Журнал «Если» - «Если», 2001 № 11

Традиционный герой русской литературы — это запуганный и запутавшийся человек, придавленный грузом обстоятельств, плывущий по течению. «Мачизм», воспевающий супермена, мачо, крушащего все вокруг во имя смутно прописанной цели, пришел к нам из-за рубежа. Тем не менее наши авторы вынуждены разбавлять приключения духа приключениями тела, дабы не дать непритязательному читателю заскучать.

Вот и в «Береге дна» дальше начинаются сплошь приключения тела. В результате цепочки лихих событий перед главным героем предстает следующая картина. В Америке того мира изобрели возможность перехода в другой мир. Такой прокол чрезвычайно энергоемок, пересылка одного человека съедает массу энергии, но передача электронной информации вполне доступна — отсюда и несколько сетевых «врат». Правда, есть еще одна возможность: если на некую точку земной поверхности принимающего мира будут сфокусированы лучи нескольких мощных орбитальных лазеров, возникнет стабильный тоннель между мирами.

Дмитрий, неплохой аналитик, приходит к выводу, что иномиряне специально подстроили победу Буша и система ПРО, которую Буш так стремится развить, есть тот самый ключ к двери для эмигрантов из параллельного мира, американской элиты, спасающейся от войны. И что, несмотря на сложность перехода, в правительствах и спецслужбах уже очень много внедренных агентов — и верить никому нельзя. Ведь бесследно пропали и Текс, и два канадских программиста, а малолетний хакер Юрик попал под машину и находится в коме, между жизнью и смертью.

Дмитрий записывает все данные на диск. Но что с этим диском делать дальше? Кто даст гарантии, что этой информации поверят? Да и вообще, плохо ли, что в наш мир придет чужая элита, пусть хотя бы и военная? В таких случаях авторы романов, как правило, прибегают к двум вариантам концовок: хэппи-энду (герой несет информацию в газету, и все человечество поднимается на борьбу с захватчиком) или концовке а ля Х-файлы (добытая информация отправляется спецслужбами в закрытое файлохранилище, а герой либо забыт, либо убит). В.Назаров, видимо, отдавая дань читателям-эстетам, выбрал третий вариант — открытый финал.

В финале Дмитрий знакомо сидит, прижав диск к груди, и просчитывает глухие, кривые, окольные тропы своего (и планеты) будущего. Ведь он уже начал догадываться, что реальная картина событий еще более страшна и непредсказуема — открытый им параллельный мир тоже подвергается давлению извне, и здесь цели совсем неясны, хотя и более глобальны. Да и в нашем мире полным ходом идет разработка аппаратуры для прокола континуума. И Дмитрий приходит к выводу, что ничего реального он сделать не в силах, он не герой, а лишь маленький человечек с большим грузом страшного знания на плечах. Занавес.

Роман занимателен, роман хорошо написан. Читатель-эстет, обычно оценивающий стиль по первым абзацам, непременно приобретет эту книгу. Читатель-«сюжетник» вдохновится динамичным повествованием, «эмоционал» — начнет сопереживать страданиям хакеров. Однако привязка к конкретным текущим политическим событиям придает книге налет однодневности, сиюминутности. И хотя при таком раскладе роман имеет хороший шанс получить какую-либо НФ-премию, есть вероятность, что через десяток лет книга потеряет актуальность и станет не интересной читателю.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

Москва: ACT, 2001. — 272 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 12 000 экз.

Новая книга Андрея Дашкова объединяет две повести и девять рассказов. Кое-что уже публиковалось раньше, в частности, повесть «Жилец». Во всех случаях автор выступает как умелый стилист, искусный технолог сюжета, мастер жесткой городской прозы. Дашков, несомненно, талантлив. Но такому таланту радоваться невозможно, бессовестно как-то.

Существование мира Андрея Дашкова (а его произведения, несмотря на всю их сюжетную самостоятельность, суть литературные порталы в один и тот же кошмарный мир) лишает смысла существование человека. «Жизнь, смерть, боль, удовольствие — пустые слова, если ничего не принимать всерьез. Есть только сон, дурацкий абсурдный сон, населенный проекциями…» — пишет Дашков (рассказ «Последнее кино»). Во сне тянется бестолковая, одинокая и не очень уютная жизнь, а бог в ней относится к человеку, как хозяин дома к домашнему животному. Бог-Хозяин не желает разговаривать, регулярно позволяет запустить зубы в «хлеб насущный» и мучает за непослушание. Убив бога-Хозяина, можно бежать за пределы дома-тюрьмы. Но там крайне неуютная и непознаваемая для ничтожного разумения домашнего животного вселенная. Блистающие огни большого города, пища и высокие смыслы — не для него. Он может загрызть кого-нибудь вроде себя, тупого и слабого, но не более того. Лучше бы ему вернуться под крышу утлого мирка с карающей дланью Хозяина: там хотя бы обеспечена миска с сытным месивом (рассказ «Домашнее животное»). Попытка «проснуться», вырваться, осуществить лучшие мечты, сделать собственное существование более значимым или комфортным чревата крупными неприятностями. Место, где силы демонические исполняют мечты самых ретивых, напоминает «Золотой век» в трактовке каких-нибудь оккультных организаций XVIII–XIX столетий и предбанник царства мертвых одновременно. Роль ладьи, перевозящей в одну сторону, исполняет старенький дребезжащий автомобильчик, а Хароном работает пожилой одноногий алкоголик (повесть «Мечты сбываются»). Попытка найти утешение в ином существе — партнере по беседе, сексу или тоске — неизменно приводит к провалу. В рассказах и повестях Дашкова худшими врагами становятся супруги. Самое близкое существо способно принести самую острую боль. Физическая близость выступает в качестве первой, «заманивающей», стадии жестокого обмана и надругательства.

Иными словами, в мире Андрея Дашкова безраздельно господствует целый сонм кошмарных чудищ. Нельзя победить их или иным способом изменить положение вещей к лучшему. Это болезненные фантазии. Так закрывается от мира в какой-нибудь пещере темный эзотерик, вглядывается во мрак и ищет скрытые смыслы, чуть ли не законы мироздания. Как хочется сказать ему: «Включи, наконец, фонарик! Сразу полегчает».

Дмитрий Володихин

Москва: ACT, 2001. — 603 с. Пep с. англ. — (Серия «Золотая библиотека фантастики»). 15 ООО экз.

Разумеется, никто не требует от научной фантастики точных предсказаний. Нас привлекают в ней вовсе не прогнозы, а то волнующее чувство удивления от встречи с неведомым, которое возникает при сопоставлении наших обыденных представлений о мире с сюжетами иного масштаба. Настоящая НФ не зовет к бегству от реальности: напротив, она пытается выяснить ее границы, пределы и горизонты. На фоне различных вариантов судьбы нашей цивилизации приобретают особое звучание проблемы сегодняшнего дня. Классикой жанра становятся книги, которым удается внести новую тональность в эту «музыку сфер». А в «Далеких горизонтах» оказался собранным под одной обложкой «Золотой фонд» современной американской НФ.