Патриция Маккиллип - Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)

- Ну, - добавила она, - это как раз то, чего ищут все и каждый. А башня единственное место, куда, возможно, никто не заглядывал.

Взгляд Хара переместился на Моргона. Тот пробежал рукой по волосам, лицо его прояснилось.

- Может быть. Знаешь, что, Хар, я попытаюсь. Но я всегда думал, что мысленная связь этого наваждения была неким позабытым деянием мертвых Властелинов Земли, а не живого. Погоди. - Он сел, глядя прямо перед собой. Башня Ветров. Ее название... название... ветер...

Внезапно они пронеслись через его память - глубинный ветер в горе Эрленстар, бурные ветры севера, певшие в лад всем струнам его арфы.

- Башня Ветров...

- Что ты видишь?

- Не могу рассмотреть... Арфу, в которую ударяет ветер. - Когда воспоминания о ветрах унялись в его памяти, он понял, что не знает, кто задал последний вопрос. Видение растаяло, оставив ему только слова и уверенность, что они с ним как-то связаны. - Башня. Звездная арфа. Ветер...

Хар согнал со своего кресла белую ласку и медленно уселся.

- Ты можешь управиться с ветрами не хуже, чем с землезаконом? - с недоверием спросил он.

- Понятия не имею.

- Ясно. Еще не пытался.

- Я даже не знаю, с чего начать, - сказал Моргон и добавил: - Однажды я сотворил ветер. Ветер-убийцу. Это, похоже, все, что я умею...

Он снова замолчал и покачал головой. В зале было очень тихо; звериные глаза светились в полутьме. Ирт поставил свою чашу, и она, отвлекая внимание, слабо звякнула, задев за край подноса. Нун бросилась к нему на помощь.

- Маленькие расстояния, - уныло пробормотал волшебник.

- Думаю, - заговорил король-волк, - что, если я начну тебя расспрашивать, это будет самая долгая загадка, которую я кому-либо загадывал.

- Ты уже загадывал мне самую долгую загадку, - ответил Моргон. - Два года назад, когда ты спас мне жизнь в ту метель и я попал к тебе домой. Я все ещё пытаюсь её разгадать.

- Два года назад я поделился с тобой знаниями о том, как оборачиваться туром. Теперь ты пришел, чтобы я поделился с тобой знанием землезакона. Чего ты попросишь у меня в третий раз?

- Не знаю.

Моргон осушил свою чашу, надолго задумался и, взглянув Хару в глаза, промолвил:

- Возможно, доверия...

Он резко поставил чашу на стол и обвел безупречный её ободок кончиками пальцев. Вдруг он почувствовал, насколько сильно устал; ему захотелось положить голову на стол среди блюд и уснуть. Он услышал, как поднимается король-волк.

- Попроси у меня завтра.

Хар тронул его за плечо. Когда Моргон с трудом разлепил веки и встал, чтобы последовать за королем из зала, то не нашел ничего странного в этом ответе.

Он спал без снов до рассвета рядом с Рэдерле, в роскошной теплой спальне, которую приготовила для них Айя. Утром, когда небо посветлело, туры медленно сбежались толпой в его разум и образовали совершенный и сплошной круг, в центре которого он теперь находился. Он не мог пошевелиться - глаза у туров были светлые, таинственные и слепые, и взгляд их парализовал Моргона, лишив способности двигаться. Внезапно он проснулся и что-то забормотал. Рэдерле нашла его ощупью и тоже проговорила во сне что-то невразумительное. Он подождал, пока она не затихнет, и только тогда беззвучно встал и оделся. Он учуял, как догорает, рассыпавшись угольками, последнее душистое сосновое полено в камине, и каким-то образом догадался, что Хар все ещё в зале.

Когда Моргон входил в зал, король не спускал с него глаз. Моргон осторожно обошел маленьких зверушек, спавших свернувшись у очага, и присел подле Хара. Король опустил ладонь на его плечо и задержал на миг в уютном и теплом молчании, затем произнес:

- Нам нужно где-то спрятаться, или торгаши раззвонят обо всем от Ирье до Ануйна. Недавно сюда стеклась целая толпа торговцев; они расспрашивали меня, расспрашивали Нун...

- У тебя есть одно строение на задворках, - предложил Моргон. - То, в котором ты учил меня оборачиваться туром.

- Да, кажется, это подойдет... Разбужу-ка я Хугина, он нам поможет. Король слегка улыбнулся. - Одно время я думал, что Хугин мог бы вернуться к турам; он стал так дичиться людей. Но с тех пор, как явилась Нун и рассказала ему все, что знала про Сута, думаю, он мог бы превратиться в волшебника...

Король умолк, а через несколько мгновений объявился Хугин, сонно хлопая глазами и расчесывая пятерней белые волосы. Увидев Моргона, он застыл на полдороге. Хугин был ширококостен и проворен, словно тур, с глазами глубокими и по-детски робкими. Он зарделся и сделался ещё более похожим на тура, готового вот-вот улыбнуться.

- Нам нужна твоя помощь, - обратился к нему Хар. Хугин по-утиному дернул головой, затем, поглядев на Моргона, обрел наконец дар речи:

- Нун сказала, что ты дрался с чародеем, который сгубил Сута. Что ты спас жизнь лунголдским волшебникам. Ты убил Основателя?

- Нет.

- Почему?

- Хугин, - пробурчал Хар, затем быстро справился с собой и не без любопытства взглянул на Моргона. - Да, а почему? Или ты растратил всю свою жажду мести на арфиста?

- Хар... - Мышцы Моргона напряглись под рукой Хара.

Король внезапно нахмурился.

- Что такое? Тебя преследуют призраки? Ирт рассказал мне вчера вечером, как умер арфист. Моргон без слов покачал головой.

- Ты мастер разгадывать загадки, - выпалил он вдруг. - Ты мне и скажешь. Мне нужна помощь.

Хар поджал губы, поднялся и бросил Хугину:

- Принесешь еды, вина и дров в ту халупу. И тюфяки. Когда проснется Рэдерле Анская, дай ей знать, где мы. И приведи её. - Видя, что паренек густо покраснел, он несколько нетерпеливо добавил: - Ты с ней раньше говорил.

- Я помню. - Хугин улыбнулся. - Я приведу её. И все принесу.

Они провели весь следующий день и последующие девять дней и ночей вместе в продымленном круглом строении за домом короля. Днем Моргон спал. Хар, казалось, не ведал усталости. Выбираясь из разума Хара на рассвете, Моргон всякий раз находил поблизости Рэдерле, Хугина, иногда - Нун, выбивающую в очаг пепел из трубки. Он редко заговаривал с ними; бодрствовал он или спал, разум его был подключен к растущим на земле Хара деревьям, воронью, горам в снежных шапках, всем образам, хранившимся в памяти короля-волка и подвластным ему. Все эти девять суток Хар давал ему все и не требовал ничего взамен. Моргон исследовал Остерланд через его мозг, образуя

собственные мысленные связи с каждым корешком, камнем, волчонком, белым соколом и туром в стране. Каким только волшебством не владел король...

Хар мог беседовать с совами и волками; мог обратиться к железному ножу или наконечнику стрелы и сказать им, когда ударить. Он знал людей и зверье в своем краю, как своих ближайших родичей. Его землезакон распространялся даже на окраины северных пустошей, где он немало пробежал наперегонки с турами по снежной пустыне. Его закон сделал его таким, каков он есть; его мощь сперва сковала сердце Моргона льдом, а затем зажгла пламенем, пока он не стал казаться себе ещё одной ипостасью Хара. Или Хар - отражением его мощи.