Анатолий Фисенко - Галактика 1995 № 2

— Не могу, ноги отвязываются, — простонала она, садясь на холодный пол. — Мы заблудились?

— Лабиринт, — кивнул юноша, пристраиваясь рядом на корточках. — Бывшие заброшенные штольни. Помнишь кирку у второго скелета?

— Брр, — поежилась она, — а у третьего раздроблены кости и нет черепа. Интересно, где он?

— Поищем?

— Еще чего… — она улыбнулась, получила свою порцию сыра с хлебом и принялась неторопливо есть, бездумно смотря в густой мрак вокруг чадящего факела. Ей было тепло, относительно уютно и не хотелось волноваться о будущем, раз имеется такой сопровождающий, который ей, похоже, нравился, но также как арбалет, любимое платье или чародейские книги. Надежно, удобно, интересно. А влюбляться… Не ей — уродине. И вообще это для глупых кривляк.

Она искоса взглянула на спутника, тот уже стряхнул крошки с колен и рылся в своей сумке. Его лицо казалось высеченным из темно-коричневого гранита, камень в налобном обруче тускло мерцал. Прислоненный к стене факел шипел, плевался искрами и дымил больше, чем освещал.

Юноша извлек из сумки маленькую походную кифару и тронул струны — они тихо и мелодично зазвенели.

— Зачем? — спросила девушка.

— Так, сочинил кое-что по пути… Развеять мою скуку и твой страх. Послушай-ка.

И его негромкий голос зазвучал под мелодичный аккомпанемент инструмента:

— Здорово! Про кого это? — полюбопытствовала она.

— Неважно. Главное, что тебе понравилось.

— Еще бы. Встаем?

— Лучше подождем его здесь.

— Кого-о?

— Не хотел пугать, но кто-то крадется следом. Пока далеко. Откуда узнал? По запаху и вот, — он показал несколько рыжих волосков.

— Однако, — возмутилась Агния. — Мог предупредить раньше, я не девчонка!

— А кто? Здесь подходяще для засады. До ближайших поворотов спереди и сзади по триста шагов. Мы тут уже были — посчитал.

— А вдруг оно нападет, когда погаснут факелы?

— Вряд ли, мы ведь давно не движемся — это его насторожит.

— Резонно, — она раскрыла пристегнутую к поясу сумку и вытащила снадобья.

— Гм, отпугивающей мази на обоих не хватит, охотничья отрава и лекарства потом пригодятся, ага — вот порошок от сглаза. Отлично.

— Боишься, чудовище нас сглазит? — поразился весовит.

— Все равно более подходящего нет.

— Дело твое, но в схватке держись за мной и зажги себе огонек, не до экономии.

Она кивнула, аккуратно намазала ядом наконечники стрел, зарядила арбалет и только тогда запалила новый факел от старого, затем приставила его к стене, прислонилась сама и стала ждать, положив оружие рядом. Ей вспомнился домашний очаг, долгие зимние ночи, когда в полудреме внимала бабушкиным обучающим заклинаниям, свое одиночество и постоянную тоску по дружбе. Она не была колдуньей — напрасно деревенские ребятишки плевали вслед и бросали дохлой синей кошкой. Ведь синие кошки, как известно, ведьмины служанки, но разве она виновата в своем уродстве? Легко обидеть сироту, а играть хочется не только с куклами.

— Не плачь, горюха, — утешала бабушка, — вырастешь — похорошеешь?

Так она и мечтала о принце — высоком, стройном, не обязательно красивом. Приедет, увезет в неведомые страны, где никто не обзовет страхолюдиной, и где жили бы они счастливо и умерли в один день…

— Очнись, пора! — ее так тормошили, что голова моталась из стороны в сторону. Она разлепила тяжелые веки, мягко, пружинисто вскочила и сразу определила шестым чувством чье-то приближение. В глубине сознания будто нечто пробудилось и зашевелилось, каждый нерв кричал об опасности.

Юноша многозначительно кивнул в черноту туннеля, откуда они пришли, и бросил туда факел. Зыбкая освещенная граница отодвинулась дальше, отбрасывая пляшущие тени.

Агния вдруг испугалась по-настоящему, у нее ослабели и подкашивались ноги, спину захолодила струйка пота. Подземелье, мрак, тишина, крадущийся ужас и всего три стрелы. Скорей бы конец — любой, и в первую очередь — неопределенности.

Она услышала шелестящие равномерные шаги и кровожадный торжествующий рев. Из мглы в колеблющееся световое пространство выпрыгнуло неописуемое отвратительное существо. Мощное, покрытое роговыми пластинами бочкообразное туловище на двух толстых ногах, несоразмерно коротких в сравнении с длинными трехпалыми лапами, рыжая мохнатая голова с ощеренной алой пастью и лютыми глазами. И мерзкая невыносимая вонь.

Тонко взвизгнула тетива — стрела ударила преследователя в грудь и отскочила. Вторую, в горло, тот отбил когтистой лапой и сам прыгнул вперед.

Агния, не успев снова взвести арбалет, ударила мечом по лапе — заскрежетало, сыпанули искры — и лезвие переломилось. Ахнув, она отпрянула за спину сотника, завращавшего мечом у морды бронированного монстра. Тот отмахивался, пытаясь зацепить оружие — это удалось, последний клинок тоже сломался, однако не растерявшийся юноша тут же сунул второй факел в смердящую пасть — чудовище взвыло, отпрянуло — и тогда ученица чародейки швырнула порошок от сглаза — смесь перца, сухой горчицы и жгучих трав. Монстр поднял лапы, загораживая глаза — и весовит вонзил в незащищенную шею засапожный нож, с которым карабкался на Лютые горы. Брызнула дымящаяся кровь и мертвая туша шумно рухнула на пол.

Агния села рядом и тихо заплакала — слезы струились по дрожащим щекам, ресницы слипались — от едкого порошка, нервного шока, усталости. Потом она ощутила на плече ласковую тяжесть ладони, осторожное поглаживание.

— Ну-ну, сестренка. Все кончено. Ты меня опять выручила, теперь не расплачусь. Вставай.

— Зачем? Куда?

— Вперед или назад, везде одинаково. Обопрись. Они подобрали арбалет, зажгли очередной факел и вновь побрели под низкими давящими сводами по бесконечным коридорам, оставляя сажею метки возле уже пройденных поворотов — и таким способом обнаружили новые штольни под лабиринтом, настоящие, без аккуратных коридоров, плавных поворотов и неожиданных тупиков. Никто здесь не шлифовал стены, не выравнивал пол. В некоторых местах крепежные стойки сгнили, с готового обрушиться потолка осыпались камни и сочилась вода.