Эдди Шах - Второй мир

Черный дракон пытался увернуться, уклониться, но было уже поздно. Высоко подняв свой палаш, Энди что было сил вонзила его в шею чудовища — в незащищенное место за ухом. Клинок, казавшийся совсем крошечным, врубился в черную плоть и скрылся под струей темно-лиловой крови, хлынувшей из раны. Она напоминала извержение вулкана. Струя брызнула в сторону Энди, и девушка поспешно отступила. Тем временем Золотой дракон, видя, что дело сделано, попятился, царапая когтями залитый кровью пол.

Черный дракон извивался в собственной слизи и постепенно терял силы. Я беспомощно следил, как Энди спокойно обходит его и направляется к разверстой пасти. Она остановилась перед ней, заглянула прямо в злобные желтые глаза-щелочки и вдруг протянула чудовищу обе руки, словно предлагая себя, словно принося себя в жертву.

— Нет! — крикнул я. — Нет!

Я бросился к ней, но поскользнулся в грязи и упал на каменные плиты. Рядом звякнул бесполезный меч.

Сатанинский дракон перестал извиваться, поднял голову и смерил Энди холодным, смертоносным взглядом. Она шагнула к нему. Вот она — смерть невинности. Она даже не шелохнулась. Я звал ее, но она не обернулась. По-моему, она меня не слышала.

Сатанинский дракон бросился на нее, в последний раз громогласно заревев. Склонив голову набок, он схватил ее зубами за тонкую талию и перекусил пополам.

Голова у нее дернулась, откинулась назад, но я не услышал криков боли. А потом она вдруг растаяла как дым. Сатанинский дракон проглотил ее.

Из его пасти вдруг вырвалась ослепительно-яркая струя света; она ударила прямо в диски и рикошетом отскочила наверх, к высоким готическим сводам старого замка. Послышался взрыв; Сатанинский дракон разлетелся в клочья. Одновременно с ним вся масса дисков пошатнулась и полетела на нас.

Одновременно я заметил две вещи. Во-первых, щербатую ухмылку Билокси; несмотря на невыносимую боль, головорез по-прежнему ненавидел и презирал всех, кроме себя. И еще я увидел, как алмазные диски разрушаются, распадаются на куски.

Я толкнул Суилкина в ближайший тоннель и сам побежал следом, то и дело оскальзываясь в лужах крови. Первый алмазный диск ударился о каменный пол всего в нескольких шагах от нас — мы едва успели укрыться.

— Не останавливайтесь! — крикнул я, но Суилкина подгонять не требовалось.

Шум и грохот у нас за спиной заставляли нас бежать все быстрее. В подземелье раскалывались диски — один за другим. Потом мы карабкались вверх по старым, скользким ступенькам, мимо сырых, замшелых стен, бежали бесконечными тоннелями и узкими проходами… Вспомнив старую игру, я обогнал Суилкина и повел его к выходу. Чем дальше мы убегали от взрывов и хаоса, тем темнее становилось вокруг.

Мы продолжали карабкаться наверх; грохот постепенно стихал. Потом впереди показался свет, и мы прошли сквозь отверстие в утесе и очутились на свету, во внутреннем дворике. Задувал теплый ветерок; на деревьях вокруг замка шуршали листья. Мы очутились там, где все началось.

— Красных драконов больше нет, — заметил Суилкин, прислонившись к стене и глядя вниз, на Портофино.

Я присел на траву. Из башни, нависшей над нами, вылетел Золотой дракон. Он посмотрел на нас сверху вниз, ласково, но вместе с тем надменно вскинул голову, испустил рев, который мы никогда не забудем, величественно взмыл ввысь и скрылся где-то за облаками.

«Долину драконов» вернули ее хозяину.

— Кто она? — спросил Суилкин, опускаясь на колени рядом со мной.

— Вирус. Устройство для уничтожения.

Очень не хотелось признаваться в том, что это я, сам того не сознавая, заразил Энди вирусом, когда мы занимались любовью в «Темных зонах».

— Вирус разработали Нельсон и Киблз. Он призван был уничтожить Инфокалипсис, повредить все загружаемые данные… — Я закусил губу. Да, я подписал ей смертный приговор! — А носителем вируса послужил я.

— Что?!

— Бонэм дал мне смарт-карту для прохода в «Темные зоны». Джим воспользовался ею. Карту сделали в Реале, и вместе с тем она давала допуск в матрицу… Кроме того, карта позволяла проходить в «Темные зоны» в любом месте, а возможности Джима были ограничены. Не забывайте, его запрограммировали для защиты. Он не мог причинить вред Инфокалипсису. Вот и пришлось искать, если можно так выразиться, носителя со стороны… Мой аватар был подключен к смарт-карте, хранящей следы ДНК Бонэма. Джим на время подключился к моему аватару и внедрил вирус в систему, способную проникнуть повсюду, даже в такие места, куда ему самому хода нет.

— А вы передали вирус Энди?

— Через прикосновение.

Она занималась со мной любовью, потому что на самом деле хотела… или потому, что ею завладел Джим?

— Зачем понадобилось преодолевать столько препятствий там, наверху?

— Вирус необходимо было запустить в узел загрузки — единственное по-настоящему уязвимое место. Поэтому… у Энди не оставалось иного выхода. Мы должны были проникнуть сюда. Нельсон и Киблз знали это. Они лишь ждали удобного случая. А Джим был исключительно их порождением. Теперь, когда с Инфокалипсисом покончено, мы больше никогда не увидим Джима. Он перестал существовать.

— Зачем понадобилось похищать президента?

— Отвлекающий маневр… чтобы привлечь к проблеме всеобщее внимание.

— Какую роль во всем сыграл Галлахер?

— Им займитесь сами… на досуге.

— Значит, игра окончена?

— Да. Возвращайтесь на свой «Телефонный узел». А мне предстоит долго оправдываться и доказывать, что я невиновен.

— На их совести не одно убийство.

— Попробуйте докажите!

Суилкин глубоко вздохнул:

— У меня остаются еще две проблемы… личного характера.

— Что за проблемы?

— Во-первых, «Общество Данди». Из него до сих пор еще никто добровольно не выходил!

— Решение принимать вам.

— Приму, не беспокойтесь. Все-таки главным делом своей жизни я считаю свою работу.

— А вторая проблема?

— Президент. Здесь все чуточку сложнее. — Суилкин посмотрел на башню. — Кстати, нас записывают? То есть… мы здесь защищены от прослушки или нет?

— По-моему, здесь вполне надежное место. Никто никогда не сознается в том, что здесь происходило.

И все же Суилкин нагнулся ко мне и зашептал, приложив руки раструбом ко рту, чтобы никто не сумел разобрать слов:

— Мне удалось скачать запись того, что происходило в Овальном кабинете — между Монро и нашим общим другом. Если кто-то узнает, что я стал обладателем такой ценной улики… моя самодеятельность может стоить мне свободы и даже жизни. Можно на всякий случай… так сказать, для страховки… переслать запись вам?

Я расхохотался:

— Конечно, валяйте! И все же будем надеяться, что нам эта запись никогда не пригодится.