Коллектив авторов - Полдень, XXI век (июль 2011)

Ведь умеет Бульдог жирный, когда захочет! Щэни дэда! Ни прибавить, ни убавить. Князь при всей своей личной скромности, допустим, согласится с каждым словом. Даже громкость прибавит. Эй, вы там все, Лысик и компания со своими домофонами на Ближней! Слушайте радиолу – Князь включил в зале заседаний, специально для вас громче сделал. Слушайте и переводите со слуха, с голоса. Кто-нибудь из вас английский знает? Кто-нибудь знает.

Это выдающаяся личность, подходящая для суровых времен. Человек неисчерпаемо смелый, властный, прямой в действиях и даже грубый в своих высказываниях. Однако он сохранил чувство юмора, что весьма важно для всех людей и народов, и особенно для больших людей и великих народов.

Молодец, Бульдог, bitch son! Допустим, иногда ему не откажешь в объективности. Очень редко, практически никогда. Но иногда…

Однако тогда сразу какой возникает вопрос? Тогда сразу возникает вопрос: почему жирный Бульдог у себя в Лондоне так сейчас говорит про Князя? Похвала врага – верный знак: усыпляет бдительность, а сам строит козни. Доверять никому нельзя, никому. Особенно врагу. И, тем более, особенно другу.

Другу, да? Ничто так не проверяет дружбу, как тюрьма. Помнишь, Ягуарыч? Ещё б ты забыл! Князь по-омнит. Баку. Баиловская тюрьма. Хорошо сидим!

Так что, Ягуарыч? Немножко ручку радиолы покрутить вправо, на восток. Уже не Лондон, уже Москва.

Говорит Москва! Слушайте речь товарища Свершинского на процессе по так называемому «шахматному делу». Товарищ Свершинский обвиняет!

Презренные преступники путём обмана, лицемерия и двурушничества сумели отсрочить до последнего времени час своего разоблачения. Но час этот настал, и преступники разоблачены. Разоблачены полностью и до конца!

В свете фактов, установленных на этом процессе, становится ясной и понятной вся преступная деятельность клики Крылатко-Измайлова, так называемых «шахматистов», до поры скрывавших под искусной личиной своё настоящее лицо заклятых врагов советского народа!

Загнанные в угол, они до последнего прикрывались так называемой «ударной бригадой». Предприняв авантюрную поездку в Дальневосточный край, эти оборотни пытались запутать в свои сети иностранных гроссмейстеров, искренне преданных делу Мировой Революции, – чтобы при неминуемом разоблачении свалить на них всю вину!

Чудовищная вина, подтверждённая всеми материалами данного дела, очевидна! В планы клики Крылатко-Измайлова входило – под видом «ударной бригады шахматистов» пробраться на Дальний Восток, под крыло китайских ревизионистов, и оттуда начать кровавый поход против трудового народа!

Но их коварным планам не суждено сбыться! Бдительные граждане совместно с нашим доблестным ОГПУ пресекли подлый замысел ещё на полпути, в Томске!

(Вещдок № 666. Фарфоровая группа «Пионер показывает пограничникам, где прячется шпион»).

Маски сорваны! Их настоящее лицо, их действительный облик ясен теперь каждому! Каждому ясны их позорные дела, как ясен их жалкий, позорный удел!

Молодец, Ягуарыч, молодец! Возьми с полки орден. Да на выбор – куда глаз упадёт.

А евреи, гляди-ка (с прищуром, с хитрецой), опять выкрутились! Все эти ляскеры-лилиендали-флёры! «Могучая кучка»! Вот говно! Ладно. Допустим, не тронь – вонять не будет. Князь суров, но справедлив. Милосердие тоже иногда стучится в его сердце. Показательная «могучая кучка». Виновным, допустим, кнут. А добросовестно заблуждавшимся, допустим, пряник. Разделяй и властвуй. Пусть живут покамест. На предъявителя…

А вот Ежевичка оплошал, оплошал. Как же так – с Измайловым-то?! Рядом с Абрамчиком должен бы сидеть на скамье. Иначе неаккуратно: клика – и на скамье один Абрамчик! А? С Измайловым-то?! «Дык кто ж знал!» – сразу в игнор. Надо было знать!

Измайлов этот изрядный дока в рукопашном бое. Оказался! У них там, в Сибири, тайная школа боевых искусств, да?! Выясняй, Ежевичка, выясняй! Пусть задним числом! И впредь – никаких! Иначе что же это будет, если каждый будет!..

Доморощенный, понимаешь, сибиряк! Следователя – голыми руками на допросе! Насмерть. Ну, не руками. Ногами. Руки, допустим, в наручниках. Стенку проломил (гнилая, да?!). По коридорам бегал, по потолкам скакал. Ещё трёх сотрудников попутно искалечил. Прорвался на чердак, спрыгнул – о брусчатку.

– А напоследок?

– Напоследок крикнул «Ничо!».

– Только «Ничо!», да?

– Ну…

– Ну-ну?!

– Ещё… Таракан! Таракан! Тараканище!.. Психический!

Психический, да? Или так. Ладно, Ежевичка, и ты живи покамест .

– Ты, Ежевичка, вот что ещё… Ты дай-ка подробный письменный отчёт… Письменный не письменный, почерк у вас всех! На машинке, допустим. Насчёт этого… Как его?.. Ну, этот! Который шахматы. Который в Португалии вдруг.

– Ерохин?

– Ерохин, да!

– Он же умер!

– Кто умер?

– Ерохин. Маэстро…

– Умер, да?

– Ещё неделю назад. Первого марта.

– Ну, да. Само собой, умер. За всем не успеваю…

– Подавился. Куском мяса.

– Подавился? Жалко. А как он так?

– Ну…

Нет уж. Письменно, письменно. На машинке. И попроще. Без твоих этих ваших крючко… терминов. По-русски! Сам не можешь – пусть эти твои, которые английский знают, переведут с иностранного. Агентство «Рейтер» там или что… Что они там клевещут? Просто интересно!

Агентство «Рейтер».

7 марта. Эшторил, Португалия.

…что видно и на посмертной фотокарточке.

Труп в пальто – за столом в гостиничном нумере. (Март в Португалии тёплый. Надевать пальто излишне. Находясь у себя в нумере – тем более.)

Поза неестественная. Множество складок на пальто – будто тело впихнуто в кресло. ( Живой человек поправил бы складки.)

Перед трупом в кресле – шахматная доска. Фигуры – в первоначальной позиции. Слева от трупа – книга (стихи, Маргарет Сотберн), раскрытая на странице со строкой: Это судьба всех тех, кто живет в эмиграции.

Большая тарелка расположена поодаль (за доской), накрыта другой, мелкой (для сохранения тепла?). В тарелке – куски мяса (бифштексы), приправленные зеленью.

Причина смерти (предположительно) – болезненное удушье от куска мяса. Кусок – трёх дюймов длиной, не переваренный.

Да-а… Жил грешно, умер смешно. И ведь сам, всё сам. Хозяин своей судьбы. Очень болел, да? Алкоголь, нервы. Зубы опять же… Вот и не дожевал. И не дожил. Когда б не враг трудового народа (ведь сам, всё сам! хозяин своей судьбы!), можно и наградить – посмертно. Героя – нет. Но, допустим, орден Трудового Красного Знамени…

Но вместо величья славы люди его земли отверженному отраву в чаше преподнесли… (А неплохие стихи!)