Эдди Шах - Второй мир

— Я ведь вам сказал. Я за него не голосовал. — Суилкин оглянулся на сосны и покачал головой: — А девушку жалко.

— Такова жизнь. Не все кончается так, как надо.

— Очень мудро.

Но очень справедливо.

Я встал.

— Пойдете пешком или катапультируетесь?

— Я готов вернуться.

Мы оба катапультировались из «Долины драконов».

Никто не возвращался на маленькое кладбище за церковью во Втором мире. Никто не увидел, что статуя девушки уже не белого цвета. Она заиграла естественными цветами, как будто ожила. Теперь все знавшие Энди нисколько не усомнились бы в том, что перед ними она. Губы девушки изогнулись в полуулыбке.

Из коттеджа «Роза» в коттедж «Роза»

Ист-Харлинг

Норфолк

Реальное время: 9 дней после контрольной точки

Остров оказался таким же красивым, как и во Втором мире.

Я сидел на пляже в шортах и наслаждался теплом настоящего солнца и настоящим шумом и видом прибоя.

Через три дня после сражения в Портофино, истратив кредиты за восемь месяцев, я зафрахтовал самолет до Антигуа, а потом сел на корабль, идущий в Джамби-Бэй.

Три дня я в основном искал кадавр Тибора. В конце концов нам с Суилкином удалось обнаружить его в публичных Катакомбах в турецкой зоне. Оказывается, у мальчишки имелась и фамилия — Ишарак. Тибор Ишарак. Живых родственников у него не осталось. Я зашел на соответствующий сайт через Интернет; оказалось, это заброшенное, жалкое место, за которым ухаживали кое-как, только чтобы не лишиться дотаций ООН. Кое-кого подмазал, выправил новые документы (пришлось подкупить еще одного чиновника), организовал частный рейс для перевозки кадавра — и вот я доставил Тибора в Джамби-Бэй.

Три дня до его прибытия я не просто валялся на пляже, а занимался ремонтом и доработкой.

Единственный раз я ненадолго оторвался от жаркого солнца и густых фруктовых коктейлей — слетал к Бонэму в Атлантик-Сити. Только на сей раз мы с ним встретились во Втором мире.

— Нельсона и Киблза убил Билокси? — напрямую спросил я.

— Конечно нет… что вы! Они покончили с собой. Очевидно, вы еще не знаете последние новости?

— Меня не было, поэтому введите меня в курс дела.

— Оказывается, Инфокалипсис существовал на самом деле. Да, представьте, как я удивился! Я всегда полагал… да, п-полагал, что Инфокалипсис — бабьи сплетни. Очевидно, его создали Нельсон и Киблз. Трудно поверить, правда? Они ведь казались такими… добропорядочными, такими нормальными!

— Да, вполне. — Я совсем не удивился; так и думал, что Мэрфи и Бонэму удастся вылезти сухими из воды.

— Оказывается, они же организовали похищение президента. Просто не верится! Они похитили его нарочно, чтобы отвлечь внимание от Инфокалипсиса, который они собирались переместить на «Титаник». Чертовски умно задумано… да, очень умно.

— Но зачем им понадобилось кончать с собой?

— Точно такой же вопрос задал мне председатель. По-моему, они хотели жить вечно здесь, во Втором мире. Понимаете? Сплавиться в одно целое, соединиться в Джиме, перелить в него свои характеры. Очень остроумно! А Инфокалипсис служил бы для них своего рода страховкой, с помощью которой можно шантажировать. Для них вечность гарантирована!

— По-моему, ваша версия притянута за уши…

— Знаю. Но все охотно нам поверили.

— Что пошло не так?

— Нам повезло. Несмотря на ваше вм-мешательство, моему Билокси удалось прервать загрузку.

— Как он? — Я криво улыбнулся.

— Ему очень… да, оч-чень больно. Он сильно страдает, как психически, так и физически… как будто от передозировки.

— Передавайте ему привет.

— Передам… не сомневаюсь, ему захочется с вами связаться. — Я пропустил угрозу мимо ушей. Они первые не захотят возвращаться к той истории. — Вы еще не решили, чем займетесь дальше?

— Нет.

— Когда решите, сообщите… да, с-сообщите мне. Очень не хочется с вами расставаться.

На самом деле я уже все решил, но хотел потомить их в неизвестности. Конечно, им не захочется уступать меня конкурентам. Пока, на время… до тех пор, пока сочту нужным, я останусь в «Теме». Пока не придумаю веской причины для отставки. Все кругом врут и мошенничают, даже чертов президент, но за своими жуликами я хотя бы смогу присматривать.

Я договорился с властями Джамби-Бэй и устроил Энди и Тибора на вилле. Джамби-Бэй — маленький остров в составе островного государства Антигуа; раньше он считался лучшим в мире семейным курортом, а сейчас славится лучшими на свете Катакомбами.

Все имеет свою цену — и жизнь, и смерть.

Я оплатил лучший медицинский уход и приобрел лучшие системы жизнеобеспечения, какие смог себе позволить. За их кадаврами ведется круглосуточное наблюдение; вилла соединена напрямую с коттеджем «Роза», так что мне удобно будет навещать их.

Я положил их бок о бок, на две кровати, в помещении с регулируемой температурой воздуха. Их подключили к системам жизнеобеспечения, которые поддерживают в них… состояние вечного сна. Вечного покоя. Наверное, они именно этого и хотели бы.

Больше они не ПВП. По крайней мере, в физическом смысле они оба живы. Может быть, кто-нибудь со временем придумает, как освободить ПВП. Может, однажды придумают, как их вернуть.

К родителям Энди я решил не ездить — наверное, они и так перенесли много горя, — но скачал еще немало денег, нажитых неправедно, со счетов преподобного Джеремии Поста и перевел на их счета.

Я рад, что признался Энди в любви — когда мы с ней остались одни в «Темных зонах». Там все было по-настоящему; к тому же это было еще до того, как она подхватила вирус. Может быть, где-то в темном, неизвестном месте, где она сейчас обитает, она вспоминает простые слова и у нее появляются силы, которые помогают ей влачить существование в бесконечном тусклом сумраке.

На Антигуа я сел на рейс до Генуи, а оттуда на один день слетал в Портофино.

Переночевал я в отеле «Сплендид» на склоне холма; из окон открывался чудесный вид на городок и гавань, на церковь и маленький замок на другой стороне. Я любовался разноцветным закатом и очертаниями зубчатых стен, которые постепенно исчезали во мраке ночи.

На следующее утро, проснувшись рано, с птицами, я поднялся по длинной узкой тропе к церкви и замку. Церковь была точно такая, как во Втором мире. Можно было не опасаясь наслаждаться ее простой элегантностью, бродить в холодке между статуями и картинами, изображавшими святого Георгия, которые больше не содержали никаких скрытых угроз. К замку я подниматься не стал, зато погулял на маленьком кладбище.

Я очень удивился, найдя там ее статую. Теперь ее, правда, звали не Энди. То была статуя некоей Раджио Паолы, которая умерла в 1960 году. Я прикоснулся к статуе, почувствовал холод мрамора. И все же лицо по-прежнему оставалось лицом Энди; на короткий миг я уловил ее тепло в холодных белых каменных глазницах.