Роберт Силверберг - «Если», 1998 № 03

Марк обмяк у меня на коленях. Задышал часто, словно до того от напряжения сдерживал дыхание.

Еще один порыв холода — зашуршала бумага, Хелен прижала к боковому стеклу несколько листков, щелкнула пружинным зажимом.

— Держитесь, — сказала она и дернула что-то на доске.

Сзади взревело. Я в ужасе обернулся.

— Не бойся, Ильмар, не бойся, это толкач, чтобы скорость набрать, без него трудно подняться, — торопливо сказал Марк. — Только не дергайся, не качай планёр.

Рев нарастал. Сквозь заднее стекло я видел, что из хвоста планёра вырывается сноп дымного огня. Не загореться бы… но они же все так летают… наверное, по уму сделано…

Планёр дрогнул и покатился вперед.

— Спаси, Искупитель! — вскрикнула летунья.

Я закрыл глаза и начал молиться Сестре. Кому молился Марк — не знаю. Может, и никому.

Открыв один глаз, я увидел, как несется навстречу край обрыва. А еще увидел взмывающие сигнальные ракеты. Заметили.

Только поздно.

Под нами мелькнуло море.

Вот и все…

Или еще нет?

Планёр дрожал, бился в судорогах, сзади ревел «толкач».

А море неслось под нами и не думало приближаться. Наоборот, мы поднимались все выше. Хелен застыла впереди мраморным изваянием, руки ее вцепились в рычаги.

Я открыл второй глаз. Посмотрел на Марка. Тот слабо улыбнулся.

Ко всему можно привыкнуть.

Даже к тому, что летишь, как птица… да нет, быстрее и выше любой птицы. Я был весь в испарине, и к горлу подкатывал комок, но оцепенение сменилось какой-то бесшабашностью.

— Эй, летунья! А пожрать у тебя ничего не найдется?

На миг Хелен повернула голову, одарила меня ненавидящим взглядом. Снова уставилась на свои приборы.

Марк заерзал. Крикнул:

— Сбрасывай толкач!

— Ты меня еще рожать поучи, — презрительно откликнулась девушка. Я подумал, что рожать-то ей вряд ли доводилось, судя по крепкому животику, и поддержал мальчишку:

— Давай делай, что велят!

На этот раз она ответила:

— Будь ты один — сама бы планёр в воду воткнула. Но мальчишку я довезу… попробую… молчал бы, душегуб.

— Я честный вор, — обиделся я.

— Сбрасывай толкач! — рявкнул Марк. — Хвост подпалим!

Хелен помедлила еще миг. Потом тронула на доске рычаг. Планёр дернулся, рев мигом стих, и я увидел в окно, как падает, кувыркаясь, дымящийся цилиндр. Вот был здоровый длинный бочонок, вот он превратился в карандаш, а вот уже точка несется к волнам, рассыпая искры и оставляя дымную полосу.

Мне снова стало жутко. Я оценил высоту.

Планёр летел ровно. Небо светлело. Машина больше не тряслась, а будто по невидимым волнам скользила. Я покосился налево, направо, вверх глянул. Небо самое обычное, ничуть ближе не стало.

Вроде бы я окончательно опомнился. Страх сжался в груди, затаился, давил на сердце, но все-таки не овладевал всем моим существом.

— Ильмар… — сказал вдруг Марк совсем тихо, на выдохе. — Глянь налево…

Я посмотрел — и вздрогнул. По свинцовым волнам полз, рассекая острым носом воду, линкор. Даже с высоты он казался громадным… неужели эти точки на палубе — люди?

— «Сын Грома», — сказал Марк.

Странное что-то прозвучало в его голосе — гордость вперемешку с тоской.

Паруса на корабле были спущены, значит, он под машиной. Из трех коротких толстых труб валил пар, линкор шел на полном ходу. Это с небесной выси кажется, что он медленный и неуклюжий, а на самом-то деле вода бурлит за кормой, и от материка до островов корабль за два-три дня дойдет, особенно если ветер попутный дунет. Палуба у корабля была деревянная, выскобленная добела, а вот борта обшиты позолоченной медью до самой ватерлинии. Дом и на железо бы не поскупился для лучшего корабля державы, но проржавеет такой корабль.

— Какой сигнал приветствия? — вдруг спросил Марк, но Хелен молчала. — Качни крыльями! Быстро!

Она повернула голову. Зло улыбнулась Марку.

— Умный ты, жаль, что дурак. Корабль первым сигналит.

Над бортом встал дымок — ударила пушка. Холостым, вроде.

Планёр качнулся: Хелен ответила на приветствие. Было в этом что. то титаническое, божественное. Плывущий по океану гигантский корабль, могучий и величественный, и несущийся над ним планёр, хрупкий, презревший тупую силу.

Вот в такую минуту даже вор вроде меня гордость испытывает — за Дом, за державу, за гений человеческий. И в то же время — смешно. Я, тать ночной, планёр угнал, и мне же преторианский линкор салютует…

— Сколько лететь будем? — спросил Марк у Хелен.

— Если повезет — часа четыре. Падать и минуты хватит.

Я снова спросил:

— Хелен, так есть у тебя что из еды или нет?

— На твоем кресле — карман сзади.

Мы с Марком столкнулись руками, выдирая из кармана пакет.

— Не трясите машину! — крикнула летунья.

Какое там! Нам теперь все равно было, мы до еды дорвались. Не слишком много в пакете нашлось — пара засохших бутербродов с сыром, яблоко, апельсин, половинка жареной курицы, стеклянная фляжка. Я откупорил фляжку, нюхнул…

Эх, Галлия, земля щедрая! Коньячок из лучших, таким и аристократ не побрезгует! Сивухой не прет, язык не обжигает, а в животе словно костер развели, тепленький, ласковый.

Хмелеть я начал тут же, на третьем глотке. С устатку да хорошего коньяка — много ли надо?

— Будешь? — дружелюбно спросил я Марка.

— Угу, — он сделал маленький глоток, поморщился, вернул фляжку. Виновато признался: — Я вино больше люблю.

— А ты, летунья?

— Жить надоело? — отрезала Хелен.

Через минуту меня потянуло в сон. Марка тоже сморило. Какое-то время мы возились, пытаясь устроиться удобнее на крошечном сиденье. Хоть мальчишка и худой, но уже не такой маленький, чтобы на коленках его держать. Эх, маловат планёр… будет ли когда такое, что планёры размером с линкор над океаном понесутся? Я бы слетал. Дело нехитрое, когда летун умелый…

Дважды я просыпался — так, на миг, когда планёр начинал кружить в поисках попутного ветра. Один раз заметил, что солнце в спину светит, и схватил Хелен за плечо:

— Куда летишь, ведьма!

Она вздрогнула:

Поток ищу! Успокойся, вор, назад ходу нет, не тот ветер!

Марк открыл глаза, взял карты, потом вернул Хелен.

— Все правильно, Ильмар…

И тут же заснул снова.

Правильно так правильно. Я тоже смежил веки. Мне снилось, что мы снова взлетаем с острова, ревет толкач, только это уже было не страшно, наоборот, я сам сидел на переднем креслице, дергал рычаги, и матерчатая птица послушно взмахивала огромными крыльями…

— Марк! Ильмар! Марк!

Колени у меня затекли, не разогнуть…

— Плавать умеете? — отрывисто спросила Хелен.

Впереди тянулись скалы. Берег! Сестра-Покровительница, и вправду — берег! И не какой-нибудь там остров, Европа впереди, держава…