Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

— И я уже собиралась ложиться, но захотелось перекусить. Ты хочешь есть?

— Конечно, хочу.

— Пойдем в кухню, там есть холодная курица.

Они спустились в кухню и нагрузили полный поднос.

— Пойдем на улицу, здесь жарко.

— Отличная мысль, — согласился Майк.

— Еще совсем тепло, купаться можно. Настоящее бабье лето. Стой, надо включить свет.

— Не надо. Я сам понесу поднос.

Майк мог видеть почти в полной темноте. Джубал объяснял это тем, что Майк вырос в полумраке, но сам Майк считал, что в большей степени обязан своей способностью урокам приемных родителей. Что же до погоды, то он мог бы спокойно сидеть нагишом на Эвересте, и сейчас ему было все равно, тепло на улице или холодно. Он уже ждал зимы, чтобы походить босиком по снегу.

Тем не менее теплая погода была ему приятна, а еще приятнее — общество брата.

— Держи. Я все-таки включу подводный свет, чтобы мимо рта не пронести.

— Отлично, — Майку нравилось смотреть на подсвеченную воду.

Они поели у бассейна, потом легли на траву и стали смотреть на звезды.

— Майк, смотри, вот Марс. Или это Антарес?

— Марс.

— Что там делается?

Майк помолчал. Даже для английского языка это был слишком общий вопрос.

— На южном полушарии сейчас весна, братья учат растения расти.

— Учат растения расти?

— Ларри, тоже учит растения расти. Я помогал ему. Но мой народ, то есть марсиане (теперь вы — мой народ), учат растения по-другому. На северном полушарии холодает, и куколки, оставшиеся в живых, переходят жить в гнезда. Люди, оставшиеся жить на экваторе, грустят. Один из них дематериализовался.

— Да, по стереовидению передавали.

Майк пропустил эту передачу. Он ничего не знал о смерти колониста, пока его не спросили, что делается на Марсе.

— Они зря грустят. Мистеру Букеру Т. В. Джонсу, технологу первого класса по приготовлению пищи, теперь хорошо. Старшие Братья вылечили его душу.

— Ты его знал?

— Да, у него было собственное лицо, черное и красивое. Но он тосковал по дому.

— Бедняжка… Майк, а ты тосковал по дому? По Марсу?

— Сначала да, — ответил Майк. — Мне все время было одиноко. А теперь нет, — он перекатился по траве и обнял ее. — И больше никогда не будет одиноко.

— Майк, мой милый, — они поцеловались.

Потом брат сказал:

— Сегодня, как в первый раз…

— Тебе хорошо, брат?

— Да, очень. Поцелуй меня еще.

Прошла вечность. Она сказала:

— Майк, ты понимаешь?

— Понимаю. Это сближение. Мы сейчас сблизимся.

— Я… мы… давно этого ждем… Повернись, я помогу.

Когда они слились, познавая друг друга, Майк сказал нежно и торжествующе:

— Ты есть Бог!

Она ответила не словами. А потом, когда они совсем сблизились и Майку показалось, что он сейчас дематериализуется, она отозвалась:

— Да… Ты есть Бог. Мы вникаем в Бога.

На Марсе люди строили дома для новых колонистов, которые должны были прибыть со следующим кораблем. Строительство шло быстрее, чем намечалось: помогали марсиане. Часть сэкономленного времени потратили на первые расчеты долгосрочного плана высвобождения кислорода из песков Марса с тем, чтобы планета была более благосклонной к будущим поколениям людей.

Старшие Братья не помогали, но и не препятствовали этому плану: еще не пришло время действовать. Они обдумывали решение, от которого зависела дальнейшая судьба марсианского искусства. На Земле тем временем происходили выборы, какой-то передовой поэт опубликовал небольшой сборник стихотворений, состоящих исключительно из знаков препинания и пробелов. Журнал «Тайм» в рецензии на сборник заметил, что язык стихотворений, скорее, подходит для правительственных известий.

Открылась колоссальная кампания по продаже органов размножения растений. Газеты «В тени Великих» цитировали миссис Джозеф Дуглас: «Я скорее сяду обедать без салфетки, чем без цветов». Тибетский лекарь из Палермо, Сицилия, провозгласил в Бэверли Хилз вновь открытый метод дыхания по системе йогов, который привлекая энергию космоса, способствует взаимному притяжению полов. Гуру потребовал от учеников надеть домотканые одежды, принять позу матсиендра и слушать, как он будет читать Риг-Веды. В это время ассистент гуру проверял кошельки учеников. Ничего украдено не было: йоги имели дальние планы.

Президент Соединенных Штатов Америки объявил первое воскресенье ноября Национальным Днем Бабушек и призвал Америку встретить праздник цветами. Фостеритские епископы собрали конклав, после которого объявили о чуде: Верховный Епископ Дигби был во плоти призван на небеса и произведен в чин Архангела. Оставалось только дождаться божественного подтверждения назначения нового Верховного Епископа. Кандидатом на этот пост после двукратной жеребьевки стал Хью Шорт, соперник Буна.

«Унита» выступила с разгромной статьей, «Обсерваторе Романо» и «Кристиан Сайенс Монитор» проигнорировали событие. «Таймс оф Индиа» опубликовала ироническую заметку, а «Манчестер Гардиан» — нейтральную: в Англии фостеритов насчитывалось немного, но они были очень воинственными.

Сам Дигби не обрадовался повышению. Человек с Марса не дал довести ему дело до конца, а этот идиот Шорт все испортит. Фостер слушал с ангельским терпением, пока Дигби договорит, а потом сказал:

— Послушай, мальчик, ты теперь ангел и потому забудь об этом. Вечность — не время для мышиной возни. Ты тоже был идиотом до того, как отравил меня. Потом ты исправился. Теперь, когда Шорт стал Верховным Епископом, он не может не сделать все как нужно. То же самое и с папами. Многие из них вышли из ничтожества. Один — точно. Ну, давай — здесь никакой профессиональной зависти.

Дигби успокоился, но попросил Фостера об одолжении.

— Нет, — покачал нимбом Фостер, — не трогай его, не надо даже пытаться. Ты, конечно, можешь подать наверх требование еще на одно чудо, если хочешь выставить себя дураком, но говорю тебе, его все равно не удовлетворят. Ты еще не понял систему. У марсиан свои, отличные от наших, законы, и пока этот парень им нужен, мы не сможем его тронуть. В каждом монастыре свой устав. Вселенная бесконечно разнообразна, а вы, линейные работники, часто забываете об этом.

— Вы хотите сказать, что я должен терпеть с его стороны такое непочтение?

— Я стерпел то же самое, разве нет? А теперь помогаю тебе, не так ли? Послушай, у нас очень много работы. Босс хочет от нас шоу. Если тебе нужен выходной, чтобы прийти в себя, отправляйся в мусульманский рай и отдыхай. А нет — расправь нимб и крылья, и за работу. Чем скорее ты начнешь поступать как ангел, тем быстрее ты себя почувствуешь им. Будь счастлив, юниор!

Дигби вдохнул небесный эфир.

— О’кей, Архангел, я счастлив. Каковы мои обязанности?