Нэнси Кресс - «Если», 1998 № 08

— Капитан, я с самого детства мечтал участвовать в космической экспедиции и за эти годы наверняка многократно оплатил свое участие в ней, если бы оно продавалось.

Роджерс пропустил его слова мимо ушей.

— Ну а мои детские годы были более нормальными. Меня растили профессионалы, чье дело — воспитывать детей. Мне не пудрили мозги какие-то фанаты, волею судьбы ставшие моими родителями. И подходя ко всему чисто логически, я бы понял, что описанное тобой существо просто не может существовать в вакууме на голой скале. Поэтому я бы не купился на игру света и теней.

— Конечно, нет, черт побери! Только не вы — комбинация Кларка Сэвиджа, Курта Ньютона и мистера Спока.

Роджерс усмехнулся:

— Не стану притворяться, будто знаю эти имена. Кроме мистера Спока — кажется, так назвали в 70-е годы один мелкий астероид? Но ты должен признать мою правоту. Посмотри сам. Видишь? Там ничего нет.

— А как же Андреа? — упрямо возразил Лаки. — Вы ведь не сможете заявить, что на нее повлияло мое неправильное воспитание!

— Что скажешь, Андреа? Ты тоже уверена, что видела нечто подобное? — Не услышав немедленного ответа, Роджерс добавил: — Ты просто подумай, какова вероятность этого. Люди высаживались на трех спутниках, десятке астероидов и на одной планете, а автоматические станции исследовали еще две. И нигде мы не нашли даже следов жизни, даже там, где есть атмосфера и вода в каком-либо состоянии. А теперь мы на блуждающем астероиде, на который никогда не стали бы высаживаться, если бы не его убийственная траектория. Каковы шансы того, что здесь могла возникнуть жизнь? Одна тысячная? Одна миллионная? — Он помолчал, предоставляя ей возможность подумать. Разве не говорил Эйнштейн, что Бог не играет в кости со Вселенной?

— На самом деле, как мне помнится, он говорил, что не верит, будто Бог играет в кости со Вселенной, — рассеянно возразил Лаки и спохватился: его ловко увели в сторону от сути спора. Разумеется — именно это Роджерсу и нужно. Он предлагал Лаки и Андреа выход, чтобы ни они, ни МКА не теряли драгоценное время на размышления: взрывать астероид или не взрывать?

Лаки не привык брать на себя ответственность за решения подобного масштаба и теперь отчаянно искал альтернативу.

— Может, пусть в MICA проанализируют то, что заснял мой монитор, — предложил он. — Тогда мы узнаем все наверняка.

— Не уверен. Если освещение тогда было не лучше, чем сейчас, а неизвестный предмет, по твоим словам, не очень велик, то вряд ли запись многое покажет. Во всяком случае, у них уйдет очень много времени на обработку информации и приведение картинки в приемлемое состояние. Нет, решать вам двоим.

Лаки взглянул на Андреа, но не сумел разглядеть выражение ее лица за отражающим щитком шлема. Уже много позднее он гадал, как поступил бы тогда в этой ситуации. Но ответить он не успел — радиоканал взорвался голосом Берты:

— Ежи, змеи и поганки! Капитан, скорее в юго-западный квадрант, где мы собирались ставить первый заряд. Это серое вещество обмотало все оборудование. Там его целые мили!

— Похоже, — негромко произнес Лаки, — плоды нашего воображения материализовались.

Берта не преувеличивала. Установленная в том месте трубчатая конструкция автоматической буровой установки вытянулась почти на полмили над пыльной поверхностью астероида, и каждый ее дюйм оплетали тонкие сероватые щупальца. Когда Лаки и три другие фигуры в неуклюжих скафандрах уставились на нее снизу вверх, ему показалось, что он смотрит на полинявший памятник Джеку, забравшемуся на небо по бобовому стеблю.

Роджерс первым прервал молчание:

— Оборудование может работать, обмотанное этой дрянью?

— Забудьте об этом, капитан, — ответила Берта. — Сама штуковина большая, но управляющие ею механизмы очень деликатны. Я уже начала беспокоиться, когда чертова пыль стала пробираться внутрь. А с этой серой массой… тут и думать нечего.

— Рубен, рассчитал окно?

— Если вычесть расчетное время на установку всех трех ядерных зарядов. — ответил с корабля навигатор, — у нас будет в запасе двенадцать часов и около двадцати минут. После этого угроза для Земли будет, соответственно, нарастать.

— Быть может, все вместе мы сумеем освободить буровую? Если отключить адгезионные подошвы и привязаться, чтобы не улететь…

— Уже пробовала, капитан, — сказала Берта. — Если очень постараться, эту серую массу можно отодрать, но едва ее отпустишь, она тут же обматывается снова. Оторвать кусок я тоже не смогла. Думаю, даже отрезать ее будет нелегко.

— Если бы отыскался способ сжечь хотя бы часть, — предложила Андреа, — остальное бы само отвалилось. Если это разумно…

— Сжечь? — фыркнула Берта. — В вакууме? У нас нет ничего подходящего.

— А я не уверен, что вокруг нас до сих пор вакуум, — проговорил Лаки.

— Что за чушь! Разумеется, мы… — Берта задрала голову и внезапно смолкла, взглянув на звезды.

Они мерцали.

— Рубен…

— Я слышал, капитан. И все понял. Сейчас открою люк и возьму пробу на анализ.

— Займись этим, — подтвердил Роджерс. — Но готов поспорить, я уже знаю, каким окажется результат. Следы диоксида углерода, метана и аммиака, но в основном — пары воды. Когда мы сажали корабль, то посадили его на астероид, но, приблизившись к солнцу, он изменился. Теперь мы летим верхом на комете.

С точки зрения масштаба потенциальной катастрофы ничего не изменилось. С этим были согласны все. Глыба размером в полмили, врезавшись в Землю, выплеснет энергию, равную по силе взрыву сотен водородных бомб. О последствиях подобной трагедии Лаки читал еще до того, как новости о приближении астероида возбудили интерес все го населения планеты. Атмосферу заполнит выброшенная взрывом пыль, которая отрежет солнечный свет, снизит температуру и погубит растительность со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Экипаж корабля почти все время молчал, даже в паузах между сеансами связи с МКА. Несомненно, на Земле шли яростные споры по поводу этичности уничтожения иной формы жизни и последствий бездействия. Но суть этих споров сводилась к тому, что если столкновение произойдет, кометная жизнь все равно погибнет.

— Беда в том, — пояснил Роджерс, — что уже слишком поздно отправлять вторую миссию. Наша работа не казалась настолько сложной, и в МКА решили, что один корабль легко с ней справится.

— Они предположили, что Бог не играет в кости, пробормотал Лаки и вызвал на себя очередной гневный взгляд капитана. Теперь он уже к ним привык.

— Так что нам делать? — устало спросила Берта.

— Лишившись буровой, мы не сможем поместить заряды на достаточную глубину и разрушить глыбу, — ответил Роджерс. — Но если мы разместим их в нужных местах даже на поверхности, то МКА полагает, что после взрыва траектория этого космического тела уже не будет представлять опасности.