Филип Дик - Распалась звязь времен...

Издалека донесся шум мотора. Надо было действовать.

«Времени остается немного», — подумал Рэгл.

Он добежал до двери и открыл ее. Шум усилился. Внизу, в темноте, мелькнули две зажженные фары и тотчас исчезли.

«К чему это всё? — думал Рэгл. — И кто они? Что происходит в действительности? Я должен понять».

Он кинулся обратно, осматривая все, что попадалось на пути: мебель, книги, продукты на кухне, предметы туалета, одежду в шкафах… На что все это может натолкнуть?

Он добрался до черного хода. Стиральная машина. Швабра в углу. Пачка стирального порошка. Куча журналов и газет.

Он вытаскивал без разбора, сколько захватывалось, газеты и журналы, ронял их, жадно всматривался в развороты.

В глаза бросилось число. Он замер.

10 мая 1998 года.

Это почти через сорок лет!

Он стал читать заголовки. Отрывочные, бессмысленные, привычные слова: убийство, выпуск облигаций, смерть знаменитого ученого, государственный переворот в Аргентине…

В самом низу страницы была напечатана статья под названием:

«Спор о субсидировании добычи золота на Венере».

«Тяжба во Всемирном Суде о праве собственности на Венере…» — прочитал Рэгл.

Он отбросил газету и стал листать журналы.

Журнал «Тайм» от 7 апреля 1977 года. Рэгл скрутил журналы и засунул в карман брюк.

Еще номера «Тайм». Он лихорадочно перебирал журналы, пытаясь запомнить все, что там было напечатано. Люди, мосты, живопись, медицина, хоккей… Все, весь будущий, аккуратно рассортированный мир был перед ним. Исчерпывающая сводка всех сторон жизни общества, которое еще не появилось на свет…

Которое давно появилось на свет. Которое существует сейчас.

У него в руках были новые, современные журналы.

И шел 1998 год.

Не 1959-й.

Снаружи донесся шум остановившейся машины. Рэгл схватил оставшиеся журналы, сколько уместилось в руках, и открыл дверь черного хода, в сад.

Голоса. По саду метались тени. Мелькали лучи фонарей.

Журналы зацепились за дверь и посыпались на крыльцо. Рэгл опустился на колени и стал их собирать.

— Вот он! — послышался голос.

Луч фонаря ослепил Рэгла. Он повернулся спиной и продолжал подбирать журналы.

На одной из обложек была дата: 14 января 1996 года, а под ней фотография. Его фотография. Цветная. И подпись:

«Рэгл Гамм — человек года».

Рэгл сел на пороге, открыл журнал и нашел статью. Там было много фотографий: он в детстве, его мать и отец, Рэгл-школьник…

Он в неистовстве перевернул страницу.

Он теперешний, после Второй мировой войны… или какая там была, в которой он участвовал… в военной форме, улыбающийся в объектив…

Женщина. Его первая жена.

А дальше… какой-то искусно спланированный индустриальный комплекс с высокими, заостренными кверху, напоминающими шпили и минареты зданиями…

Кто-то вырвал журнал из рук Рэгла. Он поднял глаза и, к своему изумлению, увидел, что на людях, стаскивающих его с крыльца и волочащих куда-то, была хорошо знакомая ему светло-коричневая униформа.

— Осторожнее! — сказал один из них.

Он видел темные силуэты деревьев, людей, топчущих цветочные клумбы, мечущиеся по вымощенной дорожке, ведущей через двор к воротам, лучи фонарей. А там, за воротами, на дороге, грохочущие включенными моторами и слепящие фарами грузовики. Темно-зеленые полуторки. Они тоже знакомы. Как и униформа.

Грузовики принадлежат муниципалитету. Люди служат в муниципалитете.

Один из людей поднес что-то к лицу Рэгла. Пластиковый баллончик. Сжал его пальцами. Баллончик лопнул. Превратился в удушливую волну.

Рэгла держали четверо. Он не мог пошевелиться. Он мог только вдыхать эту волну. Свет фонаря источал тот же самый удушливый запах. Рэгл закрыл глаза.

— Не повредите ему ничего, — услышал он чей-то далекий голос. — Осторожнее.

Он чувствовал под собой металлический кузов. Металл был холодным и влажным. «Как будто меня загрузили в морозильную камеру, — подумал Рэгл. — Так возят в город свежие продукты. И на следующий день продают».

Теплые лучи утреннего солнца заполнили спальню. Рэгл прикрыл глаза рукой. Свет вызывал тошноту.

— Я опущу шторы, — услышал он.

Он узнал голос и открыл глаза. У окна стоял Виктор Нельсон и возился со шторами.

— Я дома, — сказал Рэгл. — Так ничего и не добился.

Он вспомнил свое бегство. Вспомнил, как продирался сквозь кусты, карабкаясь на вершину холма.

— Я был очень высоко, — сказал он. — Почти на самой вершине. А потом они меня… я скатился вниз.

Это «они» произнеслось нечаянно. «Кто они?» — думал Рэгл.

— Кто меня привез сюда? — спросил он Вика.

— Здоровенный таксист, — ответил Вик. — В нем будет, пожалуй, килограммов сто двадцать. Он внес тебя на руках и положил на диван. — Вик помолчал минуту. — Твоя прогулка обошлась в одиннадцать долларов.

— Где меня нашли?

— В баре.

— В каком баре?

— Не помню. Я никогда раньше не слышал такого названия. На самой окраине города. В северной части. В промышленном районе, рядом с товарной станцией.

— Попробуй вспомнить название бара, — попросил Рэгл. Ему это казалось очень важным. Хотя он и не понимал почему.

— Я спрошу Марго, — сказал Вик. — Она всю ночь не спала. Я, правда, тоже не спал. Подожди минутку.

Он вышел.

Через некоторое время в комнате появилась Марго и встала в ногах у Рэгла.

— Он называется «У Франка», — сказала она.

— Спасибо, — сказал Рэгл.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

— Сделать тебе что-нибудь легонькое поесть?

— Нет. Спасибо.

— Да, брюхо ты себе набил как следует, — засмеялся Вик. — И даже не пивом. У тебя все карманы были полны жареным картофелем.

— А еще что-нибудь в них было? — спросил Рэгл.

Он помнил, что в карманах должно было быть еще что-то, что он положил туда. Что-то очень важное. Что-то такое, что было жизненно необходимо сохранить и привезти домой.

— Бумажная салфетка от Франка, — засмеялась Марго.

— И огромное количество мелочи, — добавил Вик. — Двадцатипяти- и десятицентовики. Наверное, ты не переставая звонил по телефону.

— Да, — задумчиво произнес Рэгл. — Кажется, да…

С телефоном действительно было что-то связано… С телефонной книгой…

— Еще я помню имя: Джек Дэниел.

— Это имя таксиста, — сказал Вик.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Марго.

— Рэгл все время называл так таксиста, — ответил Вик.

— А откуда я помню грузовики муниципального управления? — спросил Рэгл.

— О них ты ничего не говорил, — сказала Марго. — Но с ними все понятно.

— Что понятно?

Марго подняла шторы на окнах.

— Они начали здесь работать на рассвете, — сказала она. — Еще семи не было. И их шум, наверное, отложился у тебя в памяти.