Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

— Я постараюсь, Джубал. Передо мной есть что-то. Это плохая вещь, ее не должно быть. И я, — он опять запнулся. — Это просто, гораздо проще, чем завязывать шнурки. Но слов нет. Извините, пожалуйста. — Он помолчал.

— Может быть, слова есть в Plant-Raym или в Rayn-Sarr, или в Sars-Sorc. Я прочту их сегодня, а завтра за завтраком вам расскажу.

— Может быть, и есть, — сказал Джубал. — Погоди-ка, Майк. — Он отошел в угол комнаты и взял в руки большой сосуд с бренди.

— Ты можешь сделать так, чтобы это пропало?

— Это плохая вещь?

— Предположим, что да.

— Но, Джубал, я должен точно знать, что она плохая. Это бутылка. Я не вижу в ней ничего плохого.

— А если я замахнусь и брошу ее в Джилл?

Смит произнес с мягкой грустью:

— Джубал, ты этого не сделаешь.

— Правда, не сделаю. Джилл, тогда ты брось в меня. Она тяжелая, если Майк не защитит меня, получу по крайней мере поверхностное ранение.

— Джубал, я не хочу этого делать.

— Ах, брось! Это в интересах науки и… Бена Кэкстона.

— Но… — Джилл вскочила, схватила бутылку и швырнула ее Джубалу в голову.

Он хотел стоять прямо, но сработал рефлекс, и он пригнулся.

— Пролетела, — сказал Джубал с сожалением, — я не хотел нагибаться, думал посмотреть. Майк, что с тобой?

Человек с Марса дрожал и выглядел совсем несчастным. Джилл обняла его за плечи.

— Ну-ну, все в порядке, милый! Ты все отлично сделал. Она никого не задела. Исчезла, и все.

— Похоже, что исчезла, — согласился Джубал, оглядев комнату. Он пожевал свой большой палец и спросил: — Энн, ты смотрела?

— Да.

— Что ты видела?

— Бутылка не просто исчезла. Процесс имел определенную длительность. С места, где я стою, это выглядело так, будто бутылка сжалась или исчезла вдали. Но за пределы комнаты она не вылетала, я ее видела до последнего момента.

— Куда она делась?

— Я больше ничего не могу сказать.

— М-м-м… пленки прокрутим потом, но я верю. Майк!

— Да, Джубал?

— Где сейчас находится бутылка?

— Бутылка находится, — он снова запнулся. — Опять нет слов. Прости.

— Занятно. Сынок, ты можешь ее достать?

— Прошу прощения?

— Ты ее убрал. Теперь верни назад.

— Я не могу. Бутылки нет.

Джубал задумался. Этой способности можно найти неплохое применение. Есть пара-тройка парней, о которых жалеть никто не будет.

— Майк, а расстояние имеет для тебя значение?

— Прошу прощения?

— Если бы ты был в комнате, а я на улице, футах в тридцати от дома, ты бы смог остановить бутылку?

— Да, — ответил Смит, несколько удивленный.

— Гм… Подойди к окну. Предположим, Джилл и я стояли бы на той стороне бассейна, а ты здесь. Ты бы сумел остановить бутылку?

— Да.

— Ну, а если бы мы были за воротами, за четверть мили отсюда? Далеко?

— Джубал, дело не в расстоянии, не в видении, а в знании.

— Постой, постой… Расстояние роли не играет. Тебе даже не нужно ничего видеть. Если ты знаешь, что где-то происходит что-то плохое, ты можешь это остановить? Так?

Смит встревожился.

— Почти так. Я недавно из гнезда. Чтобы знать, я должен видеть. А Старшему Брату не нужны глаза, чтобы знать. Он знает. Чувствует. Вникает. Действует. Прости.

— Ты ни в чем не виноват, — угрюмо сказал Харшоу. — Видел бы тебя министр по делам мира — тут же объявил бы секретным оружием.

— Прошу прощения?

— Не обращай внимания.

Джубал вернулся к столу и взял в руки тяжелую пепельницу.

— Джилл, в лицо не бросай. Майк, выйди в коридор.

— Джубал, брат мой, пожалуйста, не надо!

— Что случилось? Я хочу провести еще один опыт, но в этот раз я буду смотреть, куда она летит.

— Джубал!

— Да, Джилл?

— Я поняла, что тревожит Майка. В наших экспериментах я должна вам угрожать. А мы ведь Майку братья по воде. Он не может понять, как между нами возможно такое. Это, наверное, совсем не марсианское поведение.

Харшоу нахмурился.

— И нас будут разбирать на заседании Комитета по Немарсианским Деяниям.

— Джубал, я не шучу!

— Я тоже. Ладно, Джилл, я сам ее брошу, — Харшоу дал пепельницу Майку. — Видишь, какая она тяжелая, сынок, какие острые у нее углы?

Смит внимательно осматривал пепельницу.

— Я ее подброшу к потолку, — продолжал Харшоу, — и падая, она ударит меня по голове.

Майк испуганно поднял глаза.

— Брат, ты умрешь?

— Нет, просто будет больно. Оп-ля! — Харшоу бросил пепельницу вверх. В верхней точке траектории пепельница остановилась.

Харшоу смотрел на нее, и ему казалось, что перед ним застывший кинокадр. Он прохрипел:

— Энн, что ты видишь?

Она ответила пустым голосом:

— Пепельница остановилась в пяти дюймах от потолка. Я не вижу ничего, что удерживало бы ее, — и своим голосом добавила: — Джубал, я думаю, что вижу… Если фильм покажет что-то другое, я порву диплом.

— Джилл?

— Пепельница висит в воздухе.

Джубал отошел к столу и, не сводя с пепельницы глаз, сел.

— Майк, — спросил он, — почему она не исчезла?

— Джубал, — сказал Майк извиняющимся тоном, — ты не сказал убирать ее прочь. Ты велел остановить. Когда я убрал бутылку, ты захотел вернуть ее. Я делаю что-то не так?

— Нет, все правильно. Я забыл, что ты понимаешь все буквально.

Харшоу вспомнил проклятия и клятвы, модные во времена его молодости, и подумал, что Майку их говорить нельзя. Пошлешь его к чертям — он и пойдет.

— Я рад, — сказал Смит сдержанно. — Простите, что бутылка пропала. И еще простите, что пропала пища. Но иначе было нельзя. Мне так казалось.

— О чем ты? Какая пища?

— Он имеет в виду тех типов, Джубал, — поспешно объяснила Джилл. — Берксвита и его подручного.

— Ах, да, — Харшоу отметил, что у него немарсианское понятие о пище. — Майк, не переживай, из них не вышло бы хорошей пищи. Их забраковал бы любой инспектор пищевой службы. А самое главное, это было необходимо. Ты понял все совершенно правильно и действовал как надо.

— Мне приятно это слышать, — с облегчением ответил Майк, — только Старшие Братья никогда не ошибаются. А мне еще многому нужно учиться и расти, прежде чем я присоединюсь к Старшим Братьям. Джубал, можно я отпущу ее? Я устал.

— Ты хочешь ее убрать? Давай!

— Я не могу.

— Почему?

— Она не угрожает твоей голове. Я не нахожу в ней ничего плохого.

— Конечно, отпускай.

Харшоу ожидал, что пепельница повиснет над его головой, но она спикировала к столу, повисела над ним и мягко опустилась.

— Спасибо, Джубал.

— Тебе спасибо, сынок, — Джубал поднял пепельницу. Она была такая же, как раньше. — Тебе спасибо. За самые удивительные впечатления, которые мне довелось испытать с тех пор, как первая нанятая мною девочка повела меня на чердак. Энн! Ты училась в Рейне?

— Да.

— Ты раньше встречалась с левитацией?

Энн подумала.

— Я видела то, что называют телекинезом. Его демонстрировали на игральных костях, а я в математике слаба и не могу точно сказать, телекинез это или нет.