Альбер Хигон - «Если», 1995 № 05

— Становится светлее, — снова заговорила Дина. Дина была права, и в то же время она ошибалась.

Действительно становилось светлее, но это не было забавным. В особенности, когда исчез стасис.

Это был самый настоящий ад.

Жар одновременно ударил со всех сторон.

Моя плоть несколько мгновений выдерживала жар, а потом начала высыхать и трескаться. Я мог чувствовать — или это лишь показалось мне — как закипает в жилах кровь.

В эти долгие секунды, когда огонь пожирал наши тела, мы озирались по сторонам, пока еще могли видеть, в инстинктивных поисках пути к спасению. Всегда существует шанс выжить.

Но нам нечего было ждать. Жар шел со всех сторон. Самым холодным местом был центр стасиса, в котором мы практически и находились.

Белая блузка Дины медленно, но неотвратимо, становилась коричневой.

Грег, не приходя в сознание, начал корчиться, как пластмассовая кукла, брошенная в огонь.

Мы закричали.

Мы больше не могли дышать. Огонь пожрал весь кислород.

Задолго до смерти мы потеряли способность видеть.

Но не чувствовать.

И я умер.

Ко мне снова вернулась жизнь. Естественно, ничего другого и нельзя было ожидать. Когда рядом находились Миранда и великаны, смерть не была смертью, да и в жизни полной уверенности тоже быть не могло.

Я продолжал помнить все, что произошло. На всю оставшуюся жизнь я запомню, что значит умереть среди тлеющих останков огромного пожара.

Теперь же на мне не было и следа ожогов, я был прежним. Да и стасис появился снова. Блузка Дины опять стала белой. Грег продолжал спокойно храпеть.

Надо мной стояла Миранда и снимала костюм. Другой валялся у ее ног.

— Я опоздала на десять минут, — сказала Миранда. — Но на этот раз у меня была возможность исправить положение. — У нее в руках было небольшое устройство, напоминающее транзисторный приемник.

— Большое тебе спасибо, — ответил я. — Теперь мы можем все начать заново. Потому что я не изменил своего решения.

— Дело сделано, — перебила меня Миранда. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что она имеет в виду.

— Тринити Холл? — наконец спросил я. Они кивнула.

— Они согласились… Твоя жизнь для нас необходима, Вэл. Возможно, и Дины тоже, мы точно не знаем.

Конечно, она могла лгать. Миранда была способна совершенно сознательно пойти на блеф, чтобы вывести нас с Диной отсюда, а потом быстро исчезнуть. Тогда нам не с кем будет торговаться, да и смерть наша будет совершенно бессмысленной.

Но выбора у меня все равно не оставалось. Я начал надевать костюм. Дина последовала моему примеру. Миранда облегченно вздохнула.

— Мы пойдем мимо Тринити Холл, — заявил я. — И если тела все еще там, я вернусь обратно.

— Как посчитаешь нужным, — пожав плечами, ответила Миранда.

— Вы получили то, что хотели? — спросил я. — Вы удовлетворены?

— Да.

— Ты уверена? — Я посмотрел на Грега, который так и не пошевелился за все время нашего разговора.

— Да. В моем мире уже произошли большие перемены. Дар исчез. По поводу людей, обладающих иммунитетом, мы ничего не знаем — возможно, теперь они не нужны.

Мы надели костюмы и загерметизировали их.

— Поторопимся, — сказал я, — потому что мне понадобится время, если потребуется, вернуться сюда и снять костюм.

— Прощай, Вэл, — откликнулась Миранда. Она ничего не сказала Дине и отвернулась. Я задумчиво посмотрел на Грега. Хотя он и не сделал мне ничего хорошего, я вдруг понял, что мне его жаль, и сказал об этом Миранде.

— Теперь он пройдет психиатрическое лечение,

— ответила Миранда. — Раньше Грег отказывался, но сейчас у него нет выхода.

— Ты думаешь, он сможет приспособиться?

— Почему бы и нет? Ему ведь всего четырнадцать. Я заморгал. До сих пор я ни разу не спрашивал о возрасте великанов. Я знал, что Миранде тридцать лет, но она была их учительницей.

— А остальным? — спросил я. — Ты говорила, что Грег из младшего класса.

— Нет, я сказала, что он учится на класс ниже. Ты ведь видел — он не блещет способностями. А им… им всем по двенадцать.

Она не поднимала глаз с того момента, как попрощалась со мной.

Дина и я пошли обратно сквозь умирающий огонь. Мы с трудом отыскали Тринити Холл. К моему счастью, гора скелетов исчезла…

Мы прошли мимо заваленного моста. Все еще было довольно темно. Когда мы отошли подальше от огня. Дина и я сняли костюмы. Среди развалин я нашел старый, грязный мешок и завернул в него оба костюма.

Хорошо зная пути распространения огня, великаны выбрали рощицу возле моего дома — идеальное место для перехода в наше время. Даже сейчас, когда вокруг огромного пепелища, которое еще вчера было городом Шатли, бродили тысячи людей, мы смогли пройти вдоль реки до самой рощи, и нас никто не заметил, ведь все дороги, выходящие из города, вели в сторону Кэстл Хилл. Издалека мы видели группу людей в синей форме, которые осматривали заваленный мост, но нам не составило особого труда не попасться им на глаза. «Значит, всем этим великанам было всего по двенадцать лет», — подумал я. Ну, ничего такого уж удивительного в этом нет. Уже в мое время некоторые девочки созревали в одиннадцать, а не в четырнадцать или пятнадцать, а в двенадцать они вырастали до пяти футов и шести дюймов, а весили при этом за сто пятьдесят фунтов.

Дина помалкивала, и меня это радовало. За последние сорок часов со мной произошло столько всего: я убил человека и умер сам. Если быть честным, то я был совершенно вымотан.

За эти сорок часов я- перечувствовал слишком много — или слишком мало. Я не оказался героем, но и злодеем тоже не стал. Я вел себя не слишком умно, но и дураком себя бы не назвал. Мы шли по тропинке вдоль берега, по которой, наверное, ходили великаны. Однако моста больше не было, а лодка находилась на противоположной стороне.

— Нам придется плыть, — сказал я. Дина начала раздеваться.

— Нет, — сказал я, — мы ничего не должны оставлять здесь.

— Я не собиралась оставлять свою одежду, — ответила Дина. — Я возьму ее с собой.

— Просто переплыви реку в одежде, — устало проговорил я. Но Дина не обратила на мои слова никакого внимания. Она сняла блузку, юбку, чулки и туфли, сложила их в аккуратный сверток и скользнула в воду, держа одежду над головой.

Это была новая Дина. Раньше она все делала так, как говорил я. Теперь мне нужно привыкать к тому, что она будет заботиться о себе сама.

Скоро мы были дома.

Чья-то рука упорно трясла меня. С неохотой я открыл глаза. Часы возле моей постели показывали 10.30.

На краю моей кровати сидел крупный человек средних лет, которого я не знал. И в то же время его лицо показалось мне знакомым.

— Мистер Матерс, — сказал он, — я старший констебль Вилсон. Мне очень жаль, что я должен побеспокоить вас, но дело весьма срочное.