Игорь Луковский - Гибель дракона

Некрасова. И... все?

Северин. Все.

Воронов. Понятно...

Берлога (прерывающимся голосом). Не может быть... Я сам видел линию экаиода... и видела ее Тушмалова!

Бестужев. Десятки ученых открывали экаиод и все ошибались. Нет ничего удивительного, что, исследуя в походных условиях, ошиблись и вы, товарищ Берлага.

Берлога. Берлога, Берлога! Там, где живет медведь. Как известно, самое упрямое животное. Но скажите - иод - все-таки найден?! Иод?!

Северин. Да. Иода - три и пятнадцать сотых.

Берлога. Ага! В растении высокогорного озера, где еще никогда и никто иода не находил!

Бестужев. Я... не совсем понимаю вас... Иод существует везде - в воздухе, стекле, в нашей крови - где угодно...

Берлога. Но иод - родной брат экаиода!

Бестужев. Да, брат. Но если сам иод еще мало изучен нами, то экаиод просто неизвестен.

Берлога. Не знаю. Но мы не ошиблись!

Бестужев. Чем вы это докажете?

Берлога. Ничем!

Бестужев. Но ваши предположения...

Берлога (с отчаянием). Я верю в это!

Бестужев. К сожалению, товарищ Берлога, в современной науке вера, не основанная на фактах, это - тропинка для слепых. И опасная тропинка.

Некрасова. Мне кажется...

Берлога (свирепея, повернулся к ней). Что еще вам может казаться?! Все ясно! Приехал к вам путаник, невежда и...

Некрасова. Вы же не знаете, что я хочу сказать. Мне кажется, что если сейчас экаиода в растении нет, то, может быть, он был?

Берлога (растерянно). Был?

Воронов. Возможно...

Бестужев. Вы полагаете, что экаиод в растении был, а затем...

Некрасова. Исчез.

Северин (неожиданно). Он был, пока в тканях растения еще теплилась жизнь.

Острый взгляд Северина мгновенно скрещивается со взглядами Некрасовой и Воронова.

Бестужев. Вы утверждаете...

Северин. Нет, Сергей Родионович. Пока я только фантазирую.

Воронов. И, возможно, на правильном пути.

Бестужев. Хорошо. (С какой-то особенной улыбкой.) Мы знаем, что экаиод неуловим...

Некрасова. Это факт. Его нет в мертвой природе или он существует так недолго, что самые точные приборы не могут его поймать.

Бестужев. Так, так.

Некрасова. А не найдем ли мы разгадку в том, что этот неоткрытый элемент может обнаружить себя только в явлениях жизни? В биологическом процессе?

Берлога (тихо). Умница!

Бестужев. Но ведь нигде в органических тканях мы экаиода также не находим!

Некрасова. Цветок джи-тшау может быть исключением.

Берлога (тихо). Именно так!

Бестужев (задумчиво). Джи-тшау...

Северин. И мы не знаем, в какой среде он был найден. Что это за подземное озеро? Состав его воды? Какие горные породы вокруг? Мы ничего не знаем. А, между тем, записи в дневнике Тушмаловой строго логичны. (Достает из ящика стола черную тетрадь.) Она видела то, что не можем увидеть мы.

Берлога (загремел). Мариам не ошиблась!

Некрасова. Если экаиод был в растении, и затем исчез, то выход один: чтобы вновь его обнаружить, нужно опять...

Берлога (прерывая). Найти джи-тшау! Свежий экземпляр растения!

Северин (после паузы). Да.

Берлога (с азартом). Правильно, профессор! Не один же он на земле?! Я уверен - там в Хрустальных пещерах есть еще такие растения! Нам помешали их отыскать ядовитые испарения. Теперь понимаю - это были пары иода... Его запах был так силен, что кружилась голова, и мы кашляли, как черти! Но ведь теперь все это можно будет предусмотреть!

Северин. И, найдя растение, перевозить его в особых условиях.

Некрасова. Или исследовать на месте!

Воронов. Я берусь подготовить прекрасную походную лабораторию.

Бестужев (поднял глаза от тетрадки Тушмаловой, обводит взглядом присутствующих). Записи Тушмаловой очень любопытны... А что это за карта?

Берлога (зло). Это место, где мы нашли экаиод!

Бестужев. Нашли?!

Берлога. Да! Вот крестик - здесь вход в Хрустальные пещеры.

Бестужев. Хрустальные пещеры...

Берлога. И мы опять поедем туда!

Бестужев. Вы? (Смотрит на Берлогу.)

Северин (неожиданно). Мы.

Звонок телефона.

Некрасова (берет трубку). Институт. Вадим Ильич, вас.

Северин (подходит к телефону). Слушаю. Добрый день. Хорошо. (Вешает трубку.) Товарищи, это приехал генерал. Он сейчас у директора.

Бестужев. По делу Тушмаловой?

Северин. Да. (Берлоге.) Он просит меня и вас. Говорит, только один вопрос, но очень важный. Сергей Родионович, извините, мы к директору.

Бестужев. Идите! Я подожду вас.

Северин и Берлога уходят. Бестужев шагает по комнате, затем останавливается перед Вороновым.

Я понимаю, что ваш институт - это дружная семья энтузиастов. Но не слишком ли все это фантастично? Ведь речь идет о трудной научной экспедиции, для которой, в сущности, точных данных нет.

Воронов. Сергей Родионович, данные есть.

Некрасова. О, все еще надо хорошенько рассчитать. Но если говорить о фантазии, то сам великий Павлов, строжайший наблюдатель фактов, любил повторять, что научное творчество без фантазии - невозможно.

Воронов. Сергей Родионович... (тихо) мы с вами когда-то начинали вместе... казанские аудитории... потом в одни годы... помните, в клинике в Петербурге... и снова встречались на фронтах гражданской войны...

Бестужев (растроганно). Да, Платон Петрович... да...

Воронов. И, помните, еще встреча на конгрессе в тридцать втором году, и вы говорили - лучше сто раз ошибиться в решении научного опыта, чем отступить или пройти мимо. Если Северин утвердит поездку на Тянь-Шань, не мешайте ему продвинуть это дело. Прошу вас.

Бестужев. Боюсь, Платон Петрович, что не мешать я вам буду, а помогать.

Некрасова (смотрит в окно). Вадим Ильич возвращается!

Бестужев. Так скоро? Интересно...

Вxодят Северин и Берлога. Проходят прямо в кабинет.

Ну, что? Новости?

Северин. Да. Местонахождение Тушмаловой обнаружено. Она находилась в Соединенных Штатах Америки, в доме миллиардера Дюфеллера...

Бестужев (удивленный). Миллиардера Дюфеллера? Да что вы?..

Северин. Это в Каскадных горах. Штат Орегон. Но два дня назад Тушмалову увезли оттуда. Куда - пока еще неизвестно. Генерал показал нам ее фотографию, переданную по бильду, и попросил Никодима Ивановича - опознать... Он опознал.

Берлога. Да. На фотографии - это она. (Дрожащим голосом.) Ее поднимают на носилках по сходням на какой-то пароход...

Занавес

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Перед поднятием занавеса в тишине издали приближается рокот моторов самолета - все ближе, ближе, ближе... Вот уже моторы ревут над самой головой, и этот звук то удаляется, то вновь нарастает, как бывает, когда самолет кружит над местом посадки. В тишине поднимается занавес. Китайская фанза-кумирня. Глинобитные стены, когда-то оштукатуренные и раскрашенные яркими красками, теперь обветшали и потрескались. Лишь кое-где сохранялся странный орнамент из цветов, птиц и драконов. В глубине высокая узкая арка без двери ведет из полусумрака кумирни в сияющий день. За аркой видны зеленые тьмы, а вдали грозно и величественно вонзаются в небо снежные вершины Тянь-Шаня... В кумирне слева на возвышении стоит размалеванное изваяние Будды и перед ним жертвенник в виде грубо отлитого из меди дракона, стоящего на хвосте. Справа, вдоль глухой стены, тянется "ханжин" - это низкий и широкий глинобитный выступ, покрытый цыновками.