прислушиваемся к мнению госпожи Саффиан, но только из уважения, из глубочайшего к ней уважения! И к ней, и к памяти ее покойного мужа! Но приказывать она нам не может и не должна. Любого из тех, кого мы к ней приведем, она обязана допросить и определить ему наказание!

Прием, оказанный ареопагу в Уоринсфорде, и то, с каким рвением Куспиниан обхаживал госпожу Саффиан, вроде бы явственно говорило, что выездной суд стоит выше местных властей. Но это, оказывается, вовсе не так. Новость Лайама просто ошеломила.

— Отлично, — сказал он после продолжительной паузы, — значит, вы, любезный Уокен, можете вынудить госпожу Саффиан заняться спорным вопросом. Но ведь преступника прежде надо поймать. А удастся ли нам это в такое короткое время? Кроме того, если удастся, где вы собираетесь его содержать? В камере? — Перед мысленным взором Лайама вновь появились черты опасного и готового ко всему чародея. — Сомневаюсь, что стены крепости настолько надежны. В этом наверняка сомневается и госпожа Саффиан. Посмотрите, что он сделал с Пассендусом. Вы хотите, чтобы то же самое случилось и с вами? Или с кем-нибудь из ваших людей? Нет, чем дольше я размышляю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что председательница ареопага все же права. Мы должны отказаться от этого дела.

— Из трусости? Потому что оно опасно? Мне странно слышать такое от вас. В присяге, которую мы оба давали, об этом не говорится ни слова! Да и как бы звучала такая присяга? Стражи порядка имеют право плевать на свой долг в тех случаях, когда их припекает?

Лайам, который в верности герцогу не присягал, растерянно улыбнулся.

— Есть разница между понятиями «припекает» и «верная смерть». Разумная осмотрительность еще никому не мешала.

Тут в трапезную вошел Проун, и спорщикам ничего не осталось, как смолкнуть. Впрочем, жирный квестор на них даже не посмотрел. Он просто швырнул на стол пачку бумаг и покатился к буфету.

— Там документы, которые вы хотели бы видеть, — бросил чиновник через плечо. — По Дипенмуру. Кроссрод-Фэ, похоже, нам ничего не прислал.

Лайам потянулся к бумагам. После вчерашней размолвки он и не надеялся на этакую любезность со стороны толстяка.

— Благодарю вас, квестор, вы очень добры.

— Не за что, — буркнул Проун, возвращаясь к столу. Он тщательно подоткнул салфеткой кружевной воротник своего пурпурного камзола и приступил к еде, время от времени бросая на Лайама короткие взгляды. — Надеюсь, вы не намереваетесь явиться на заседание в этом?

— Ну что вы, квестор, не сомневайтесь, я десять раз успею переодеться.

Неохотно проворчав что-то еще, Проун занялся своим завтраком, а Лайам углубился в отчет. Какое-то время в помещении слышалось лишь громкое чавканье, ему вторил шелест переворачиваемых страниц. Глаза Лайама вспыхивали, пробегая по строчкам. Насколько он мог судить, демоны были примешаны и к этой истории, но в какой степени — следовало еще разобраться. Он перевернул последний листок и решил вернуться к началу, однако ему помешало появление госпожи Саффиан.