Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

— О’кей. Только не тяни: может быть поздно. Мне кажется, что очень скоро дела примут серьезный оборот.

Если верить Лемюэлю Гулливеру, то в Лапуте ни одна сколько-нибудь важная персона не могла беседовать ни с кем без помощи клименола (по-английски хлопуши), задача которого состояла в том, чтобы хлопать губами и ушами хозяина всякий раз, когда, по мнению слуги, хозяин хотел что-то сказать или услышать. С лапутянином-аристократом нельзя было поговорить без согласия его слуги.

Жители Марса не были знакомы с такой системой. Марсианские Старшие Братья испытывали в хлопушах такую же необходимость, как рыбы в зонтиках. Материальные марсиане могли бы держать хлопуш, но это противоречило стилю их жизни. Если марсианину требовалось несколько минут или лет на созерцание, он тратил на созерцание именно столько. Если в это время с ним хотел поговорить друг, другу приходилось ждать. Впереди вечность — куда торопиться? У марсиан не было понятия «торопиться». Скорость, одновременность, ускорение и другие абстракции от вечности существовали в марсианской математике, но не в повседневной жизни.

И наоборот, поспешность человеческого существования не диктовалась рассчитанной по формуле потребностью во времени, а вытекала из сексуальной биполярности человеческого рода. На планете Земля постепенно развилась система хлопушества. Было время, когда правители устраивали открытые приемы и подданные могли войти к королю и говорить с ним без посредников. Остатки этого обычая сохранились вплоть до XX столетия. Умные градоначальники держали двери открытыми для последней ресторанной певички. Что-то подобное было зафиксировано в поправках I и IX Конституции Соединенных Штатов, впоследствии подавленных законами Всемирной Федерации.

Ко времени полета «Чемпиона» на Марс возможность прямого контакта с правителем — независимо от формы правления — окончательно отмерла. О ранге правителя можно было судить по количеству клименолов, ограждающих его от подданных. Клименолы назывались адъютантами, референтами, личными секретарями, секретарями секретарей, пресс-секретарями, агентами по связям с общественностью, но все они были клименолами, потому что каждый из них по своему усмотрению устанавливал или обрывал контакт хозяина с внешним миром. Кроме официально назначенных хлопуш были еще и неофициальные, самозванные, использующие для хлопания личные отношения с Большим Человеком. Они назывались компаньонами по гольфу, лоббистами, важными государственными деятелями, родственниками. Эти неофициальные хлопуши окружали себя сетью официальных, уже вторичных хлопуш. И становились такими же недоступными, как сам Большой человек. Вслед за вторичными официальными хлопушами вокруг первичных неофициальных собирались вторичные неофициальные. Пробиться сквозь сложные, переплетающиеся сети клименолов к более или менее значительному человеку было практически невозможно.

Доктор Джубал Харшоу, шут-профессионал, диверсант-любитель и наконец сознательный бездельник, подобно марсианам, никогда не спешил. Сознавая, что жизнь коротка, и, в отличие от марсиан и канзасцев, не веря в бессмертие души, он стремился каждое бесценное мгновение жизни прожить как вечность, без страха, без надежды, с упоением истинного сибарита. Для этого ему требовалось жилище, более вместительное, чем бочка Диогена, но менее просторное, чем дворец Кублахана. В собственности Харшоу было несколько акров земли, огороженных забором, и дом из полутора десятков комнат со всеми удобствами и секретарями-домоправителями. Харшоу прилагал необходимый минимум усилий, чтобы поддерживать в порядке дом и платить работникам (легче быть богатым, чем бедным), а в остальном жил в ленивой роскоши, делая только то, что ему было приятно.

Он чрезвычайно огорчался, когда обстоятельства вынуждали его спешить; в такие моменты он всегда бывал недоволен собой.

В тот день ему нужно было поговорить с первым министром планеты. Он знал, что система хлопуш не даст ему такой возможности. Сам Харшоу считал ниже своего достоинства окружать себя приличествующими его положению клименолами. Он сам отвечал на телефонные звонки, почти каждый из которых давал ему возможность кому-нибудь нагрубить за то, что звонящий без видимой на то причины (причины в понимании Харшоу) нарушил его уединение. Харшоу знал, что во Дворце Министров так не заведено и Генеральный секретарь сам не отвечает на звонки. Однако у Харшоу был многолетний опыт использования человеческих привычек в своих интересах, и после завтрака Харшоу бодро приступил к делу.

Известность позволила ему пробиться через первые ряды хлопуш. Он был достаточно важной персоной, чтобы его не отключили. Харшоу отсылали от одного секретаря к другому и, наконец, соединили с вежливым молодым человеком, который, казалось, готов был выслушать все, что ему Харшоу ни скажет, но решительно не позволял Харшоу поговорить с Генеральным Секретарем.

Харшоу понимал, что легко может спровоцировать эту компанию на действия, стоит лишь сказать, что Человек с Марса живет в его доме, но он не был уверен, что результат окажется удовлетворительным. Упоминание о Смите может уничтожить всякие шансы добраться до Дугласа, и действовать начнут подчиненные Генерального Секретаря, что нежелательно. На карту поставлена жизнь Бена Кэкстона, рисковать нельзя.

В конце концов терпение Харшоу иссякло. Он зарычал:

— Молодой человек, если мое дело не в вашей компетенции, позовите к телефону кого-нибудь более компетентного. Соедините меня с мистером Берксвитом!

Улыбка чиновника тотчас погасла, и Харшоу злорадно подумал, что наконец задел эту лису за живое. Харшоу продолжал напирать.

— Не сидите, как пришитый! Вызовите по внутреннему телефону Джила Берксвита и скажите ему, что его ждет Джубал Харшоу.

Чиновник произнес деревянным голосом:

— Мистера Берксвита здесь нет.

— Значит найдите его. Если вы лично не знаете Джилберта Берксвита, спросите вашего начальника, кто это и где его найти! Он личный помощник Генерального Секретаря. Если вы работаете во Дворце, вы должны были его видеть. Тридцать пять лет, рост шесть футов, вес сто восемьдесят фунтов, волосы светлые, на макушке редкие, все время улыбается, зубы у него отличные. Если вы боитесь к нему обратиться, попросите вашего шефа. Довольно грызть ногти, действуйте!

Молодой человек сказал:

— Не прерывайте связь. Я спрошу.

— Хорошо, я жду.

Изображение погасло, появилась нейтральная заставка, зазвучал голос:

— Пожалуйста, подождите. Время ожидания оплачивается нашей стороной. Используйте перерыв в беседе для отдыха.