Журнал «Если» - «Если», 2001 № 11

— На деле, патрульный, — начал Смедли, — я ждал последнего драгоценного наномгновения — э-ак! — перед Большим взрывом. В этот миг Вселенная должна сжаться в точку, — Смедли сложил два пальца и чуть раздвинул, показывая, какой крошечной станет Вселенная. — Все измерения пространства и времени сжимаются в наивозможно маленький инкремент.

— Насколько маленький? — спросил констебль, прилежно царапая карандашом по бумаге. — Мне нужны подробности.

— Оч-чень маленький. Я бы сказал, кап-капка.

— Без научных терминов! — приказал Ньюгейт Каллендер. — Вы уверены, что это не значит "кроха"?

Смедли Фейвершем обдумал свое определение и сказал наконец:

— Больше, чем кап-капка, но меньше, чем кроха. Лучше считать это крохотулей.

— Вот теперь вы сообщаете подробности, — одобрительно заметил страж порядка и занес слова Смедли в блокнот. — Итак, вы ждали, чтобы пространство и время создали крохотульную сингулярность. И что потом?

— А потом, — продолжал Смедли, — как раз перед тем, как Вселенной надо было бы войти в Большой взрыв, я намеревался ее украсть.

— Намеревались… что? — Ньюгейт Каллендер так удивился, что уронил карандаш, который повис в пустоте, и констебль едва успел поймать его, прежде чем тот втянулся в гравитационную ловушку гипершара (теперь шар сжался до размеров маленького грейпфрута). — Погодите! Вы что, намеревались украсть всю Вселенную?

— Целиком, — с пристыженным и покаянным видом отвечал Смедли Фейвершем. — До последнего микрона пространства и каждого инкремента времени. Со всеми потрохами. Конечно, после кражи собирался стереть порядковый номер. А затем собирался изменить ее облик — для продажи.

Каллендер от удивления хрюкнул и вопросил:

— Изменить облик Вселенной?

— Конечно же. Хотел ее перекрасить. Галактики замалевать черным, чтобы они выглядели, как темная материя, и тогда…

— И не мечтайте об этом! — предупредил хроноконстебль. — Как вы намеревались украсть Вселенную? — Он кивнул на светящуюся сферу. — Ведь это шар сжатой ионной плазмы, перегретой до миллиардов градусов! И вы собирались взять ее голыми руками?

— Конечно, нет, — ответил Смедли Фейвершем, запустил руку в свой пояс-шарф и извлек пару толстых рукавиц.

— Но… но… но… — забормотал Каллендер. — Но что именно вы собирались делать после кражи Вселенной?

— Заложить ее, наверно. Или продать тому, кто предложит хорошие деньги. Можно было бы разрезать ее на части — как ворованный алмаз — и продавать ломти пространства и времени везде, где нужен такой товар. Можно бы разделить Вселенную на галактики и продавать по одной. Если бы кто спросил, где я взял галактики, я бы сказал, что они упали с грузовика. А еще можно — э-ак! — можно держать клятую Вселенную нетронутой, ради выкупа.

Моржовые усы Ньюгейта Каллендера затряслись от негодования.

— Выкуп?!

— Конечно, а почему бы и нет? — Смедли пожал плечами. — По-моему, полный пространственно-временной континуум должен стоить хоть сколько-то даже в уличной торговле. Я мог бы потребовать выкуп и пригрозить, что у Вселенной будут неприятности, если мне скоренько не заплатят. В одной только галактике Млечного Пути наверняка должно быть несколько сотен разумных видов, которые отстегнут пачечку зеленых, чтобы получить свою Вселенную в целости и сохранности. Они могут собрать средства или пустить шляпу по кругу… хотя, как я понимаю, не все разумные виды Млечного Пути имеют шляпы. У некоторых вообще нет голов. Но зато некоторые — многоголовые, так что, полагаю, в среднем у них по одной голове, и…

— Блестящий план, — прервал его Каллендер. Гиперсфера Вселенной тем временем сжалась до размеров крупной сливы; хроноконстебль стоял перед ней и прикрывал ее своей спиной. — Но в вашей схеме есть небольшой дефект.

— Полагаю, что нет, — сказал Смедли Фейвершем. — В моем изъяне нет схемы. То есть в моей схеме нет изъяна. Э-ак! Прости за отрыжку, объелся. Как бы не пришлось путешествовать в туалет. Хорошо, Нуга, я сдаюсь: что за дефект в моем плане?

— Очень простой: если вы украдете зачаток Вселенной и предотвратите Большой взрыв, то пространство и время не будут существовать! Вся материя, вся энергия, все звезды, и планеты, и формы жизни по всей Вселенной будут еще в прошлом сведены к нулю. Так что, Фейвершем, — хроноконстебль подался вперед и ухмыльнулся, — если вы похитите Вселенную до того, как она начнет свое существование, то кому вы сможете ее продать?

— Никогда об этом не думал, — признал Смедли Фейвершем. — Ты мне задал, над чем помозговать, Нуга: ради чего воровать Вселенную, если я не смогу ее заложить, продать или получить выкуп? — Тут наступило молчание, во время которого Смедли размышлял, а гиперсфера стала еще на несколько микронов меньше. Но вдруг Смедли щелкнул пальцами и объявил: — Нашел! Я наверняка смогу продать эту Вселенную обитателям антивселенной! На сырье для переплавки и вообще для переработки материи…

— Оглянись, мальчуган, — возразил Ньюгейт Каллендер, добродушно взмахнув рукой. — Ты видишь хоть одну антивселенную?

Смедли посмотрел по сторонам. Кроме него, констебля и бесконечной пустоты, единственной материей, и энергией, и пространством, и временем была одинокая гиперсфера, которая теперь сжалась до размеров ягоды клубники.

— Нет здесь никаких антивселенных! — торжествующе прокричал Каллендер. — Они могут создаться только после Большого взрыва… и будут созданы теми же катаклизмами, что сотворят нашу Вселенную. Если ты предотвратишь формирование одной вселенной, сведешь к нулю все остальные. — Ньюгейт переваливался с пяток на носки и выглядел очень самодовольным. — Я знаю все об этих делах, Фейвершем. Для поступления в Парадокс-патруль пришлось изучать космологию.

— Правда? — Смедли Фейвершем казался подавленным. — Изучал тушь для ресниц, помаду и…

— Не косметологию, болван! — фыркнул Каллендер. — Твой план провалился, Фейвершем. Можешь сдаваться. И не мечтай украсть Вселенную.

— Ни за что! Я все равно думаю, что — э-ак! — Вселенную стоит украсть, даже если у нее нет продажной цены. У меня теория: если изменить квантовую структуру Вселенной в прошлом, то можно улучшить будущее таким образом, что мои родственнички не родятся. Это — моя нереалистическая квантовая теория. А теперь, легавый, если ты отойдешь в сторону, я возьм… Эй, что это?

К ним на световой скорости, слабо поблескивая, мчался одинокий электрон. За ним ничего не было, кроме бесконечной пустоты. Смедли Фейвершем и Ньюгейт Каллендер хорошо знали, что именно должно случиться: этот одинокий электрон был самой последней (исключая их самих, конечно) квантовой единицей свободной материи или энергии во всем существующем мире. И когда этот последний электрон присоединится к гиперсфере из перегретой ионной плазмы, она приобретет критическую массу, стремительно сожмется еще сильнее, превратится в пространственно-временную сингулярность… и тогда грянет могучий Большой взрыв.