Чарльз Стросс - Семейный промысел

— Итак, мы на месте, — сказала она. И опять от страха свело желудок. «Отступать некуда», — неожиданно поняла она.

— Здесь? — Полетта изумленно огляделась. — Да ведь это какая-то глухомань !

— Вот именно. Лучшего места не найти. — Мириам открыла бардачок. — Вот, смотри, я захватила старую видеокамеру. На объяснения нет времени. Сейчас я выйду из машины, возьму рюкзак и пойду вон туда. Я хочу, чтобы ты меня снимала. Пройдет десять минут и либо я расскажу тебе почему я попросила тебя это сделать и ты сможешь крыть меня последними словами, либо ты поймешь, что пора отгонять машину домой и вернуться за мной послезавтра. Ясно?

— Мириам, это какое-то безумие…

Мириам спешно вышла из машины и вытащила вещи из багажника. Затем, даже не глянув, что там делает Полетта, направилась к центру автостоянки. Глубоко вздохнув, она закинула рюкзак за спину и затянула ремни, после чего вытащила припрятанный в наружном кармашке медальон.

Чувствуя себя крайне неловко, она щелчком открыла его и повернулась к машине спиной. Подняв раскрытый медальон к лицу, принялась всматриваться в расписанную вязью эмаль. «Как глупо, — прорезался внутренний голосок. — На этом всё закончится и тебе придется убеждать Поли, что психиатр тебе ни к чему».

Внезапно её окликнули. Она пропустила зов мимо ушей. Вязь внутри медальона, казалось, ожила…

На этот раз дождь был слабее.

Мириам поморщилась от внезапно возникшей головной боли и спрятала медальон в карман. После чего сразу же принялась действовать по заранее составленному плану. Обзор местности поворотом на триста шестьдесят градусов — ничего, кроме осенних деревьев и палой листвы. Следующий этап: она сняла рюкзак, переместила пистолет в правый карман штанов, достала фотоаппарат, диктофон и принялась снимать, делая сопутствующие комментарии.

— На моих часах четырнадцать часов двенадцать минут. Умеренные осадки, облачность примерно шесть седьмых, ветер северо-западный, холодный, скорость примерно пять миль в час. Кажись всё.

Щелк. Щелк. Щелк. Памяти в фотоаппарате хватит на тысячу с лишним снимков, после чего ей придется сменить флэшку. Она повесила камеру на шею и снова закинула за плечи рюкзак. Швейцарским ножом, который Бен подарил ей на годовщину свадьбы (тот еще подарочек от блудливого муженька, неспособного отделить мух от котлет) она срезала на уровне глаз немного коры с ближайших деревьев, затем насобирала камней и сложила их в кучку, точно обозначив место, где появилась. (Не хватало еще, вернувшись, оказаться внутри собственной машины, если, конечно, такое возможно).

В процессе работы её не покидало весьма необычное чувство: «Это моя вторая «лунная экспедиция», — думала она. — Хоть кто-нибудь из астронавтов побывал на Луне дважды?» А вот она снова тут, причем в здравом уме, делает записи, фотографирует, документируя путешествие в это удивительное место, столь непохожее на её родные места. Что бы эти «родные места» не значили, особенно теперь, когда гангстеры знают ее домашний адрес.

— Я по-прежнему не понимаю каким образом я здесь очутилась, — диктовала она. — Однако чувствую себя так же как и в прошлый раз — та же ноющая боль в предлобье, бросает в жар и холод, возможно, повысилось кровяное давление. На заметку: в следующий раз захватить сфигмоманометр, надо проверить не чревато ли это артериальной злокачественной гипертензией. И захватить бутылочки, чтобы взять мочу на анализ.

Головная боль удивительно напоминала похмелье, каковое возникает вследствие обезвоживания, инициирующего воспаление мозговой оболочки.

— Остаются под вопросом физиологические реакции на… ну, на то, что я делаю. Когда я вглядываюсь в узор. На заметку: отсканировать медальон, увеличить в графическом редакторе и распечатать на бумаге, после чего выяснить сработает ли узор, если я буду вглядываться в распечатку. Короче, поэксперементировать.

«Здесь они меня не поймают, — бодро подумала она, оглядываясь вокруг — на этот раз в поисках места, где можно разбить палатку и устроить лагерь. — Я их выведу на чистую воду, а они даже не смогут найти меня, чтобы расправиться!»

Но ведь это еще не все, окончательно признала она, отыскав ровное место. Медальон принадлежал её матери и приняв его она воскресила призраков прошлого. Кто-то ведь её зарезал, причем неизвестно кто. Мириам не могла просто взять и выбросить это из головы, покуда не выяснит что эти места значили для её матери… и почему её не уберегли.

До заката оставалось часа четыре и Мириам прекрасно понимала, что нельзя терять времени. Температура может понизиться, ночью ударят заморозки, так что сперва следовало хорошенько обосноваться. У подножия развесистого каштана она свалила рюкзак и забросала его сухими листьями и хворостом — опытного лесничего не проведешь, но если смотреть издали — внимания не привлекает. Затем она прошлась по кругу в радиусе ста ярдов, меряя шагами лес и высматривая его край. Лес заканчивался у каменистой кручи, что и неудивительно — судя по туристической карте местности, которую она захватила с собой, такой же рельеф местности был и в её мире. С обрыва открывался великолепный вид на осенний лес, спускавшийся вниз и подступавший к долине. Милях в восьми-десяти восточнее должно быть невидимое за холмами и дюнами море, тем не менее она ощущала его дыхание.

Посмотрев на юго-запад, она увидела тонкий вьющийся дымок — какой-то поселок, правда очень маленький. Телеграфные столбы и дороги не обезображивали долину — повсюду лишь заросли кустов, деревья и странные на вид участки пашни. Ей стало одиноко в лесу, одиноко, как никогда в жизни. Она глянула вверх. По голубому небу плыли перистые облака… и ни единого инверсионного следа.

— Область выглядит малонаселенной, — пробормотала она в диктофон. — В близлежащем поселении что-то жгут — уголь или дрова. Телеграфные столбы, дороги, воздушный транспорт — отсутствуют. Цивилизацией даже не пахнет. О шуме и говорить нечего — лишь птицы, ветер и деревья.

Она вернулась к своей опушке, чтобы сориентироваться на местности, а затем направилась в противоположном направлении, вниз по пологому склону, прочь от рюкзака.

— Помни: берегись крупных диких животных, медведей и прочего зверья.

Она нервно хлопнула себя по правому набедренному карману. Будет ли прок от пистолета или же он только разозлит медведя? Она не ожидала, что здесь будет настолько безжизненно. Медведей не видать, но она случайно наткнулась на ручей — по правде говоря, едва в него не свалившись.

В какую бы сторону она ни пошла — конца края лесу не видно. Не наблюдалось и каких-нибудь признаков жилья, если не считать клубов дыма, которые она видела раньше. В четыре часа дня она вернулась на свою опушку, убедилась, что поблизости никого нет и вытащила из рюкзака палатку.