Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

Полагаю, сторонников как первой, так и второй точек зрения будет трудно убедить, что их «картинка» сегодняшнего дня не является единственно верной и неопровержимой. Поэтому, в зависимости от занимаемой позиции по отношению к «объективной реальности» (мы уже убедились, насколько она объективна), каждый человек, ознакомившись с прогнозами фантастов, сделает свой вывод: угадали те или нет.

Но все, наверное, согласятся: этих догадок было высказано столько, что в этой массе можно при желании отыскать почти любой искомый результат. Хотя и попаданий «в молоко», конечно, хватает.

Приведу только два примера — из относительно незатасканных.

Уж на что, казалось бы, «истоптали» писатели-фантасты ближний и далекий космос к середине нашего столетия — когда многие ученые мужи все еще считали межпланетные полеты чепухой, недостойной серьезного ученого! И сколько раз описывали первую высадку людей на Луну… Но удивительное дело: вплоть до 1969 года, когда Армстронг и Олдрин реально топтали пыльные тропинки нашего естественного спутника, никому из фантастов не пришло в голову, что подобное событие будут наблюдать миллионы землян на экранах своих телевизоров. Даже автоматические станции на Луне с телепередатчиком были описаны еще в конце 20-х! А вот телетрансляция в реальном времени — увы… При том, что о возможностях-то телевидения эта литература все подробно рассказала своим читателям еще в начале века.

И, конечно, не Уильям Гибсон (при всем к нему уважении), а, скорее, Станислав Лем — вот кто впечатляюще предсказал «виртуальное» будущее нашей цивилизации еще в начале 1960-х. Причем, со свойственной ему парадоксальностью, философской глубиной и остротой публициста. Но почему-то «Сумма технологии» так и не была переведена в свое время на английский, и все радужные перспективы и, самое главное, возможные опасные ловушки «фантоматики» почему-то оставались в слепой зоне поисков англоязычных фантастов еще долгие два десятилетия. А для многих энтузиастов «виртуальной реальности» (которые видят в ней полноценную замену той, что была нашей единственной все бесчисленные эпохи «до Гибсона») идеи и выводы Лема неведомы и по сей день.

Хотя, прочитай мудрую книгу польского писателя на порядок больше людей, не спотыкались бы мы сегодня об очередные электронные грабли. Легко различимые, даже очевидные для тех немногих, кто «Сумму технологии» читал и перечитывал еще в допотопные (прошу прощения — досетевые) времена.

Никак не идет из головы фраза из записных книжек Ильфа и Петрова. Насчет того, что, вопреки грезам фантастов, радио-то есть, а вот счастья…

Вовремя угаданные технические игрушки, разумеется, не главная заслуга литературы, относительно которой в широких массах так и не изжито устойчивое заблуждение, что она будто бы ничем иным и не занимается.

Зато социальные последствия тех или иных открытий и изобретений, безусловно, относятся к ее уникальным ноу-хау. Никто не умеет так просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, как писатель-фантаст. И дать не один-единственный вариант развития событий, а показать весь спектр возможного. И даже невозможного — сегодня (а завтра — кто знает…).

При этом огромный накопленный эмпирический материал — вся та масса книжек, которые успели написать фантасты за последние два века, — позволяет сделать пусть нестрогий, но достаточно уверенный вывод. Лучше писателям удаются антипророчества — то есть те варианты будущего, от которых мороз по коже. Может быть, тут все дело в психологии. Мы подсознательно относимся к подобным прогнозам, как к приговору гадалки «а умрешь ты, золотой, тогда-то и тогда-то»: никто не будет возражать, если она что-то напутала, и в точно указанные день и час «жертва» остается живой и целехонькой…

Правда, тогда и возникает главный парадокс научно-фантастических предсказаний: мы испытываем особую благодарность в отношении тех авторов, мрачные пророчества коих как раз не оправдались. В значительной степени благодаря им же — сочинителям очередных социальных «ужастиков»!

Впрочем, подобное наблюдается не только в научной фантастике. Истории благополучные, приглаженные, без надрыва читаются легко — и так же легко вылетают из головы. Зато когда перед нами драма, трагедия, клубок страстей, ужасы, нас силком не оттащишь от книжки или экрана!

Поэтому все великие утопические произведения, начиная с Платона и Томаса Мора, если к чему и приводили в реальной жизни, так чаще всего к уродливой, а порой и просто жуткой карикатуре на себя. Какими бы благими чаяниями не были одержимы мостившие дорогу в очередной ад.

Самое страшное во всех без исключения утопиях то, что они безумно скучны. В мире, где все правильно, благостно, где нет никаких проблем, — в таком мире жить, оказывается, неинтересно. Хотя в реальности мы все упрямо стремимся именно к подобному идеалу. Зато когда писатели рассказывают нам о вероятном будущем нечто страшное, это оставляет глубокий след в памяти целых поколений. Которые, может быть, подсознательно, но делают все возможное, чтобы подобное будущее никогда не наступало.

Я бережно храню в своем архиве письмо одного из братьев Стругацких тридцатилетней давности. В нем мэтр терпеливо разъясняет мне, тогдашнему старшекласснику, свято убежденному в том, что в книжках фантастов все точно расписано: «Мы вовсе не озабочены тем, чтобы, подобно архитекторам, рисовать подробный чертеж будущего дома. Мы просто хотим сказать: если здесь поставить водопровод, а здесь — канализацию, то будет то-то и то-то. Правда, прорабы подчас весьма странно реагируют на наши предупреждения — например, просто замыкают друг на друга водопровод и канализацию…».

Знаменитые антиутопии Евгения Замятина, Олдоса Хаксли, Джорджа Оруэлла имели все шансы осуществиться. Как ни печально признать, мы в XX веке были на магистральном пути к их осуществлению. И, наверное, в том, что все-таки не дошли, не добрались, есть большая заслуга тех, кто сумел нас так здорово испугать.

По крайней мере, когда человечество счастливо пережило 1984 год, многие вполне серьезные люди искренне вздохнули с облегчением. А на одном из многочисленных научных симпозиумов, посвященных од-ной-единственной книге, в заголовке которой стояли эти четыре магические цифры, один из докладчиков в сердцах обронил: «Спасибо Оруэллу, что он так блистательно ошибся. И побольше б таких ошибок в будущем…»

Ставить памятники за неосуществленный прогноз? Что ж, это было бы вполне в духе этой самой парадоксальной из литератур.

Пора подводить итоги. Может быть, даже закрывать тему.