Б Липов - Метагалактика 1995 № 3

— Все, босс. Теперь хочешь — не хочешь, а в шестой круг надо валить без промедления. — Яков никак не мог успокоиться. — И второго рога лишился… И Элочка куда-то запропастилась,… хоть в зеркало глянуть, на кого похож-то стал?

Морда черта действительно оставляла желать лучшего. Мало того, что в прямом смысле, комолый, так еще и с фингалами под каждым глазом…

— Яшенька, откуда эта напасть? — Владимир Иванович пялился на черта и сострадательно дергал бровями.

— Да упади, ты, муха, в тазик! — Черт было полез в пузырь, но, увидев, что Ахенэев не на шутку расстроен, скривившись, ответил, — Дурак, а не лечишься! Откуда же, кроме как не от Сатаны!? Ему одному дозволено открыто с нами расправляться. И попробуй, заартачиться — враз узнаешь, почем фунт изюма!..

Яков встряхнулся, как собака после купания и опять провел лапой по темени.

— Куда же фамильный рог улетел?…

В это время Беспардоннов, рассказывающий что-то приглянувшейся шатенке, аргументировал свою речь, энергично размахивая половником. Шатенка, понятно, уступила натиску осанистого мужчины и половник окунулся в поднесенную Максом супницу с ароматным харчо.

Беспардоннов, проголодавшийся после долгих разглагольствований, с аппетитом набросился на суп.

— Нет, это изумительно! Вольдемар, отведай! Грузинская кухня — не харчо, а симфония! О-о, сахарная косточка! А ля натюрель. Голову на отсечение — барашек еще утром блеял!

Ахенэеву едва удалось поймать черта за хвост. Яков, оскалив крылки, рвался к сценаристу и со свистом сучил кулаками перед его носом, возмущенно голося.

— Я тебе покажу барашка! Ты у меня похлеще козла заблеешь!! Верни мамкин рог!.. Не для того даден, чтобы кто-то обгладывал!

В руках Беспардоннова, не ожидавшего подобной инсинуации, дрожал наполовину обсосанный и обглоданный чертов рог!

«Барашковая косточка» плюхнулась обратно в супницу, но Яков, засучив рукава и, не обращая внимания на исходящее паром харчо, похрюкивая от боли, запустил лапу в фаянсовую посудину.

Не ко времени появившаяся Эльвирочка, увидев обезвреженного черта и непонятную ворожбу с супницей, рассмеялась до слез и в изнеможении упала рядом с Владимиром Ивановичем в кресло. Вволю отсмеявшись и услышав от Ахенэева о Яшиных злоключениях, она проявила милосердие: разорила косметичку, гримируя разуделанного именинника.

От прикосновения нежных ручек черт оттаял, расслабился и потянулся за минералкой.

Беспардоннов полез с извинениями, но Яков отослал его в очень хорошо известное и смертным и бессмертным место.

— Хлопну на дорожку! — Яков задумчиво вертел в лапах фужер.

Эльвирочка мягко отобрала у черта «посошок», с отвращением понюхала и подсунула ректификат под морду развалившегося на коленях Ахенэева дракошки. Пушок моментально пробудился, залупал глазенками и расчихался на весь зал, пытаясь одновременно дотянуться до вонючей, испортившей такой безмятежный сон стекляшки, искрошить ее в пыль.

— Вот так-то, братик! — Эльвирочка насилу убаюкала дракончика и безапелляционно произнесла. — Алкоголь — яд!

— Ик! Трезвость — не порок. На Земле. Ик! А что до чертей: нам перегон — основа бытия! Заблуждаешься, ик, если думаешь, что я с кондачка, ик, химичу с «Ессентуками». Не веришь? Тогда, ик, наблюдай. Сейчас дербалызну полбанки спирта и, ик, икоту как рукой снимет. Профилакт-ик, ка!

Против профилактики девушка не нашла, что возразить и черт, не мешкая, загрузился изрядной порцией «Ессентуков». Икота действительно прекратилась.

…Распрощавшись с клевавшим носом Беспардонновым, Владимир Иванович и Эльвирочка встали из-за стола и вышли из зала. Раздосадованный Макс напросился сопроводить и, приотстав с чертом от парочки, что-то невнятно задолдонил, всучил пакет геннзнаков в банковской упаковке.

Проходя мимо одного из залов духовной пищи, до Ахенэева донесся знакомый голос. Он отдернул штору.

— Э-э, мням, ням, ням… Дорогие присутствующие и, э-э, отсутствующие, — говоривший взглянул поверх очков в заготовленную кем-то речь. — Уважаемые и, э-э, неуважаемые. Каждому из нас отмеряна малая толика земли. По заслугам и честь…

Владимир Иванович скоренько отступил от портьеры.

— Не пойму? Недавно в Мафии промелькнул, а теперь в Богеме? Яш?…

Черт отмахнулся.

— Что я тебе, председатель правления Союза писателей? Увидишь Тьмовского, он объяснит, коли есть в том нужда…

Мегаполис снова качнуло и друзья поспешили покинуть «Встречу».

— Яшенька! А почему у тебя оба рога — левые? — Эльвирочка протянула черту зеркальце.

— Вот разиня! — Он раздосадовано отодрал муляжи и, кривляясь на свое отражение, восстановил симметрию.

Построенный в модерновом стиле «Саркофаг» зазывно блестел витринами.

— Мальчики, заглянем в шоп [44] Шоп — магазин (жарг.) ? Косметичку пополню, да и по мелочам кое-что… — Девушка вопросительно взглянула на мужчин.

Однако, пробиться к магазину оказалось не так-то просто. Сомкнувшееся вокруг троицы кольцо озирающихся грешников и грешниц разноголосо затявкало:

— Геннзнаки есть? Не меняете геннзнаки? Куплю один к десяти…

Со всех сторон посыпались предложения и просьбы, подтверждаемые хрустом извлекаемых из карманов и кейсов купюр.

Стоящие поодаль блюстители порядка с красными повязками на рукавах специального покроя пиджаков, на это явное нарушение существующих правил взирали сквозь пальцы, безразлично позевывая.

Одна, не в меру активная толстуха, вцепилась в ошейник Пушка, уговаривая Эльвирочку уступить ей очаровательного дракончика.

Тут уж не выдержал Яков. Врезался в скопище плутов, и, раздавая по сторонам тумаки, гаркнул:

— А ну, посторонись, чесотка ходячая! Ишь, приспособились лохов [45] Лох — ротозей, простофиля (жарг.) колпашить. У-у, непуть, шаромыжники!.. А может, и «куколку» кто заготовил? Ну??.

Кольцо в момент рассосалось…

Дежурившие у «Саркофага» сбесившиеся, видимо, знали Эльвирочку и беспрепятственно пропустили ее и спутников в магазин. «Саркофаг» недаром возбуждал аппетиты роящихся около него фарцовщиков. Множество отделов до отказа завалены импортной одеждой, обувью, мебелью, галантереей, аппаратурой — всем, что душе угодно. Но — только за геннзнаки!

Переступив порог магазина, Эльвирочка напрочь забыла о сопровождающих ее кавалерах: женщина и в аду — женщина!

Осиротевшие Владимир Иванович и Яков неприкаянно бродили между прилавками с товаром, в то время, как девушка решала сложнейшие жизненные задачи, недоступные мужскому пониманию в отделе готового платья: косметика явилась лишь поводом для посещения фирменного «Саркофага».

— Босс! — Яков указал Ахенэеву на одну из продавщиц. — Не узнаешь старую знакомую?