Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

Председатель успокаивающе покачал в мою сторону рукой и обратился к Микусу.

— Вы согласны, товарищ Микус, с тем, что совершили преступление?

— Да.

— А вы согласны отбывать наказание на безлюдной планете в течении пятнадцати суток?

Микус счастливо улыбнулся и радостно вскочил с кресла.

— О, да!

Председатель смущенно пожал плечами.

— Мне так неловко наказывать, но закон есть закон.

И он с глубоким вздохом развел руками в стороны. Микус воскликнул:

— О, нет, я счастлив… Счастлив!

Председатель облегченно перевел дух и с грустью в голосе сказал:

— Микус, поверьте — мне так трудно было решиться объявить вам наказание — я в душе содрогаюсь от предчувствия того неудобства, которое вас ждет на безлюдной планете…

Он прижал пальцем кнопку на столе, и мой приятель Микус мгновенно растворился в воздухе, а председатель вынул из кармана мантии платок и, отвернувшись от зала долго сморкался, причем его худенькие плечи вздрагивали и мне показалось, что он плакал, хотя вполне возможно я ошибался, потому что мне трудно было судить о нравах незнакомой цивилизации. Но когда председатель развернулся, то я заметил, что его глаза сильно покраснели. Он глубоко вздохнул и прерывистым голосом обратился ко мне, с трудом улыбаясь тонкими губами:

— Вы, Евгений, согласны с тем, что совершили тяжкое преступление?

Я так и ахнул — тяжкое преступление?!

Удивленный я пожал плечами и указал на Орнеллу и Циркона.

— Да я не совершал преступление — они были рядом и могут вам это сказать.

Председатель открыл рот и откинулся на спинку кресла и несколько секунд смотрел на меня растерянно хлопая глазами, наконец он дрожащей рукой смахнул капли пота со лба и снова спросил:

— Вы, Евгений, согласны с тем, что совершили преступление?

Честно говоря, мне было жалко этого человека, который почему-то сильно расстроился, но вообще-то я человек принципиальный и согласиться с тем, что я не делал — я не могу, даже если от этого кому-то станет плохо, поэтому я снова пожал плечами и указал на Орнеллу и Циркона.

— Да вы спросите этих товарищей — они были рядом со мной.

Председатель кисло улыбнулся и вынул из стола бумажку.

— Птица Гоа оставила свидетельские показания, в которых утверждает, что «…пролетая над районом старого космодрома я увидела землянина, который лежал на земле и силился подняться на ноги, но его рассудок был помрачен большой дозой водус, что полностью нарушило психомоторные связи коры головного мозга…»

Я вскочил с кресла и крикнул:

— Это было не так!

В это время с правой от меня стороны распахнулась дверь и в зал стремительно вбежали два месмерических полицейских. Они остановились против меня и начали делать пассы — в моей душе мгновенно наступило спокойствие, я улыбнулся и сел в кресло.

Полицейские покинули зал. Председатель меж тем ласково продолжал:

— Евгений, вы согласны с тем, что лежали на земле?

— Да, согласен.

— А почему вы лежали на земле?

— Курица ваша сбила меня с ног.

Председатель вздохнул и отер платком потный лоб и указал на листок бумаги.

— Но, Евгений, здесь говорится, что вы уже лежали на земле, когда появилась птица Гоа.

Я возмущенно вскочил, но сказать ничего не успел, потому что вновь появились полицейские и быстрыми пассами усадили меня в кресло, и я уже спокойно ответил:

— Да как вы можете верить какой-то курице?

Председатель изумленно всплеснул руками и наверное целую минуту перекладывал с места на место книги на столе перед собой. Я заметил, что у него трясутся губы и мне стало неловко — я решил помалкивать. К тому же я сердился на Орнеллу: неужели не может сказать, что я не пил водус?

Я опустил голову и начал говорить себе: молчи, молчи, молчи.

Председатель между тем сказал:

— У меня нет прямых доказательств того, что вы, Евгений, были опьянены водус в тот момент, когда появилась птица Гоа, но вы вели себя как человек в сильнейшей степени ослабленный этим напитком: вы не могли подняться с земли, вы несколько раз ударили по голове птицу Гоа румпелем старого корабля…

Председатель остановился и с дрожью в голосе повторил:

— Добрейшую птицу Гоа румпелем по голове…

Он отвернулся и я вновь увидел как задрожали его хрупкие плечи — мне стало так плохо, что я начал расстегивать на груди комбинезон. В дверь вбежали полицейские и пассами привели меня в чувство. Я поднялся с кресла и твердо сказал:

— Товарищ Христус, дайте мне пятнадцать суток безлюдной планеты — я вас очень прошу.

Председатель обернулся и порывисто протянул мне руку.

— Я знал, что вы благородный юноша!

И он с глубочайшим сожалением на утомленном лице нажал кнопку на столе.

Я стоял на площади ночного города и видел вокруг себя ослепительное сияние мигающих, бегущих огней реклам, которые тянулись вдоль широких улиц и заливали все мертвым светом.

Было тихо.

Я устал от тишины, от безлюдия. Я один на планете — здесь выполняется любое мое желание, но я глубоко несчастлив, потому что не вижу людей, не слышу их голоса. Никогда не думал, что тишина может утомить и измучить.

Итак, я стоял в центре города и неизвестно чего боялся чего-то ожидал — наверное шум, смех и людей.

Я слышал поскрипывание кожи моих ботинок и легким шорох материи комбинезона, когда я настороженно поворачивался и смотрел вдоль улиц.

Едва я шагнул, как эхо моих шагов загрохотало в стенах небоскребов и отразилось где-то вдалеке, а через минуту вернулось грохотом сотен шагов.

Мне показалось, что кто-то глядит мне в спину и я, не меняя положение ног, стремительно обернулся, чувствуя как замирает от страха душа, но за блеском реклам я не увидел окон домов, а за прозрачными витринами магазинов, ресторанов и кафе стояли только манекены. Но вот краем глаза я заметил движение среди манекенов и прыжком повернулся в ту сторону и сразу вокруг раздался тяжелый грохот башмаков. И я помчался в ближайшее кафе, ударом плеча распахнул дверь и влетел в ярко освещенное помещение и в смятении посмотрел через витрину в сторону улицы, где гремело эхо.

Рядом на столике я увидел листок бумаги с короткой надписью

«Уважаемый Евгений, город с радостью приветствует вас и готов сделать все, чтобы вам было удобно. Приказывайте».

Я поднял голову и сказал:

— Поговорите со мной.

И наконец я услышал приятный женский голос.

— Я слушаю вас, Евгений.

— Я весь день хожу по городу, я устал, мне страшно.

На это женщина вежливо ответила:

— Я город и полностью к вашим услугам. Приказывайте.

Мне стало очень грустно, я медленно подошел к бару, сел за стойку, заказал водус, сигареты, кофе и когда все это появилось на маленьком подносе из ниоткуда — я отнес его на столик, что стоял в углу кафе и сел лицом к витрине, но курить почему-то не хотелось. Я опустил голову на руки и, чувствуя усталость, быстро задремал.