Татьяна Голубева - Гетто для ангелов

— Лодар, наш мир настолько велик и сложен, что…

— Чем сложнее мир — тем проще их задача. Расчет на то, что вы добродушны и терпимы. А множественность существ, населяющих, как я понял, вашу Систему, даст им возможность проявить вовсю свои таланты. Мимикрия, Хинкап!

Хинкап внезапно вспомнил разговор в лесу — «Мне кажется, она слишком сдержанна с ним», — говорил один из собеседников. И Сойта утратила сдержанность, пришла к нему…

— Но если, как вы предполагаете, они хотят улететь с вашей планеты, — в чем я все-таки сомневаюсь, потому что на моем катере место лишь для одного человека, а строить корабли, не имея соответствующей промышленности, невозможно, — то что будет с теми, которые родятся после? Неужели вы думаете, что они оставят будущих ангелят вам… на растерзание?

Лодар повернулся резко к Хинкапу, машина слегка вильнула, и Лодар крепче схватился за руль. Заговорил, глядя на дорогу перед собой:

— Эх, милый гость… Вы, конечно, попали под влияние этих… Не думайте, что я вас осуждаю, нет. Они чертовски обаятельны, и как раз поэтому мы сами долго не могли разобраться в их истинной сущности. Но. Вы чужой, вы не знаете, какие муки нам пришлось вынести, прежде чем мы дошли до истины. На растерзание… сильно сказано. Только никого они нам не оставят, не беспокойтесь. Эту проблему они решили. Вам ведь говорили уже — но вы не обратили внимания, или просто не поверили. Стервы научились отыскивать среди нас тех, кто может родить ангела. И уничтожают таких людей. Сами по себе ангелы бесплодны, это утешает немного. И еще. Взрослые стервы занялись извлечением милых крошек из городов — сбивают свое стадо в кучу. А начался этот сбор после вашего прибытия к нам. Вот и подумайте.

— А разве раньше они не забирали к себе малышей?

— Забирали, когда тем исполнялось лет десять-одиннадцать, не раньше.

— Но… видите ли, Лодар, я хочу понять. Если маленькие ангелы опасны…

— Кто это вам сказал?

— Н-ну…

— Ясно. Нет, Хинкап, вас еще раз надули. Эти твари явно не рассчитывали, что вы сможете выйти из-под их контроля. Маленькие ангелы не опасны. Только самые первые из тех, что умеют убивать, представляли опасность, но лишь потому, что никто не знал еще об их новом свойстве. А так… Хинкап, ребенок есть ребенок, ему несложно внушить, что можно и чего нельзя. Ангелята уже больше ста лет воспитываются не дома, а вместе с другими детьми, в учебных приютах, и ни разу не было случая, чтобы ребенок вышел из-под влияния опытного педагога. А когда малыш подрастает, стервы устраивают налет и забирают его к себе. И начинается новое воспитательное действо. Мы пытались препятствовать этому, потому что большинство из нас убеждены: если ангел вырастет среди людей, он останется человеком и не превратится в стерву. Но, увы…

У въезда в город маячила фигура полицейского. Он помахал рукой, и Лодар остановил машину. Полицейский подошел, заглянул внутрь.

— Добрый день, Лодар. Кто это с вами?

— Это мой гость. Из Толли-Тор. В чем дело?

— Да, видите ли…

Полицейский наклонился к самому уху Лодара и что-то быстро зашептал. Хинкап увидел, как вздрогнул Лодар, как он побледнел, даже руки у него слегка задрожали. Но он молчал, стиснув зубы. Полицейский развел руками, отодвинулся от машины и сказал громко:

— Так что я вам советую проехать домой боковыми улицами, а уж когда будете готовы — тогда поспешите.

— Хорошо, — сказал Лодар. — Мы поспешим.

Автомобиль рванулся с места; Хинкап собрался было спросить, что же случилось, но посмотрел на Лодара — и передумал. Через несколько минут машина выбралась на длинную прямую улицу, ведущую к центральной площади городка, — той самой площади, на которой стоял круглый каменный павильон. Хинкап решил, что там снова огромная толпа пытается изловить стерву. Но вот они вышли из машины — и Хинкап услышал отдаленные крики, визг… это совсем не было похоже на молчаливую облаву, свидетелем которой так недавно оказался Хинкап. Что-то совсем иное происходило теперь, но Хинкап по-прежнему не решался задать вопрос. Лодар, не захлопнув дверцу машины, прислушался и сразу побежал вперед. Хинкап рванулся за ним, но через несколько шагов вскрикнул и остановился. Он подвернул ногу. Лодар ничего не заметил, и Хинкап, переждав первый приступ мучительной боли, заковылял, придерживаясь за стены домов, — туда, где случилось что-то ужасное.

…Улица казалась бесконечной. Хинкап, скрипя зубами от боли, продвигался вперед, видя быстро удаляющуюся спину Лодара. Но вдруг там, где улица сливалась с площадью, он заметил неподвижные фигуры, перекрывающие проход. Неподвижные, стройные… Хинкап не мог рассмотреть стоящих поперек дороги людей, но понял, ощутил, что это — стервы… и Лодар приближался к ним, а он, Хинкап, как в дурном затянувшемся сне, казалось, не мог сдвинуться ни на метр, и боль в ноге приводила его в бешенство. И как в дурном сне, он не мог побежать к Лодару, когда тот упал; Хинкап видел, как одна из стройных фигур слегка склонила голову, взглянув, видимо, на Лодара, — и больше стервы не оборачивались в его сторону. Потом ангелы продвинулись вперед, ближе к площади, — а Лодар остался лежать на мостовой. Как долго пришлось Хинкапу преодолевать оставшиеся метры пути — он после не мог вспомнить. Наверное, потому, что, когда он наконец добрался до Лодара, он увидел, что тот мертв… И едва почтальон понял это — до его слуха вновь донеслись крики.

…На площадь выходило шесть улиц, и по двум из них на огромную тарелку площади вливались люди, — много женщин, детей, иногда в толпе мелькало мужское лицо, такое же испуганное, как остальные. Хинкап остро различал оттенки ужаса на лицах… а на площади людей ждали ангелы. Стервы сгоняли всех к центру, к тому самому павильону, памятному для Хинкапа… а возле каменной беседки стояли спокойно несколько ангелов. И люди, приблизившиеся к этой группе, вдруг начинали корчиться и кричать так, что мороз продирал по коже, — и отбегали в сторону, хватаясь за головы, кружась, шатаясь… а потом падали. Некоторые добирались до боковых улиц, пытаясь уйти, — но на всех выходах с площади неподвижно стояли стервы, и люди, наткнувшись на заслон, поворачивали назад… и в конце концов тоже падали.

Хинкап плохо соображал; ужас, охвативший его при виде побоища — бескровного и оттого еще более страшного — и боль в ноге («…кажется, сломал… Они уничтожают тех, кто способен родить ангела… или мстят перед уходом?..») не давали ему возможности рассуждать и делать выводы, однако в мозгу вспыхнуло и засело гвоздем: «Катер!..» Хинкап почему-то решил, что если сейчас, сию минуту, увести катер с Алитолы, — все еще может образоваться… главное — катер, чтобы стервы не могли до него добраться… С огромным трудом Хинкап доковылял до машины Лодара и упал на сиденье. Катер!.. Если увести катер, стервы поймут… что они поймут? Хинкап развернулся и на полной скорости помчался по пустынным улицам. На выезде из города он едва не сбил по-прежнему торчавшего на дороге полицейского, но даже не обернулся. Если сейчас увести катер, стервы не смогут уйти с Алитолы, и поймут, что нужно сдаться… им не под силу самим выйти в Глубокий космос… главное — катер…