Б Липов - Метагалактика 1995 № 3

Яков критически оглядел «невесту», которая до такой степени вошла в роль, что не сомневалась в искренности чувств избранника и капризно ныла.

— Хочу французские ду-ухи, милый! От лабораторного воздуха мне пле-охо! Ты меня по-прежнему любишь? — Рука девы защемила лапу Якова ничуть не хуже пут.

— Р-м-м! Обож-жаю! — «Отцу-герою» не удалось уклониться от прицельно направленного, испепеляюще страстного засоса, длившегося минуты три.

С трудом отцепившись от претендующей на княжеский титул пиявки, Яков с трудом отдышался.

Покушение на свободу было налицо. И кто покушался?!

Калейдоскоп мыслей зароился в голове черта. Выставить себя на посмешище? Нет и еще раз — нет! Надо что-то предпринимать. Срочно!

— Любовь моя! К сожалению, служебный долг обязывает вновь отправляться в длительную командировку. Сейчас. Немедленно. Сию минуту. Но, всеми фибрами души, я — с тобой!.. Предприятие намечается рискованное: опасность на каждом шагу, за каждым поворотом. — Яков выдержал драматическую паузу. — Родная! Я могу не вернуться! Гм-да… Даже вероятнее всего — не вернусь!.. Так будь достойна своего супруга!

Черт понял, что немного переборщил и поправился.

— Пардон, — отца своих детей. Имена малюткам дай на свое усмотрение, но одного — обязательно назови Яшенькой…

Ассистентка поняла. Вместо безоблачного семейного счастья открывалась пропасть вдовьего одиночества, нелегкая доля матери-одиночки.

Якову даже стало немного жаль осунувшуюся деву. Он знобко передернул плечом и, разложив в гармошку бумажник, пошуршал купюрами и выудил визитную карточку. Черт черканул несколько слов и сунул карточку предполагаемой вдове.

— Утешься, моя несравненная! Отправляйся по этому адресу и верно жди! Там тебя всем обеспечат! А пока — прощай! Труба зовет…

Суровая будущность высушила слезы несостоявшейся княгини, но почти оформившейся вдовы.

— А как с завещанием, милый? Детей-то на что растить?

— Там. Все устроится там… — Неопределенно махнул лапой Яков, наспех чмокнул «Пенелопу» в щеку, сплюнул некачественную косметику и потащил Ахенэева за дверь.

— Куда это ты ее отправил? — Поинтересовался Владимир Иванович, когда они вышли.

— К бабушке, босс. К своей единственной любимой бабульке… К ней столько посылают без визиток, что для одной, с визиткой от меня, она местечко выберет…

А за дверью, заглушая вновь прорвавшиеся рыдания безутешной вдовы, надсадно звучал голос профессора.

— У меня заслуги есть! Награды! На Тоску работал!.. Признаю, все признаю… Чистосердечно! Пощадите!!

Яков довольно заухмылялся и, вернувшись к двери, приоткрыл ее и распорядился.

— По одному сантиметру, начиная с пяток! Интервал — три минуты. Об исполнении доложить!

— Не на-адо! Я хороший! Я полезный! Поми-илуйте! — профессор орал, как недорезанный…

— А я — нехороший? — Черт захлопнул двери и, растопыря лапищу, пустился вокруг фантаста в пляс, приговаривая. — Ой, какой я нехороший, ах, какой я негодяй!

— А-а-а!!! — Прорезалось из лаборатории, зааукало по коридору.

— Запустили шарманку… Ишь, шибздик, а орет хорошо! Профессионально. Ладно, босс, двинули отсюда. Дел впереди — конца не видно.

— И что мы, собственно говоря, дергались? — Яков полностью восстановил спортивную форму и скалился. — Водевиль, да и только! А для Всененавидящего Ока — снятие лишней нервной нагрузки. Коснись чего серьезного, он бы их и «приговорил»… — Черт осекся, закрутил мордой: не сболтнул ли чего лишнего. Но знакомого жужжания не услышал. На всякий случай, для подстраховки, Яша задушевно гаркнул.

— Отец родной нас не забывает. Заботится! Помнит и хранит! Он мудр и велик!

— Ты вот что мне скажи, умник. Почему мы оказались в этой самой Псине? — В отличие от помощника, Ахенэев никак не мог собраться с мыслями. Настроение было никудышнее, а поминутно возникающие воспоминания об утерянной Эльвирочке лишь разрывали сердце.

— Босс, ну отчего ты такой наивный? Я же еще во «Встрече» предупредил, ты для некоторых — бельмо на глазу. А для такого «цитруса» как Охмура, не бельмо — целая катаракта! Не уболтай он Эльвирочку на съемки — одному Шиве известно, скольких геннзнаков лишится! Стоп! Спокойно, спокойно, босс! Стой, кому говорят! Не скачи, как бодливый козел, — черт едва поймал за куртку невесть куда ломанувшегося Владимира Ивановича. — За сестричку не переживай, она и не таким как Охмура осанку выправляла. А этот инаковерующий у меня доохмуряется… Подсоблю Эдику, враз забудет и левитацию, и медитацию, и прочие йогические примочки… Как, спрашиваешь, сюда попали? Травку не курил? Иль хлебнул чего-нибудь?

Ахенэев сумеречно вздохнул.

— Пил. Кофе с коричневым, кажется кубинским, сахаром.

Яков сломал губы в гримасе.

— Нет, босс. Ты у меня точно инфатил. Коричневый он, видите, предпочитает! Да сейчас любой уважающий себя школьник — старшеклассник знает, что такое брам-шуга. И с чем ее едят, вернее, пьют. Эх ты!! На такую мякину клюнул! А еще писатель… С молодежью больше общайся. Топай в ногу со временем. Не подумай, что хочу унизить, просто, ради интереса, назови хоть одну модную рок-группу. Фантаста возмутил пренебрежительно-снисходительный тон черта, но возразить было нечего. Яков оказался прав. Закоснел Владимир Иванович за последние десять лет — дальше некуда. И дело не только в проклятых наркотиках или модной музыке — содружество с зеленым змием на самом деле сузило диапазон интересов Ахенэева, отторгло от действительности.

— Ладно, босс, не унывай, — подбодрил его Яков. — Со мной не пропадешь. Я тебя здесь так поднатаскаю, что по возвращению любому сто очков форы дашь. Вот прямо сейчас, по дороге и начнем. С музыки.

Существуют различные стили и направления: хард-рок, хеви металл, панк-рок, диско, фьюжн, соул и т. д. В наших хит-парадах лидируют также, как и на Земле группы: «Кисс», «Блэк сабат», «Алис кулер», «Эй-си-дей-си»… Короче, все те, кто пропагандирует наш адов образ жизни…

Проплутав по хитросплетениям всяческих коридоров минут сорок, Яков и Владимир Иванович выбрались на мерцающую неоновыми огнями улицу.

Яшина лекция не прошла даром. Ахенэев уловил суть и теперь вполне мог поддержать разговор: не перепутать «Бич бойз» с «Бэд блу бойз» или пуще того, с «Би Джиис». И, хотя он ни разу не видел и не знал конкретно: кто, что, о чем, и как поет — Владимир Иванович, со слов черта, смело мог утверждать, что Мик Джеггер — лидер «Роллинг Стоунз», Мик Бокс — гитарист «Юрайя Хип». И, непонятно, ежели где и зайдет спор, Ахенэев готов с умным видом доказывать, что хард-рок — это не тоже самое, что хэви металл. И что обвешайся металлисты хоть центнером железяк — ихним «Скорпионам» старых, добрых «Дип перпл» и «Лэд зеппелин» — не переплюнуть!