Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 2

Михаил вспомнил, как обстояли дела с рейнгольдянами. Мы им выращивали дома, а они забивали их травой и гигантскими толчеными поганками. Они не переменились даже после того, когда произошло извержение, половину деревни сожгла лава, а жители стояли под проливным дождем жалкими островками и смотрели на невиданные теплые дома, в которых горел свет, во всю работала кухня и шло стереокино, а они стояли смотрели… А потом земляне долго объясняли, показывали, убеждали, а дождь все лил и лил, аборигены по-прежнему стояли группками, пряча в середину детей, а потом они выпихнули из толпы немощного полуослепшего старика, которому все равно терять было нечего и который едва слышно попросил их уйти. Их прогоняли. Михаил изнемогал, показывая на экранах самые лучшие и красивые места Земли, картины, памятники, потом обернулся и увидел множество глаз, устремленных на него, в которых была тоска и отчаяние. Захотелось крикнуть друзьям: «Да что же вы делаете?!», но Александр Сергеевич уже велел убирать дома и отправляться на корабль. Один дом решили оставить, потому что была надежда, может быть, привыкнут… Не знаю. На следующий день дом исчез, и они вздохнули было с облегчением, а потом Нортон нашел в лесу несколько обгоревших клочьев пластика, и они это дело бросили.

— Нельзя сюда ходить, — закончил Октар. — Старики говорили, не к добру.

Он взял лист, на котором лежала еда, стряхнул в ладонь сизые крошки и швырнул в рот. Яран поднялся.

— Идем? — спросил он.

— Идем, — быстро сказал Михаил, расстегнул куртку и потрогал серебристую ковбойку. Вода давным-давно испарилась.

Они втроем вышли по темному, с круглыми стенами коридорчику в новый туннель, тоже залитый водой. Здесь рельсы дугообразным виадуком выступали над поверхностью и держались вообще неизвестно как. Под ними в воде, выставив шестереночные днища, колеса и развороченные двигатели, лежали машины, развалившиеся от старости и ржавчины, и Михаила поразило обилие устаревшей и неуместной техники. Затейник-землянин, однако, здорово знал историю и был немного чудаковатым, потому что все эти модели устарели лет тридцать назад. Между ними в масляных разноцветных кругах плавали обломанные бревна, щепки, и вонючая желтая пена. Насыпи по бокам туннеля не было.

— Куда дальше? — осведомился Яран.

Машины лежали в воде на небольшом расстоянии друг от друга, и можно было продвинуться дальше, прыгая с островка на островок. Михаил осторожно ступил ногой на гладкобокую утонувшую тушу. Она немедленно просела вниз, но не утонула, только мягко ткнулась в илистое дно, и они стали по очереди перешагивать и перепрыгивать, вскрикивая и охая, когда опора резко уходила вниз и так же резко замирала. Один раз Михаил поскользнулся и полетел в воду. Октар забрался к высокому потолку и нашел там несколько проводов, ужасно грязных и лопнувших. Он оторвал один, подпрыгнул и, как маятник, перелетел на другой конец тоннеля.

— Ловко ты, — заметил Михаил, вытряхивая из уха набежавшую воду и сильно морщась. Вода была горькая и мерзкая на вкус. Пахло нефтью.

— Так гораздо удобнее, чем пешком, — сообщил Октар, глядя на него большими голубыми глазами. — И на деревьях тоже.

— Однако какой отвратительный запах, — сказал Яран, озираясь.

Михаил заглянул в проем соседней комнаты и увидел странные полупрозрачные стены какого-то огромного лабиринта. Было довольно хорошо видно повороты, комнаты, тупики сквозь друг друга и вместе с тем перекрытия казались твердыми и непроницаемыми. «Да, не обошлось здесь без пришельцев», — подумал Михаил все больше в этом убеждаясь и все больше не веря.

— Идите сюда, — позвал он товарищей и вышел из туннеля.

На ощупь стены были шероховатые, матово-голубые, толстые, словно стеклянные, пружинили под нажимом, и в точке прикосновения каждый раз возникало размытое пятно, похожее на вспухший синяк. Михаилу удалось различить сквозь их мутную толщину сеть параллельных золотистых жилок, похожих на провода, которые смыкались в красных, как яблоко, шариках и равномерно пульсировали. Михаил сразу же почувствовал давешнее ощущение, как будто за ним кто-то следил. Особенно это чувствовалось в тесных и неуютных тупиках, когда вокруг были однообразные мутные плоскости и золотое мерцание, как на печатных схемах.

— Цивилизация, — без энтузиазма произнес Октар.

Яран задумчиво разглядывал золотые паутины в стенах, как рыб в аквариуме, и пытался проткнуть когтем поверхность. Октар резко проводил по ней пальцем, рисуя большую дугу, отходил назад и с любопытством, теребя нижнюю губу, глядел, как толстая дуга бледнеет, теряя и без того зыбкие очертания, становится все тоньше и исчезает совсем.

— Может, не будем здесь останавливаться? — предложил Яран. — Я имею в виду время. У нас очень мало времени.

— Да, пожалуй, ты прав, — кивнул головой Октар, поправил колчан и негромко добавил: — Ничего здесь интересного нет.

Тройка молча миновала лабиринт, молча поднялась по длинной винтовой лестнице и очутилась внутри той самой башни с единственным окном. Было темно и прохладно. Наверху темнели редкие и прогнившие потолочные балки, готовые вот-вот сорваться вниз, а еще выше, в тюремной тишине чердака свистел и вольно гулял ветер, теребя клочья растрепанной соломы.

Октар подпрыгнул на месте, надеясь что-нибудь увидеть через решетку окна, но у него был слишком маленький рост. Тогда он подошел к окну, прыгнул изо всей силы, ухватился за толстые железные прутья руками и стал медленно подтягиваться, помогая ногами и обдирая колени. Михаил увидел, как сильно и резко напряглись упругие мышцы и вздулась зеленоватая ветвь жил на руках. Мальчик вскарабкался, торопливо повертел головой, стараясь увидеть все сразу, и тяжело спрыгнул на пол.

— Ничего, — разочарованно сказал он. — Совсем ничего.

— Ты про что? — осведомился Яран.

— Да так… — замялся Октар. — В общем, потом расскажу.

Вдруг он резко присел и напряженно замер. Михаил с удивлением и страхом увидел, как точно и быстро задвигались его руки, вытаскивая из колчана стрелу, как напряглись и расслабились мускулы, а особенно поразили его глаза — прежде прозрачные и грустные, а теперь злобные и решительные.

— Что с тобой, малыш? — с фальшивой веселостью спросил Михаил и наклонился, чтобы потрепать его по плечу, но Октар ловко сделал ногой Подсечку, свалил его и прямо в лицо страшно прошипел, хватаясь за ворот куртки:

— Ти-хо!

Яран тоже пригнулся и сел рядом с ними. Октар не шевелился и внимательно смотрел в темное отверстие длинного коридора. Михаил, сколько ни старался, ничего не мог там разглядеть. Он осторожно спросил:

— Что там?

— Там кто-то из пещерников, — изменившимся голосом прошептал мальчик, медленно поднял лук и отпустил стрелу.