Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

— Да, мой государь.

— Кстати, как там наша царица? Справляется с делами без меня?

— Намедни они изволили лично раздавать щедрые подарки бедноте.

Славно! Воистину, друг мой, эта женщина — сама добродетель.

Пойди спроси царицу, не желает ли она сопровождать меня.

Едва за адъютантом закрылись двери, царь перевел взгляд на портрет супруги — женщины истинно русской красоты. На картине она была изображена в стилизованном наряде юостендильской селянки, надеваемом обычно по случаю дворцовых празднеств и других официальных церемоний.

Некоторое время спустя вернулся адъютант и сообщил, что царица утомлена и приносит свои извинения.

— Ну что ж, — только и сказал монарх и направился к выходу.

У дворцовых ворот его уже ожидала коляска, запряженная двумя отменнейшими черными жеребцами — подарок султана.

Погода стояла изумительная, и, подумав, царь решил пройтись пешком. Суетливый адъютант пытался было убедить государя взять с собой телохранителей, однако тот с улыбкой, но решительно отказался.

Одетый в простое платье, вышел царь Иван на празднично сверкающую улицу Царя Освободителя, вдоль которой тянулись ряды роскошно убранных домов.

Миновав старое, почерневшее от времени здание Военного клуба и Дом народного собрания, он остановился у величественной бронзовой статуи императору Александру II, где окруженный молодежью старый генерал Шайханов эмоционально повествовал о славных и многотрудных событиях войны 1972 года. Монарх тоже какое-то время не без удовольствия слушал увлекательный рассказ генерала, а затем продолжил неспешно свой путь — по аллее акаций, протянувшейся между двумя радами дворцов, и наконец вышел к величественному зданию университета. Обогнув его, царь миновал Сенат и Министерство мореплавания.

На улицах он встречал множество людей, которые, подобно ему, вышли порадоваться погожему зимнему дню уходящего столетия. И на лицах горожан царь читал выражение искренней любви и глубокого уважения.

На другой стороне Орлиного моста он разминулся с мелким князьком, мчавшимся на последней новинке техники — флигтвеге (модернизированный вид велосипеда, оснащенный каучуковыми крыльями, что позволяло ему перемещаться и по воздуху). Монарх проводил князька восхищенным взглядом, а затем обернулся и жестом подозвал свой экипаж, все это время следовавший в некотором отдалении. И уже в коляске царь Иван продолжил свой путь к Столетней горе, на которой расположился Борисовский парк.

Парк встретил его заснеженной пустынностью и погруженными в вечное мраморное безмолвие изваяниями богинь и дриад. Отсюда, с почти двухкилометровой высоты, были хорошо видны дворцы, дома и даже мелкие строения, десятки фабричных труб на периферии города, напоминающих пушечные стволы, которые, казалось, подпирали мглистое небо. С чувством удовлетворения царь взирал на раскинувшуюся до бескрайности столицу, в которой жили и трудились 350 тысяч горожан — человеческий водоворот, бурлящий, подобно морю, обустраивающий новую счастливую жизнь.

К своему удовольствию, царь оказался не единственным посетителем парка в этот предпраздничный день. На тропинке он повстречал нескольких забавляющихся зимними играми шопов [13] Шоп — просторечное название болгар, населяющих Западную Болгарию, главным образом — окрестности Софии. . Лица их, как и у всех людей этого времени, сияли здоровьем, умом и благолепием. Очень скоро они вступили в оживленную беседу с государем. Царь Иван никогда не сторонился общения с простыми людьми. В конце концов, царь ведь обязан лично знать о радостях и печалях, нуждах любимого народа, остро интересоваться ими. Таков обычай. Таков порядок вещей.

Потом они все вместе долго любовались городом, превратившимся к концу XX века в центр богатства, культуры и просвещенности обширного царства. А на юге величаво белел горб Витоши [14] Витоша — горный массив в Болгарии, южнее Софии. На Випюше расположен Национальный парк. , на котором приютился сверкающий купол заоблачной гостиницы «Кругозор», куда из Драголевцы вела зубчатая железная дорога. В летнее время на Витошу съезжаются тысячи туристов со всей Европы, чтобы насладиться целебным воздухом и волшебными видами.

Сильные чувства переполняли сердце царя в этот последний день XX века. Перед его мысленным взором проносились фрагменты великих событий — печальных и радостных, ознаменовавших его царствование в уходящем столетии и приведших страну к счастью. Память перелистывала страницы прошлого, а взгляд Ивана впивался в будущее, скрытое завесой тайны, погруженное во мрак манящей неизвестности. Что готовит нам надвигающееся Завтра? Какие чудеса и потрясения ждут нас в этом туманном далёко?..

Уже вечерело, когда царь вернулся с прогулки. Он вошел во дворец, расцвеченный праздничной иллюминацией. Человечество готовилось в радости встретить XXI век.

В предыдущей статье Вл. Гакова речь шла о попытках специалистов решительно оттеснить древних оракулов и самим начать предсказывать будущее.

Результаты, как помнит читатель, малоутешительны для ученых мужей: даже во всеоружии своих точных знаний стреляют они по футурологическим целям не лучше и не хуже древних прорицателей. Иногда угадывают, иногда нет.

Можно с самым умным видом произнести: «Анализ движения антициклона показывает, что вероятность дождя на завтра — 50 %». И обыватели, обомлев от стопроцентной точности прогноза (дождь либо будет, либо нет!), лишний раз уверятся в том, что, да, наука умеет много гитик…

Но откуда тогда взялись отдельные блестящие прогнозы? Выходит, предвидеть будущее все-таки возможно. Вопрос только, как к нему подступиться.

Вряд ли кто станет оспаривать, что пока лучше всего с подобной задачей справлялись научные фантасты. Даже если они не ставили перед собой такой цели. Иногда. Часто. Достаточно часто для того, чтобы заинтересоваться: как же им удалось?

Прежде чем разбираться с причинами такого везения, уместно напомнить один случай — совершенно фантастический, хотя впрямую с научной фантастикой никак не связанный. В нем, словно в капле воды (в данном случае это не метафора), отразились как способности этого жанра угадывать все, даже детали, на годы вперед, так и неспособность ее авторов предусмотреть то, что ждет их буквально на следующий день.

Сегодня, с легкой руки Джеймса Камерона и К 0, о жутком происшествии не знает разве что закоренелый кинофоб.