Журнал «Если» - «Если», 2011 № 10

Его плата была, безусловно, лучше той, которую я получал за увеселительные прогулки. Если смотреть по-деловому, его предложение было даже слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Едва я согласился, лорд Гейнсли дернул за красный бархатный шнурок, висевший у камина. Несколько мгновений спустя появился дворецкий.

— Милорд?

— Приведите мисс Ангелику, Стюарт.

Мисс Ангелика оказалась молоденькой женщиной ниже среднего роста, с тонким треугольным личиком. Одета она была в темно-синий шерстяной плащ и плотно прилегающий капор, но ничего больше из ее одеяния я не разглядел. Было что-то странное в ее глазах. Они казались пустыми, почти безжизненными.

— Мисс Ангелика уже несколько месяцев у меня на службе, — объяснил лорд Гейнсли. — Я назвал ее Ангелика, так как она происходит с очень больших высот.

— Падший ангел?

— Именно так. Это моя маленькая шутка. А теперь отставьте бокал, устраивайтесь поудобнее и приготовьтесь к потрясению.

Расстегнув ее плащ, Гейнсли дал ему упасть на пол. Прошло несколько мгновений, прежде чем я сообразил, что она ни одета, ни нага. Все ее тело было покрыто тончайшим темно-бурым мехом. У нее оказалось три пары маленьких грудей, а грудная клетка была удивительно широкая, и я предположил, что объем легких у нее больше, чем у меня. Ушки остроконечные, на манер лисьих. Некоторое время я не мог оторвать от нее глаз.

— Ну? — спросил лорд Гейнсли.

Девушка не выказывала никаких признаков стыдливости, что само по себе говорило о многом. Она, вероятно, привыкла, что ее выставляют напоказ.

— Я подобное уже видел, — неловко сказал я.

— Вот как? Где?

— На ярмарке, в балагане уродов. Бородатые женщины, мальчики с шестью и семью пальцами, даже двухголовый ребенок. Прихотливая природа неверно применила к ним трафарет человека. С этой молодой леди случилось то же самое.

— Вы ошибаетесь, — отозвался лорд Гейнсли. — Она человек-лиса, за неимением лучшего выражения. Она не говорит ни на одном из языков, спит на полу и не знакома с одеждой.

Мне удалось сдержаться, и к лучшему, так как ответ вышел бы, несомненно, саркастическим.

— Вы явно не разделяете мое мнение, — подстегнул он.

— Совершенно верно, сэр.

— Тогда как вы объясните ее внешность?

— Дитя, брошенное родителями, ведь она появилась на свет покрытой мехом. Возможно, бедняжку воспитали дикие звери.

— Я тоже поначалу так считал. И действительно нашел ее на ярмарке. Управляющий сказал: ее купили у торговца, продававшего танцующих медведей. Когда ее поймали в горах на севере Индии, она была энергичной, занятной, даже могла проделывать мелкие трюки. На низких высотах, однако, впала в летаргию и представляла собой лишь экспонат. Правду я понял недавно. Я вернулся на ярмарку и купил ее.

— И какова правда?

— Девушка приспособлена к жизни на очень больших высотах. На уровне моря плотность воздуха слишком велика для нее, как, например, рацион из одного только бренди не подошел бы для нас с вами. Полагаю, существует целая раса людей, которые живут высоко в горах и приспособлены для разреженного воздуха.

Идея казалась фантастичной. Я снова посмотрел на девушку. Легкие у нее были определенно большие пропорционально телу, и мех защитил бы от холода.

— Не понимаю, какую роль вы предназначаете мне, — вымолвил я наконец. — Я ничего не смыслю в альпинизме.

— Воздушный шар — прекрасная альтернатива. Путешествие в Индию займет годы, а мои деловые интересы не позволяют покидать Англию более чем на несколько дней. Ваш воздушный шар способен поднять нас на две мили… за какое время?

— Двадцать минут, может, тридцать. В зависимости от веса.

— Великолепно. Мы можем совершить подъем над моим поместьем, к северу от Лондона, и спуститься к обеду. На высоте двух миль я получу возможность наблюдать, как Ангелика воспринимает разреженный воздух и холод. Если это вернет ей разум, я, наверное, даже сумею поговорить с ней, расспросить о ее народе.

Лорд Гейнсли помог Ангелике надеть плащ, потом вызвал звонком дворецкого. Когда мы остались одни, он подошел к окну и жестом указал на запруженную улицу внизу.

— Посмотрите на моих процветающих соседей, мистер Паркс, — сказал он. — Торговцы, банкиры, финансисты, земельная аристократия. Что они делают, помимо того что обогащаются и живут в свое удовольствие?

— Посещают театр и скачки? Балы? — предположил я. — Некоторые отправляются на воздушные прогулки над ипподромом.

— Театр, балы, скачки, — пробормотал, качнув головой, лорд Гейнсли. — Через год после смерти их никто не вспомнит. Я хочу славы Исаака Ньютона, Джеймса Кука или Джозефа Бэнкса и желаю, чтобы меня запомнили как открывателя чего-то монументального. Мисс Ангелика — мой шанс.

— Не понимаю вас, сэр.

— В моей теории адаптивной морфологии я утверждаю, что в экстремальных обстоятельствах люди принимают другие физические обличия. Например, в полярных областях, если будут жить там слишком долго, они рискуют превратиться в тюленей.

— В шотландской легенде о шелках люди действительно превращались в тюленей…

— Да, и я думаю, что экстремальная высота может придать нам облик Ангелики!

Поместье лорда Гейнсли располагалось в нескольких милях к северу от Лондона, и он прислал тягловых лошадей, чтобы переправить туда мое снаряжение. Обслугой при моем воздушном шаре состояли Келли и Фелдмен; большую часть ночи они провели, распаковывая воздушный шар и проверяя стропы. Я встал за два часа до рассвета, настроил альтиметр и установил его в плетеной корзине.

Надуть воздушный шар на земле — труд невелик. Здесь под рукой неограниченный запас топлива, чтобы подавать горячий воздух и поддерживать температуру. Другое дело, когда шар поднимется. Маленькая горелка в плетеной корзине сжигает ламповое масло, и тепло поступает в баллонет, но топливо приходится везти с собой, поэтому расходовать его надо бережно. Через полчаса трудов шар надулся и оторвался от земли. Тогда я дал знать в усадьбу, что все готово к подъему. Лорд Гейнсли вышел с Ангеликой, которую вел на цепочке, закрепленной у нее на талии. Одета она была мальчиком.

Мы поднимались очень быстро, проплыв прямо над крышей усадьбы. Ветер дул с юга, причем слабо, в небе — ни облачка. Вначале лорд Гейнсли повел себя как обычный клиент, заглядывая за борт и восклицая при виде своего поместья далеко внизу. Он как будто забыл, зачем мы здесь, и болтал о том, что в следующий раз прихватит художника, дабы тот запечатлел его владения с воздуха. Я откалибровал альтиметр так, чтобы высоту он показывал в четвертях мили. На полутора милях Гейнсли вдруг вспомнил, почему заплатил за подъем.